Бердяев был знаком с Лениным и Дзержинским, но не со Сталиным. Тем не менее, в «Новом Средневековье» (1923 год) он, не читая «завещания Ленина», точно описал и причины победы Ленина, и то, почему далее придут всевозможного размера сталины, ежовы, путины:
«Россию погубило превращение народа в войско. Войско разрушило государство.
В первые ряды жизни выдвигается новый энергичный слой, прошедший школу на войне, жадный к жизни, завистливый и злобный, перенесший все приемы войны в управление страной, продолжающий войну во имя других целей внутри страны.
Стиль советской власти — военный стиль. Это — стиль завоевателей. Но это менее всего означает, что завоеватели эти чужды состояниям самого народа. Народ и выдвинул их в момент своего падения и кровавого разложения. … Это очень непопулярная и нелюбимая власть. Но непопулярная и нелюбимая власть может оказаться единственной возможной властью, ее может заслужить народ.
В русской революции победил новый антропологический тип. ... Появился молодой человек в френче, гладко выбритый, военного типа, очень энергичный, дельный, одержимый волей к власти и проталкивающийся в первые ряды жизни, в большинстве случаев наглый и беззастенчивый. Его можно повсюду узнать, он повсюду господствует. Это он стремительно мчится на автомобиле, сокрушая все и вся на пути своем, он заседает на ответственных советских местах, он расстреливает, он наживается на революции.
Этот молодой человек, внешне мало похожий и даже во всем противоположный старому типу революционера, или коммунист, или приспособился к коммунизму и стоит на советской платформе. Он заявляет себя хозяином жизни, строителем будущей России. Старые большевики, русские интеллигенты-революционеры, боятся этого нового типа и предчувствуют в нем гибель коммунистической идеи, но должны с ним считаться. Чека также держится этими молодыми людьми».
Если Бердяев так чётко всё сказал о Ленине и его компании, почему же те всё-таки победили? Не один Бердяев всё чётко сказал и предсказал, задолго до революции, с момента вступления Ленина на политическое поприще, все знали цену этому человеку. Приговор был вынесен в корявой форме — «бланкист», но приговор был точен.
Что же их не остановили?
Первая причина внешняя. Даже самые развитые в коммуникативном отношении страны всё-таки были бесконечно далеки от того состояния открытости и связности, в котором они находятся сейчас. В России же абсолютное большинство населения было функционально неграмотно, да и просто неграмотно. Оно могло взбунтоваться, но он не могло мыслить на том уровне и с тем объёмом информации, которые доступны сейчас. Сейчас они доступны — но как же мало используется эта доступность! Функциональная безграмотность, смердяковщина и цинизм продолжают жить в людях с очень неплохим образованием.
Вторая причина глубже. В «Новом Средневековье» Бердяев очень типичен (что вообще для него характерно). Кого он противопоставляет Ленину? Муссолини! О Гитлере в 1923 году ещё не знали. Муссолини, который якобы «сумел подчинить себе и государственной идее воинствующе-насильнические инстинкты молодежи, дал выход энергии».
Это та же логика, по которой лидеры демократических стран хвалили Гитлера, по которой Адам Михник хвалил Путина в 2000-е годы. Обуздали!
Впрочем, от Муссолини, тем более, от Гитлера Бердяев скоро отвернулся, за что ему честь и слава. Но в «Новом Средневековье» есть ещё одна, более капитальная проблема: Бердяев корпоративист. Он противопоставляет фашизму и большевизму (чьё родство отлично сознаёт) не защиту личности, а реанимацию средневековых корпораций — точнее, своих утопических представлений о Средневековье. Точно так же поступал тогда Честертон.
Между тем, корпоративизм — всего лишь одна из форм разрушения личности. Утончённый, но коллективизм. Такой же, какой патриотизм и национализм — любой патриотизм, любой национализм. Любое мышление о мире, людях и себе в категориях коллектива.
Сегодня люди более персоналистичны, хотя до нормального состояния всё ещё далеко. «Нормальное состояние» — такое, при котором (это не суть, но симптом) будет неприлично рассуждать о «национальном», о «государствах». Как неприлично сегодня рассуждать о сословиях и кастах. На твою страну напали? Защищайся, но не путём превращения в патриота. Иначе — ты завоёван коллективизмом, хотя дал отпор врагу. Итог один — личность уступила коллективизму. Не коллективу — коллектива не существует, на него не спишешь свои страхи — а именно фантому коллективизма. И фантом обрёл твою плоть и твою кровь, что помогает ему двигаться дальше в истреблении человечности. Твоя плоть соединилась, сплотилась со злом отгороженности, цензуры бытия, разделения. Фантом укрепился, тело осталось, а личность погибла.