«О время, в которое стоим!» или История статусов, состояний, сословий и штатов

Фазиль Искандер гениально обозначил суть «советского» времени: это время, в котором люди стоят. Не живут, не двигаются, а застыли как мумия Ленина в Мавсолее.

Бездвижное время, созданное Лениным, не новость — это Новое Средневековье. Не в лучшем смысле, как у Бердяева и Честертона, не Средние века трудолюбивых и свободолюбивых мастеров, а настоящее Средневековье, одержимое страхом свободы — в том числе, свободы конкуренции среди мастеров.

Свободы боялось не всякое Средневековье. Все Средние Века средние, но некоторые Средние Века более средние, чем другие. В Тёмные Века — с VI по IX или X — было так скудно, что и бояться не было сил. Настоящий страх стал разворачиваться в Высокое Средневековье, с XI века, когда начался подъём и экономический, и духовный. Именно с XI  века появляется и осмысление подъёма с точки зрения антропологии, статуса человека, причём мысль описывает именно «статус», «состояние» — то есть, нечто, восходящее к корню «стоять», общему для индоевропейских языков. Например, государство в целом — это статус, состояние, отсюда и слово «state». Соединённые Штаты — Соединённые Государство — это соединённые состояния. Как составленные вместе пробирки. Но в каждом состоянии есть свои подразделения. Состояние-государство состоит из трёх состояний людей. Первое состояние — духовенство, второе — солдаты, третье — крестьяне и горожане. Быть женой — отдельный статус, быть придворным — отдельный статус. Каждый возраст — отдельный статус. Живая жизнь распадается на отдельные кадры. Не кино, а комикс.

Комикс, заметим, это большой прогресс в сравнении с Тёмными Веками, которые были именно Тёмными. Не видно ни комикса, ни кино, ничего, кроме леса, деревьев и донышка у горшка с кашей. Какие уж тут статусы и голоса, когда еле-еле выживаем.

В России, заметим, слово «состояние» употреблялось редко, чаще говорили о сословиях. Но лишали прав именно «состояния». Более того, в России (как и в скандинавских странах) людей делили не на три статуса, а на четыре. Сама идея статусов не получила большого развития из-за крепостного права и самодержавия, ведь статус означал прежде всего право голоса в политике. Впрочем, и в Шотландии третье сословие — не крестьяне, а буржуа, представители королевских бургов. Когда Славная Революция лишила духовенство политической власти, исчезло первое сословие — но чтобы сохранить трёхчастную схему, второе разделили на две части — высшей аристократии и низшей. Отсюда и растут двухпалатные парламенты, хотя наполнение палат, конечно, совсем другое.

Понятно, почему в России плохо понимают свободу слова? Нельзя понять «четвёртую власть», если в стране и первые-то три никогда толком не существовали. К тому же в России западную схему заимствовали, но сделали именно четырёхчастной — духовенство, дворянство, мещанство, крестьянство. Но главная беда не в этом, а в том, что несвобода любое сословие делает бессловесным, любой статус делает нулевым, а время из того, чем измеряется движение, превращает в безвременье и паралич.

Li Livres dou Santé (late 13th century, vellum), MS Sloane 2435, folio 85, British Library/Bridgeman Art Library