Яков КротовВоенная Россия.

Семнадцать мгновений нацизма

Путинизм, безусловно, схож с нацизмом, хотя больше внешне. Это вторичный признак. Путинизм — это ленинизм, заимствовавший ряд черт у Гитлера. Сам Ленин изначально был эстетически и культурно ориентирован на Австрию, Сталин, Хрущёв, Брежнев — на США.

Своего стиля ленинская конструкция не может выработать по определению, она — социальная онкология, уничтожающая всё творческое, страшащаяся нового, потому что новое есть подлинное проявление человеческого. У тоталитаризма — только паразитизм, только имитация.

Путин же сразу взял ориентацию на гитлеровскую эстетику. Она — лично его «третий ингредиент», добавленный к эстетике ленинско-советской и к эстетике имперско-православной. Из всего спектра «советского» он выбрал — и не он один — «Семнадцать мгновений весны» как эстетический идеал. Имитация подтянутости, имитация дисциплины, имитация проницательности, имитация «обычности». К этому добавилась и внутренняя логика системы, в которой возобладал аппарат тайной политической полиции, компенсирующий свою людоедскую сущность имитацией «сверхчеловеческого», кибернетического, роботячьего. Всякие же аншлюссы Крыма и мюнхенская Олимпиада в Сочи — совпадения сугубо вторичные. Ленин до всякого Гитлера и аншлюсс Крыма произвёл, и физкультуру поощрял (особенно в речи на съезде комсомола в том же 1920 году, когда аннексировал Крым), сам показывая пример.

Да, мы бездушные, словно говорят чекисты, но это бездушие высшего сорта, мы аристократы бездушия. И в этом отношении путинизм приближается к нацизму — это идеология юберменшей, но, в отличие от Гитлера, для Путина недочеловеки — все жители России, кроме его ближайших друзей по клану. И жители России это остро чувствуют — хотя многим это нравится, пока некто в чёрном с оловянными глазами под тульей, устремлённой к небу словно памятник космонавтам у ВДНХ, не приблизится к ним за данью и пошлиной. Но под этим маскарадом — всё тот же базовый тип, тип люмпена, интеллектуального и этического люмпена, которому из-за распрей Карамазовых удалось оседлать человечество.

Глеб Павловский, популяризируя Путина в 2000 году, активно использовал образ Путина как Штирлица, агента добра в окружении воплощённого зла — Ельцина. Придя к власти, Путин в 2000 году вручил особую премию сценаристу фильма Т.Лиозновой.

Следует помнить, что Путин лишь продолжает начатое Андроповым, которые и распорядился снять «Семнадцать мгновений», показав «гепеушника с человеческим лицом». При этом фильм лжив до предела. Не какой-то разведчик, а сами американцы сообщали России о своих переговорах в Берне. Сталин в фильме показан с симпатией, американцы с отвращением. Высмеяна идея сепаратного мира, хотя такой мир спас бы тысячи жизней, хотя и помешал бы Сталину завоевать часть Германии, Польшу и т.п. Сотрудники гитлеровской спецслужбы показаны более жестокими, чем они были, они ведут себя как сотрудники Берии. В то же время Штирлиц изображён как уважаемый Кремлём персонаж — в реальности Сталин относился к собственным агентам с крайней неприязнью, подозрительностью, оба русских прототипа Штирлица (Исаев и Михалков) были Сталиным посажены.

 

См.: Чека. - История. - Жизнь. - Вера. - Евангелие. - Христос. - Свобода. - Указатели.