Отца Александра Меня убили чекисты.
Конкретные имена важны, но неизвестны. Что убийцы действовали не как частные лица, а по заданию чеки, тогда называвшейся КГБ СССР, несомненно.
Во-первых, об этом сказал Вадим Бакатин, председатель КГБ СССР, назначенный на этот пост М. Горбачёвым 23 августа 1991 года и уволенный Б. Ельциным 15 января 1992 года.
Бакатин сказал об этом академику Вячеславу Иванову, другу о.Александра Меня, в момент беседы бывшему «социально близким» Бакатину: депутат Верховного совета, директор Библиотеки иностранной литературы.
Надо заметить, что Бакатин был «чужаком» для КГБ. Более того, он был министром внутренних дел, возглавляя орган, традиционно враждовавший с чекистами. Корпоративной солидарности с чекистами у него не было.
Подробностей Бакатин не сообщил, следователей к материалам КГБ о Мене не допустил. Впрочем, следователи нимало и не пытались расследовать деятельность КГБ, и были правы: Бакатин оказался фигурой недолговечной. Вяч. Иванов в 1990-е жил в США и на расследование повлиять не мог. Бакатин и Горбачёв, конечно, всю правду об убийстве знают, и хотя это самая маленькая из грязных преступных секретов кремлёвской власти, делиться ею они не будут с «классово чужими» — а это все жители России и мира.
Во-вторых, только у КГБ был мотив для убийства.
Этот мотив легко реконструируется по аналогичному убийству в Польше священника Ежи Попелушко: ненависть. Ненависть к тому, кого не удаётся сломать.
Убийцы Попелушко были разысканы, осуждены, отбыли срок заключения полностью, нимало не раскаялись.
Что может быть хуже, чем ходить по улице, которая названа в честь убитого тобой человека? Вы знаете, это вообще никакая не драма. Ходят. Считают себя героями.
Часто обсуждают вопрос о том, каково исповедоваться у священника-стукача. Случай из романа (роман «Овод»). В реальной жизни значительно чаще другой кошмар: священник исповедует прихожанина-стукача. Оба знают, кто стукач. Но «жизнь продолжается».
Ненависть к Меню была тем больше, что у него нашёлся покровитель в лице генсека Горбачёва, запретившего сажать священника. «Барская любовь» оказалась — невольно — одной из причин ужасной развязки.
В-третьих, убийство было организовано очень профессионально. Хорошо выбрано время и место: раннее утро воскресенья, почти безлюдная дорожка от дома Меня к платформе и единственный участок дороги, который не виден со станции. На станции в это время было двое милиционеров. Убийц было как минимум двое: по следам было установлено, что один говорил с Менем, отвлекая внимание, второй нанёс удар сзади. Бытовое убийство вдвоём — почти невероятно.
Орудие убийства так и не было найдено. Это был не топор, а хорошо заточенная десантная лопатка. Традиционное для КГБ разнообразие в сценарии убийства: от распылителя (Бандера) и укола зонтиком (Марков) до найма террориста (Агджа) и автомобильных катастроф (Лауринавичюс), не говоря уже о ядовитых гелях (Скрипаль) и изотопах (Литвиненко).
В-четвёртых, на КГБ указывает то, как велось следствие и как подконтрольные правительству СМИ освещали убийство. Выдвигалось множество самых невероятных версий, о КГБ умалчивалось.
Газета «Коммерсант», сообщая об убийстве, уже спешила заявить, что орудие убийства «непрофессиональное» и что Мень «был физически очень сильным человеком и мог бы оказать сопротивление». Между тем, о.Александр и в юности не отличался силой, тем более, в 55 лет. Оказать сопротивление двум или хотя бы одному профессиональному киллеру? «Коммерсант» высказался «в пользу версии о маньяке или пьяном». Это был самый первый, но далеко не самый наглый случай действия чекистов через СМИ.
О заявлении Бакатина не упомянул в своей книге, целиком посвящённой убийству, С.Бычков, журналист «Московского комсомольца».
Необходимо учесть и разобрать все ложные версии, чтобы попытки КГБ скрыть собственное преступление стали очевидными.
В-пятых, если бы убийство совершили не чекисты, убийц нашли бы молниеносно. В сентябре 1990 года страна находилась под очень плотным контролем власти, остаться незамеченными могли только те, кому это полагалось по долгу службы. Пьяниц и маньяков ловили быстро, во всяком случае, если дело было на контроле Кремля.
В-шестых, главная беда: если припереть к стенке отрицателей роли КГБ в убийстве Меня, то они плюнут на детали и скажут прямо и уверенно: «Мы имеем право!» Ну, они скажут «государство/нация/социум имеет право». Имеет право убивать, селектировать, кому жить, а кто экстремист и антинародный чуждый элемент...
Публикацию и перепечатку фотографий залитого кровью лица убитого отца Александра я считаю безобразием и проявлением нравственной глухоты. Впервые эти фотографии опубликовал в газете «Московский комсомолец» С. Бычков.