Религия — одно, религиозность — другое. Может быть религия без религиозности, может быть религиозность без религии. Религиозность тогда — использование отдельных черт религии вне религии. Точно такая же разница между поэзией и поэтичностью, человеком и человечностью. Может быть бесчеловечный человек и человечный дельфин.
Секта, однако, не может не быть религией. Если в каком-то движении нет важнейшего для религии понятия Бога, то это движение может быть религиозным, но не религией и не сектой, потому что секта по определению есть внутрирелигиозное явление.
Когда Юрий Слёзкин определял большевизм как милленаристскую секту (буквально, он подчёркивал, что говорит не метафорически), отказываясь выносить суждение о том, был ли большевизм религией, это была логическая непоследовательность. Харизматические лидеры бывают всюду, мало иметь такового, чтобы считаться сектой — нужно, чтобы этот харизматический лидер говорил о Боге или считал себя богом.
Поэтому, если мы говорим о сектах в буддизме, мы признаём буддизм религией. В противоположном случае, мы должны говорить о «течениях», «направлениях», «школах» и т.п. Но к большевикам, как и к большинству кандидатов в «секты», это не относится. потому речь идёт о явлениях в ареале Запада, где религия это всегда — это отношения с богом или богами.
Отец Александр Мень вспоминал, что в 14 лет увидел парящий в небе дирижабль с полотнищем, на котором был портрет Сталина, и понял, что Сталина почитают как бога, и решил проповедовать истинного Бога.
Означает ли это, что Сталин был богом большевиков и Мень это увидел? Нет. Он понимал, что речь идёт о сравнении, что большевики не считают Сталина богом, а почитают его как бога. Дьявольская разница! Точно та же разница существовала в древнем Риме, где христиане отлично понимали, что императора не считают богом, а лишь воздают императору божественные почести. Они отказывались кадить императору потому, что считали, что божественные почести можно воздавать только Богу, единственному, истинному. Они не стали бы кадить и языческим божествам, но от них этого и не требовалось. Римляне прекрасно сознавали ускользающую от некоторых историков разницу между богом и обожествлённым человеком.
Сталин так же не был богом большевиком, как девушка не является богиней для влюблённого, даже если он её так называет. То же относится даже к Ленину, который был и остаётся для большевиков богоподобной фигурой в куда большей степени, чем Сталин. Его-то не посмели вынести из мавзолея.
В большевизме, конечно, были религиозные мотивы, религиозные термины, но религией (и сектой) он не был.