Отчаяние — тело утешения

Мы верим в будущее, не обязательно своё. Пусть у наших далёких потомков, но всё же будет бесплатное здравоохранение, мир на планете и прочие маленькие радости. Надо в это верить и, соответственно, надо ради этого работать — вера без работы мертвеннее, чем работа без веры. Вера не освобождает от дел, вера освобождает для дел.

Такова вера в будущее, но не такова вера в Бога. Бог не морковка за горизонтом. Либо Бог сегодня, либо никогда. Либо для меня, либо не доставайся же Ты никому.

Спасителя нет — отчаяние. Спаситель родился — радость. Спаситель убит — отчаяние. Спаситель воскрес — радость. Спаситель вознёсся — отчаяние!

Не может быть утешения о Том, Кого нет, и о тех, кого нет. Кто умер, кто не смог родиться. Мы согласны на будущее без нас, но как согласиться на настоящее без других! Только нашего согласия не требуется — вот оно, оно обкусанное настоящее, мы в нём. И не может быть утешением, что и мы исчезнем.

Спасение не приходит к тому, кто сам себя утешил. Нашёл себе хобби, погрузился в бизнес, брак, науку, да просто привык или — что чаще всего и что примерно то же — устал. Ужас не в том, что мы привыкаем к смерти, а в том, что мы привыкаем к жизни со смертью.

Нет утешения, если не было отчаяния. Отчаяние не предисловие к надежде, а основа надежды — основа как полотно для картины.

Дух Утешитель приходит не уничтожить отчаяние, а чтобы наше отчаяние превратилось в наше деяние. Как «деяния апостолов».

Вознесение готовит Пятидесятницу — дарование нового Закона, Закона Духа, повергая апостолов в новое отчаяние — отчаяние не от разлуки с умершим, а от разлуки с Воскресшим. Чтобы, распространяя это новое отчаяние, мы захотели всеобщего воскресения. Мы на него и не рассчитывали, не веруя в него, а теперь, когда ясно, что оно возможно — отчаянно хочется, чтобы оно было.

Вот в этом отчаянии и утешает нас Дух Утешитель. Он утешает нас не тем, что стирает память о воскресении, а тем, что учит жить верой в воскресение. А что было бы проку в воскресении, если оно придёт к тем, кому не нужно? За какой стол сажать таких свиней?

Мы утешены тем, что не обязательно всех немедленно поднять из мёртвых, чтобы оказаться в Царстве Божием. Обязательно совсем другое: загореться желанием всеобщего воскресения, загореться готовностью вечно жить с теми, кого мы не понимаем, на чьём языке не говорим, но кто Божий. Загореться желанием знать Божий язык — язык понимания и любви. Пусть вернутся те, кто командовал нами, когда мы были слабые, кто унижал нас, когда мы от них зависели. Они умерли, мы свободны — но ну её, эту свободу, да здравствует встреча с ними в Духе Утешителе. Они умерли, но мы живы, и мы для других так же часто опасны и малоприятны, как другие были неприятны для нас. И вот Дух Божий утешает нас, чтобы мы не боялись других людей и потому не пытались командовать ими, манипулировать ими, подчинять их. Утешает — и мы расслабляемся и учимся жить как равные, как друзья по несчастью, но — и это важнее — друзья по возможностям. Дух утешает не для того, чтобы мы заснули, а чтобы мы проснулись. Он не убаюкивает — будит в человеке Божье. 

Когда человек воскреснет — куда он пойдёт? Дома нет, а если и есть, там другие живут, заняв его место. Воскресшие сходятся к Богу, Который воскрешает. Такова общая молитва верующих, когда мы сходимся из гробов повседневности. Мы сходимся в отчаянии, и это хорошо, иначе ханжество нас погубит. Мы сходимся, потому что больше некуда идти. Мы сходимся в отчаянии — Воскресшего нет с нами. Его нет с нами, чтобы мы готовили место Ему среди людей. Но как готовили? Вот в Деяниях апостолов саркастически восклицают не верующие в воскресение Христа: «Кто из начальников уверовал в Него?» Можно готовить место Христу, приказывая, насилуя, выворачивая руки, — в общем, пытаясь быть уверовавшим начальником. Но начальник может заставить, но не может утешить. Утешить может тот, кто уже утешен сам — а значит, не беспокоится, не спешит прибегать к силе, знает сердцем, что уверовавший слуга продуктивнее верующее начальника, знает умом, что трава растёт снизу, и мёртвые воскреснут снизу. Власть может дать деньги, но не утешение. Бог утешает нас, не подымая нас, а опускаясь к нам — сперва во Христе, перед нашими глазами, потом в Духе Святом, перед нашими сердцами.

Будет спасение, будет воскресение, но не надо ждать всеобщего воскресения, чтобы воскреснуть для всех. Не надо ждать, когда все утешатся, чтобы всех любить. Надо ждать Духа и принимать Духа. Тогда внутри длящегося царства смерти будет дышать жизнь, внутри мира лжи будет звенеть правда, в безжизненности будет житься жизнь, и жизнь вечная. Верой мы совершаем исход из рабского царства духа лжи, ненависти и раздражительности в  Божье Царство Духа правды, любви и утешения. Дух тьмы никуда не делся. Он может и в нас вспыхнуть. Но он вспыхнет — и угаснет, испепелив частичку нашего сердца, а Дух Божий вспыхнет — и принесёт нам частичку Божьего огня.