Яков Кротов о патр. Кирилле Гундяеве

Солнце может пробиться в царство теней. Таких царств не так мало, как хотелось бы, и Россия после 1917 года одно из них. Россия стала тенью самой себя. Не только экономика теневая, но и политика затенилась. Самодержавие осталось, но стало намного мрачнее и бесплотнее.

"Бесплотнее" не означает "слабее". Можно повалить оземь деспота, с тенью же справиться труднее. Ведь иногда тень отбрасывает не солнце, а нечто, подсвечивающее снизу. Ты сам так освещаешь мир, что он полон жутковатых теней, безмерно превосходящих тебя.

Однако, и в мире теней бывает солнце. Тень, на которой играет солнечный зайчик, - таков человек, превратившийся в тень и всё-таки сохраняющий нечто подлинное.

Кирилл Гундяев, ставший патриархом Московским и всея Руси в 2009 году, по праву может именоваться "тенью теней". Вся его карьера - служение при ком-то, кто сам лишь служит той мрачной силе, которая правит бал в России.

Это обычно. И президент России - тень тени, и тот, чьей тенью является президент России - тень тени, и учреждение, которое породило того, чьей тенью является президент России - лишь тень общей трусости, озлобленности и жадности. Либерализм, экуменизм и прочие недурные качества, в которых подозревают патр. Кирилла, - если и есть, то теневые. Полагаться на него в этом отношении - всё равно, что опираться на тень костыля.

Необычно другое: это тень, на которой бывает заметен солнечный зайчик. Вдруг в интонации, а то и в слове, мелькнёт нечто настоящее, подлинное, живое. Верующее! Этого ощущения не возникало ни от предшественника патр. Кирилла (см. очерк "Закат европейца: патриарх Алексий II Ридигер"), ни от его коллег по архиерейству, как врагов, так и друзей. Ощущение, конечно, к делу не подошьёшь, но ведь и оно - такой же факт, как вполне очевидная теневая сторона патр. Кирилла. К сожалению, у людей, в отличие от Луны, бывает так, что они всегда повёрнуты именно теневой стороной.

Патр. Кирилл время от время такие находит живые образы, какие без реального опыта невозможны. Умеет выйти за пределы банального куда-то, где речь балансирует на грани ошибки - но только на этой грани возможны настоящие находки: "Благодать Божия как дождь с неба — на всех, только одни зонтик открывают под этим дождем или заходят в парадное, а другие открывают руки, поднимают голову к небу".

Рабство как стабильность

Вполне в духе кремлёвской идеологии Гундяев начал критиковать европеизацию:

"Он [Петр I - "Интерфакс-религия", 17.10.2008 ] цивилизационно сдает Россию. Он отказывается от нашего цивилизационного кода, от нашей системы ценностей, и Россия становится идеологическим, духовным придатком Запада, вариантом западной цивилизации, но на несколько этажей ниже. ... Общество оказалось разделенным, крестьяне, пролетарии превратились в рабов, потеряли всякое самостоятельное значение в жизни общества, аристократия превратилась в раба - деньги были, за границу ездили, жили шикарно, а свободы не имели. ... Все начали воевать друг против друга. В Россию была заложена мина колоссальных социальных конфликтов, и все последующее развитие страны шло под этим самым знаком - знаком скрытой социальной опасности. В конце концов все это рвануло кровавыми революциями XX века".

Оригинально здесь то, что слово "свобода" звучит и означает нечто ценное. Правда, свобода сводится к "самостоятельному значению в жизни общества". Критерий довольно расплывчатый. Во всяком случае, в положении крестьян и рабочих с Петра изменилось немногое и не в худшую сторону. Более того - петровские реформы привели ведь и к освобождению крепостных. Интереснее замечание митр. Кирилла об аристократии, которой якобы стало хуже. В реальности свобода аристократии намного возросла - включая ту же немаловажную возможность ездить на Запад, а позднее и освобождение от телесных наказаний, и "вольность дворянская" от военной службы.

Явно, что здесь речь идёт не о реальном XVII веке и даже не о том фантастическом XVII веке, который придуман поклонниками "Святой Руси". Тут Пётр - псевдоним Горбачёва и Ельцина, тут острие - защита номенклатуры ("аристократии") как костяка страны, защита "социального мира", который отождествляется со "стабильностью", то есть с коллективным правлением номенклатуры при тотальном истреблении всякой социальной самостоятельности.

МАСТЕР ТЕНЕВОЙ РЕЧИ

Патр. Кирилл заявил, что во время финансового кризиса "каждый должен спросить себя, а насколько его собственная зарплата соответствует его реальному вкладу". Зачастую доходы человека намного превышают этот реальный вклад, а также "очень часто значительная часть этого вклада виртуальна - больше языком, чем делом".

Теоретически можно понять это высказывание как атаку на номенклатуру с его миллионнодолларовыми заработками. Однако, стоит помнить о контексте. Это выступление было распространено по России правительственным агентством. Конечно, номенклатура любит и умеет ругать номенклатуру. Не унтер-офицерская вдова, а сама высшая российская власть периодически порет себя. Президент критикует своего премьера, премьер критикует собственных министеров, министр яростно бранит своих заместителей. Правда, никто никого не увольняет.

На практике, конечно, в каком-нибудь светлом будущем, когда патр. Кирилла спросят, почему он сотрудничал с номенклатурой, а не защищал народ, он сошлётся именно на этот текст как на пример защиты народа - вот, мол, просил повысить зарплаты. А пока этот текст вполне можно понять и как призыв понизить зарплаты - мол, людишки получают не по труду, а слишком много...

НА ВЕРШИНЕ

Начало патриаршества совпало для Кирилла Гундяева с мировым финансовым кризисом. Призрак нищеты привёл к ужесточению российского деспотизма - и частью этого ужесточения стало наращивание православизации. Но не к экономии: Московская Патриархия в пику английским агностикам организовала размещение на 25 лондонских автобусах лозунга "Бог есть". Деньги, конечно, дал не лично патриарх Кирилл... Может быть, Абрамович? Он как раз получил несколько миллиардов от Кремля.

"Президент Медведев" лично возглавил в марте 2009 года заседание Совета по взаимодействию с религиозными объединениями - так на новоязе называется царев приказ по запрещению свободного объединения в религиозные общины. Обычная речь чекистского режима про "моральный вакуум" без надзора государства, о необходимости пресекать "действия и пропаганду экстремизма". Феноменальная по откровенности фраза: "Чиновники вообще не должны вмешиваться в религиозную жизнь, а решения по таким вопросам должны приниматься не по чиновному усмотрению, а только исходя из соображений государственной безопасности". Править должно не правительство, а Лубянка!

Соответственно, и постановление совещания: "На всех гражданах России, независимо от национальности, политических убеждений и социальной принадлежности, лежит общая историческая ответственность"... "Независимо от" личных убеждений, выполнять распоряжения начальства!

На ещё одну ступеньку в борьбе со свободой поднялся и патр. Кирилл: он принял в Москве болгарского президента и послал болгарскому премьеру послание с обличением Европейского суда по правам человека. Болгарию признали виновной в нарушении свободы совести: правительство давило "альтернативных" православных. Суд потребовал либо вернуть отобранные храмы притесняемым, либо заплатить за них миллионы. Гундяев назвал это "вмешательством во внутрицерковный конфликт" и "односторонним пониманием ценностей либерального плюрализма". Свобода, таким образом, есть "одностороннее понимание рабства". Патр. Кирилл назвал происшедшее нежелательным "прецедентом". Логика понятна: ведь и Московская патриархия, как и Болгарская, с помощью правительства давит конкурентов. Вдруг "суздальцы" получат поддержку в Европе?

Патриарх Кирилл в проповеди о Торжестве Православия в 2009 сделал акцент на том, что страшнее всего - раскол. Хотя вообще-то само торжество посвящено победе над еретиками, раскол же всегда считался явлением организационным, не затрагивающим основ веры. Но, конечно, если в основы веры включать "лояльность"...

Второй по рангу либерал в Московской Патриархии - митр. Минский Филарет - организовал неслыханное действо "прощения" несчастного священника, который посмел... Что ему вменяется в вину, чисто конкретно изложено в чине "покаяния":

"Сознаешь ли допущенные тобою нарушения правил Святых Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных, и Святых Отец, а также установлений нашей Матери - Русской Православной Церкви, касающихся: непослушания Правящему Архиерею, преступления иерейской присяги, осуждения священноначалия Русской Православной Церкви, критики официальных документов Русской Православной Церкви и иной деструктивной деятельности по отношению к Матери-Церкви".

Макаронический стиль "чина" придаёт трагическому действию комический привкус. Начинается а ля рюсс "Почто пришел еси, иерее", заканчивается а ля партком. А уж про "деструктивную деятельность" взято из литературы, которую раньше далее архиерейского клозета брезговать пускали.

От ОПК до Британских морей: первые победы патриарха Кирилла

Первые месяцы правления патр. Кирилла (считать следует ведь прямо с его избрания местоблюстителем предыдущего патриарха) достаточно насыщены церковными событиями. Трудность в том, чтобы выделить из них те, за которые отвечает именно патр. Кирилл.

В России наибольшее оживление вызвало выступление министра образования на Рождественских чтениях РПЦ МП – министр впервые заявил, что готовится новый стандарт, по которому с 1 сентября 2009 г. в школах появятся некие уроки, которых добивалась Московская Патриархия.

Само по себе такое заявление можно было бы считать пустой «отмазкой», но одновременно Фурсенко в лучшем путинском духе обрушился на 1990-е годы, «когда либерализация школьной жизни в качестве побочного эффекта кое-где привела к безответственности как педагогов, так и учеников».

Это – негатив, а вот и позитив: «Теперь образовательная программа школы предусматривает как общие занятия, так и занятия по выбору учащихся, их родителей, школьных советов».

Фраза построена так, что совершенно неясно, будет ли Закон Божий (теперь ему присвоен псевдоним «духовно-нравственное воспитание» только «по выбору» или ещё и «общим», то есть, общеобязательным. Точнее, ясно, что он будет и «общим». Кроме того, кто наделяется правом «выбирать»? Учащиеся, родители или школьные советы? Это три совершенно различных варианта, из которых нормален лишь первый. Да и то – нормален лишь в условиях западных демократий, а в России, где ученики и родители находятся почти в крепостной зависимости от государственной школы, выбор, даже если его доверят ученику, будет «добровольно-принудительным». Понятно, что сделает школа с учеником, который посмеет «выступать»?

Между прочим, уже прошла по всей России в рамках государственных школ олимпиада «Основы православной культуры», организованная совместно минобразом и Московской Патриархией. Совершенно безумное сочетание Православия с абсолютно языческим термином «олимпиада» не смутило, кажется, никого.

Кроме того, министр доложил Патриарху Кириллу: «Мы готовы расширять возможности защиты кандидатских и докторских диссертаций для выпускников духовных образовательных учреждений по светским научным гуманитарным специальностям. ... В перспективе возможно также открытие диссертационных советов при духовных образовательных учреждениях в соответствии со всеми требованиями ВАК. Таким образом, мы получим дополнительные ресурсы для кадрового обеспечения всей российской системы образования высококлассными педагогами в сфере духовно-нравственного воспитания и просвещения».

Патриарх же Кирилл проехался по адресу «столичных элит», которые мешают введению Закона Божия в школах. Не хочет ли мэр Москвы разделить судьбу четырёх снятых губернаторов?

Победа над российским образованием сопровождалась маленькой победой над британским правосудием. Генеральный прокурор Британии баронесса Скотланд, по оценкам британской прессы «вынесла важное судебное решение в преддверье судебного разбирательства, которое должно состояться на следующей неделе, между двумя враждующими православными 'фракциями' - она приняла сторону Москвы» (Пол Вэллели. Битва за православную церковь в Великобритании. "The Independent", 15 февраля 2009).

Баронесса вынесла решение, которое лишает нормальных английских православных возможности оплачивать услуги адвокатов и судебные издержки. У ненормальных и неанглийских православных – то есть, у патр. Кирилла – деньги есть, они любезно предоставлены Олегом Дерипаской. А Кремль? А Кремль, как всегда, ни при чём – просто дружба предпринимателя и общественной организации. И открытие храмов МП при всех российских посольствах – так, игра природы… Вроде как все российские дипломаты записались в филателисты…

Английская газета так оценила решение баронессы-прокурора: «Правительство Великобритании вовсе не жаждет вызвать раздражение Владимира Путина, недолжным образом рассудив мелкую тяжбу о церковном имуществе». Член парламента Норман Бейкер: «Это противоречит принципам естественного права, что позволяет предположить, что все дело в нежелании портить отношения с Россией».

Это – Лондон, тут спор из-за собора в 15 миллионов фунтов стерлингов и пяти квартир для духовенства. В Риме тот же патриарх Кирилл прославился тем, что назначенный им настоятель Никольской церкви на улице Палестро разогнал всех старых прихожан, которые создали приход, когда будущий патриарх недурно учился в сталинской школе.

«Он, как бульдозер, выполняет, может быть, чье-то повеление выгнать нас всех и все забрать в свои руки, что он успешно и делает. С самого начала он поступает, как полновластный хозяин и Церкви и имущества, ни с кем и ни с чем не считаясь, но при этом забывая, что настоятели могут меняться, а прихожане – хранители всего этого – остаются», - жалуются прихожане, не поняв ещё, что, попав в Московскую Патриархию благодаря зазываниям митр. Кирилла, они, действительно, «попали» во всех смыслах и, если и останутся, то разве что «на бобах».

Посередине между ОПК и Британскими морями – Суздаль, где арбитражный суд в начале 2009 года отобрал сразу 13 храмов – то есть, все – у Российской Православной Автономной Церкви. Это единственная не подчиняющаяся МП православная юрисдикция, которая ещё со времён раннего Ельцина сохраняла столько храмов в своём распоряжении. Отобрали под предлогом сугубо хозяйственным, якобы содержат плохо. Причём тут патриарх Кирилл? А не его ли спикер о. Всеволод Чаплин многократно, не боясь никакого судебного преследования, называл верующих этой непокорной Церкви сектой педофилов? Вот так вот, наотмашь, орденоносный протоиерей раз – и ославил тысячи человек разного пола и возраста педофилами. Борьба с островком церковной свободы в Суздале шла ещё со времени прихода Путина на Лубянку, но завершилась только с воцарением патриарха Кирилла.

Есть ещё мелочи – у старообрядцев отбирают храм в Подмосковье, провинциальный архиерей выступил против уроков толерантности… Но это, возможно, и не имеет отношения к патриарху Кириллу. Не может ведь он (кстати, Подмосковье – это единственная действительно каноническая патриаршая территория, помимо собственно Москвы) за всем уследить.

А он и не следит. Он – осуществляет общее руководство. И, судя по перечисленным выше первым съеденным ласточкам – тринадцати храмам в Суздале, по одному в Риме и Лондоне плюс несколько миллионов школьников России – довольно успешно.

Черновики:

Христианин

В каждой сфере жизни может быть лишь одна знаменитость. Не может быть разом двух великих сопрано — одна сменяет другую, публика, как и Боливар, не выносит двоих, это слишком путает. По этому закону в годы застоя символом Московской Патриархии был очень добрый и очень усатый митрополит Питирим, а не сменявшие друг друга безликие патриархи. В наше время этим символом явно стал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев). Этому способствовало телевидение: утром каждой субботы первый канал даёт ему десять минут для проповеди. Однако, телезвездой становится не всякий, кто появляется на экране телевизора. Патриарх Алексий, хотя и выступает часто, но в памяти не остается: слишком гладко, не за что зацепиться уму и сердцу. Митрополит же Кирилл непохож на "обычного" священника, тем более, епископа: он не заботится о плавной величественности движений, часто резок в суждениях, не скрывает чувства юмора.

Внешне владыка Кирилл — энергичный, напористый, кудреватый — выглядит иногда чуть ли не мальчишкой по сравнению с велеречивыми, медленно двигающимися архимандритами, которые украшают собой почти каждый выпуск новостей. И дело не только в том, что он моложе большинства нынешних православных лидеров (20 ноября 1996 года ему ровно полвека — возраст для митрополита мальчишеский). Прямо наоборот: он намного старше духовно. Большинство тех, кто сегодня торжественно вещает на исковерканном церковнославянском языке "за православие", пять лет назад ходил в секретарях парткомов, работал в Институте научного атеизма, был политруком. Эти люди "косят под православных", потому что не обжились в православии, они переигрывают, потому что еще по-детски играют, а не живут в Церкви. Митрополит Кирилл чувствует себя в христианстве свободнее уже потому, что он в нём — с детства. Его дед был посажен в Соловецкий концлагерь еще в 1922 году за борьбу с обновленцами — церковниками, помогавшими ГПУ разваливать Церковь, и сидел до смерти Сталина, вернулся несломленным, стал священником и на смертном одре дед говорил внуку: "Не имей страха. Помни, что ничего не нужно бояться. Нету такой силы, которой должен бояться человек". Митрополит Кирилл ему вторит: "Я на опыте уже своей, архиерейской жизни убежден, что действительно: нет ничего, чего бы стоило бояться. Бояться нужно только Бога, особенно вступив на путь служения Церкви. Тогда все вторично, а первично призвание и воля Божия, которую ты воспринимаешь своей жизнью". Чтобы понять Кирилла, нужно прежде всего всерьез отнестись к подобным заявлениям: он — христианин, он знает, что такой страх Божий.

Отец будущего митрополита был инженером на ленинградском военном заводе, перед войной отсидел в лагере и стал священником в 1947 году. Глубоко верующая семья, дорого заплатившая за свою позицию — в ней не было иллюзий о положении Церкви в обществе. Учеба в школе совпала с хрущевской травлей Церкви. Когда Володя (имя в крещении, до монашества) учился в седьмом классе, мальчика сделали публичным козлом отпущения: как не стыдно советскому школьнику быть верующим. "Для меня каждое утро было всхождением на маленькую Голгофу, — вспоминал в одной из телепередач митрополит, — я шел в школу, сжав зубы, потому что я знал: я иду во враждебную среду".

Жизнь в двух средах — верующей и атеистической — заставляла мальчика делать то, на что не всякий взрослый способен: критически осмысливать унаследованную от родителей позицию. Через это испытание многие проходят, теряя веру (или неверие). Гундяев веру сохранил и, более того, приобрел вкус к её открытой защите, преодолел нормальную для большинства людей застенчивость, мешающую говорить о самом святом. Приобрел он и умение не только слушать себя, но и вслушиваться в собеседника. Поэтому в середине 70-х годов настоящей сенсацией стали публичные беседы, которые он проводил в Ленинградской духовной академии для интеллигенции. Подобно беседам Дмитрия Дудко и Александра Меня, их записывали на магнитофон, перепечатывали, распространяли. Гундяев не вываливал (и не вываливает) слушателям набор догм, которые можно лишь заучить, не загонял в корсет предписаний и обрядов, а делился искренней верой. Он против фанатизма и натужности, его принцип: "Никакой искусственности, никакого принятия на себя вериг, несение которых к спасению не приведет".

Неклассический диссидент

В детстве Володя Гундяев диссидентвовал, бунтуя против родителей — словами. Дед-священник поддерживал официальную политику Московской Патриархии, символом которой стала "Декларация", выпущенная митрополитом Сергием (Страгородским) в 1927 году, а сутью — стремление любой ценой сохранить официальные структуры Церкви. "Любая цена" — это цена не только собственной свободы (что для верующего тяжело физически, но не морально), но и цена чужой свободы. Юноша доказывал, что подло было публично отрицать самоочевидный факт гонений на верующих в СССР. Родные пытались ему что-то втолковать про реальную жизнь. Гундяев поступил в Ленинградскую духовную семинарию, затем в академию, но все время оставался на грани разрыва с официальной Церковью.

Из семинаристов тех лет многие в конце концов ушли в "катакомбы" и теперь незаметно существуют в заграничных православных общинах так называемой "карловацкой" церкви; кое-кто стал католиком восточного обряда, кто-то членом маргинальной "свободной" Русской Православной Церкви, служит по гаражам и частным квартирам. От этой судьбы, по словам самого еп. Кирилла, его спасло знакомство с митрополитом Никодимом. "Может быть, если бы не встреча с ним, я был бы одним из классических диссидентов", — вспоминал он. Сам митр. Никодим был диссидентом неклассическим: не желал сливаться в экстазе с властью, отстаивал независимость Церкви, но делал это на особый манер. Когда он только возглавил ленинградские духовные школы, Гундяев вместе с другими студентами счёл его "поставленным от властей" холуём. Никодим, однако, поразил их работоспособностью, сочетанием молитвенного настроя с практическим умом. Постепенно Гундяев полюбил наставника и стал горячим последователем его принципа: "Необходимо иметь определенный диалог с окружающим миром, включая и диалог с властью. В этом диалоге побеждает тот, кто сильнее, кто внутренне, духовно сильнее, кто лучше подготовлен и у кого убеждения крепче".

Большинство служителей Патриархии думали не о диалоге с властью, а о кармане и пенсии. На этом фоне митрополит Никодим и его ученики, быстро прозванные "никодимовцами", воспринимались как исключения, озабоченные не только спасением собственной души, и уж тем более не пьянством или набиванием кармана, а еще и достижением каких-то "идеалов". Благодаря стратегии митр. Никодима Гундяев был сделан епископом в неслыханно юном возрасте — 29 лет. Владыка последовательно продвигал "своих", однако не все "свои" умели ещё и двигаться. Гундяев — умел. Поэтому в 1975 году он был сделан ректором Ленинградской духовной академии. Церковный аналог "еврея при губернаторе", человека, владеющего либеральной терминологией, умеющий ею прикрыть отнюдь не либеральную власть (наподобие Эренбурга при Сталине, Илларионова и Гайдара при Путине).

Тем не менее, некоторое "неклассическое диссидентство" в нём сохранялось. Оно проявлялось и в симпатиях к католичеству, в нежелании признавать всякое инославие поганой ересью (пускай даже симпатизировали "никодимовцы" не духовности католичества, а властности Ватикана). Не желал владыка поддаваться и общему равнодушию к снижению интеллектуального уровня русского православия, его изоляции от достижений богословской науки за рубежом. Он не жалел денег на переводы новейшей западной богословской литературы, заодно эти переводы подкормливали интеллигентов — диссидентов обычных. С его благословения студенты Юрий Кочетков и Серафим Семкин, ставшие затем священниками, организовывали в Ленинграде катехизические кружки. Ничего удивительного, что в 1984 году, точно в день десятилетнего юбилея ректорства еп. Кирилла, он был смещен со своего поста и отправлен в почетную ссылку — Смоленск. В числе немногих, поддержавших опального епископа, оказался отец Александр Мень, приславший ему письмо.

Опала закончилась с перестройкой, когда церковному руководству понадобились не просто представительные епископы, но деятельные и в то же время лояльные лидеры. Благодаря пригляду КГБ, лояльных церковных кадров было значительно больше, чем деятельных. Митр. Кирилл был поставлен руководить Отделом внешних церковных сношений и постепенно приобрел славу "второго человека в Патриархии". При этом он всегда умеет не заслонить "первого человека", сохранив всё же и собственное лицо. Справа и слева его продолжают считать диссидентом, жидомасоном. Много лет упорную борьбу с митр. Кириллом и другими "никодимовцами" как тайными католиками ведёт диакон Андрей Кураев, обратившийся к Богу как раз незадолго до административного взлета епископа. В августе 1991 года митр. Кирилла обвинили в сочувствии путчистам (хотя как раз он, в отличие от некоторых коллег по Синоду, сохранил строгий нейтралитет). В октябре 1993 года в нем видели сторонника расстрела здания парламента в 1993 г. — именно митр. Кирилл организовал "тишайшие переговоры" боровшихся сторон в своём отделе. Переговоры в конечном счете помогли Ельцину, тем не менее, некий зазор между митрополитом Кириллом и любым составом власти ощутим. Он ведет себя так, что его противники, а не он, выглядят хулиганствующими диссидентами. Однако, на освободившуюся после смерти известного митр. Иоанна Петербургскую кафедру, вторую по значимости в Русской Церкви, назначили совсем другое лицо.

Владыка

Диссидентов всякого рода и даже христиан в Церкви много и без митр. Кирилла. Поистине уникальной личностью его делает соединение с этими двумя способностями третьей: он подлинно "владыка". Это древнее обращение к светским царям и князьям по сей день прилагается к архипастырям Церкви. Это даёт себя знать и в телебеседах: голос митрополита богат на резкие ноты, вполне уместные в приказах и распоряжениях, но менее — в проповедях. Умение поставить себя, держать в железных рукавицах подчинённых — а среди них и епископы, и архимандриты, и священники, умение соблюсти приличия в обращениях с низшими, равными и высшими, не превращая христианство в юродство, — всё это незаменимо для администратора и лидера в России. Одновременно митр. Кирилл умеет быть и демократически обаятельным—но только с иностранцами, отечественной номенклатурой и журналистами.

Без сшибок сосуществование ипостасей не обходится. В качестве владыки митрополит Кирилл резко отзывается о диссидентах; он противопоставляет тех "кто кричал на весь мир, что он сопротивляется" тем, кто "сопротивлялся в тихой глубине души" — то есть, себе, любимому. Добился перевода в Москву отца Георгия Кочеткова, но более не поддерживает отношений с этим, чересчур самостоятельным и по-архиерейски властным. Признавая католиков христианами, владыка следит за тем, чтобы в его епархиальном городе Смоленске не возвращали костела католикам и отказывали в регистрации поляку-ксендзу. Корректные западные люди не скрывают разочарования в обаятельном собеседнике по экуменическим вопросам, однако понимают, что на его месте могут оказаться и более жесткие персонажи.

Ярче всего "сшибка" разных ипостасей видна в отношении владыки к религиозному образованию в государственных школах. В 1989 году он дерзко (тогда это было почти диссидентством) обрушился на систему антирелигиозной пропаганды: "Понятно, когда секулярное демократическое государство не оказывает материальной и организационной поддержки Церкви. Но правомерно ли преподавать атеизм в общесоюзном масштабе за счёт государства. Ведь в производстве национального дохода участвуют как неверующие, так и верующие, и налоги платят все граждане, вне зависимости от отношения к религии". Сейчас он активно защищает идею преподавания православия за счёт верующих и неверующих налогоплательщиков, презрительно отвергая "так называемый плюрализм, идею равенства, идею свободы": "Идея, которая предполагает духовное и нравственное воспитание человека со школьной скамьи, с детских лет, требует, конечно, реализации через законодательство и через открытие равных возможностей и для Церкви участвовать в процессе образования и воспитания в средних учебных заведениях". В обоих случаях он говорит от чистого сердца, не лукавя, защищая по мере возможности интересы Церкви. На месте атеистической системы образовалось пустое место и упрекать Церковь за стремление занять его так же наивно, как и пускать её на это место.

Ипостась лидера даёт больше всего материала для критики митрополита Кирилла: то он обнимается с крайне правыми политиками, то подписывает заявление против "хорватской агрессии", хотя не подписывал ничего, когда происходила агрессия сербская. После его выступлений на Втором Всемирном русском соборе газета "Русская мысль" (Париж) заявила, что "правее Кирилла только стенка". Действительно, попахивает чем-то сталинским в словах: "На нашу почву были привиты уродливые чуждые идеи [...] Деформация национального самосознания [...] подмена его иным самосознанием, которое условно можно назвать космополитическим". На том же соборе Кирилл заявил, что Русской Церкви не нужны никакие привилегии. Это точно: он требует не привилегий, а денег и ущемления прав других религий.

В 1995 г. владыка уведомил Международную ассоциацию религиозной свободы о выходе из неё Московской Патриархии. Ни один западный церковный лидер, от Папы Римского до Билли Грэма, не решился бы сегодня, после Второй мировой войны, сказать, как сказал Кирилл военному летчику, которого совесть замучала за бомбометание в Афганистане: "Военный несёт ответственность только за выполнение приказа. В силу присяги, клятвы, которую он дает, он освобожден от всех нравственных вопросов. И церковь должна ему помочь в этом". Однако, ипостась лидера менее всего характеризует лично Гундяева; лидеры иудеев, протестантов и католиков России точно так же, как и он, недовольны "разгулом" религиозной свободы, точно так же поддерживают власть, насколько власть требует от них поддержки. Как и они, митрополит Кирилл никогда не забегает слишком вперёд со своими требованиями к власти.

Активность владыки навлекает на него дружную неприязнь людей самых противоположных убеждений. На экуменической встрече в октябре 1996 года в Минске Кирилл ухитрился вставить в проект резолюции слова о том, что участники протестуют против расширения НАТО на Восток — и потом краснел, как рак, оправдываясь перед лидерами католиков и протестантов. Черносотенцы же попытались сделать именно Кирилла козлом отпущения в скандале с табаком, которым беспошлинно торговала Патриархия. Патриарх не дал владыку в обиду, ведь, в сущности, все нападки на Кирилла есть лишь проекция недовольства Патриархом, его "экуменическими грешками".

По церковным меркам, митрополит Кирилл всё еще молод. С точки зрения светской, он должен мечтать о посте патриарха. Может быть, такие мечтания и посещают владыку, как посещают они, видимо, любого епископа. Правда, Кирилл умен и понимает, что он — всего лишь "еврей при губернаторе", он и стыдится этой роли (в отличие от многих наверху, кто никогда и не умел стыдиться или потерял это свойство), он прекрасно понимает, что никогда его не пустят на самый верх. Но бесконечно важнее то, что на его поведении все эти мечтания не отражаются: он не пытается придать своему лицу общее выражение, не отрекается от идеалов (хотя и не защищает их) и продолжает — хотя это нимало не прибавляет ему ни политического веса, ни уважения в глазах общества — проповедовать веру в Иисуса Христа, Распятого и Воскресшего, для кого-то соблазн и безумие, а для него — Господа и Спасителя.

Митр. Кирилл Гундяев (Труд, 15.6.2002): "Где епископ, там и народ" - вот откуда растет Иларион Алфеев. Это владыка так объясняет, почему "в епархиальный совет входят только священники и архиерей". Слова "где епископ, там и народ" - цитата из Игнатия Богоносца. Но, между прочим, они-то как раз означают, что если в епархиальном совете епископ, то в епархиальном совете должен быть и народ. А то приглашают за епископом - но только до порога, а внутрь - ни-ни. Холопы должны стоять снаружи.

И введение Закона Божьего в школе Гундяев объяснил: "И солдаты, и школьники - граждане России, которые согласно Конституции имеют право на религиозный выбор. Человек, служащий в армии или учащийся в школе, не должен быть огражден стенами учреждения от общего принципа свободы совести". Если, добавим, они правильно распоряжаются своей свободой - а "правильно" означает "выбирая православие".

Митр. Кирилл Гундяев (Труд, 20.11.2001): "Мир, если он хочет выжить, должен быть устроен таким образом, чтобы каждая из существующих цивилизационных моделей: и последовательное христианство, и исламская культура, и западный либерализм, и иные традиции, - обрели в нем свое законное и уважаемое место". За рубежом у МП в 38 странах 220 учреждений. "Я очень благодарен российскому МИДу за то, что он ... выступает против монополярного мира ... равно неприемлемым для него является и такой сценарий глобализации, который способен обернуться концентрацией всей полноты экономической власти над миром в руках небольшой группы людей, находящихся вне общественного и политического контроля".

Президент в 2002 г. заявил, что Россия - многоконфессиональная страна, а митр. Кирилл Гундяев (Радонеж, окт. 2002, №126, с. 4): "Мы должны вообще забыть этот расхожий термин: многоконфессиональная страна: Россия - это православная страна с национальными и религиозными меньшинствами. ... Только нужно разъяснить людям, что каждый крещеный человек, если он не является атеистом ... - православный. ... А у нас с вами 82% крещеных людей".

Митрополиту Кириллу лучше не становиться патриархом. На прошедшей неделе он сполна получил столько внимания, сколько полагается патриарху, принял сто пудов добрых слов – причём, что ценно, искренне, потому что говорящие не могут быть на сто процентов уверены, что он всё же станет патриархом. Отвечать ему ещё не за что, а радоваться уже есть чему, - если станет патриархом, всё будет наоборот.

Если митрополит Кирилл станет патриархом, это будет подобно назначению чекиста главой военного ведомства, сигналом: вертикали власти мнение рядовых генералов духа неинтересно. Ей интересно иметь человека, который по манерам, привычкам, мироощущению больше похож на президента, чем на патриарха: знает, чьим местоблюстителем он является реально, чисто и конкретно, умеет говорить то, что требуется, не краснея и не запинаясь, хорош для заграницы.

Главное, в чём митрополит Кирилл совпадает с нынешним поколением номенклатуры – он прошёл через либерализм, как евреи сквозь Красное море, и не замочился. Конечно, и митрополит Кирилл говорил казённые слова про торжество социализма, но это вообще не в счёт. Главное: он искренне говорил про свободу, про необходимость христианского просвещения, про экуменизм – а потом, эдак с середины 90-х годов и по сей день говорит про то, что свобода идеал западный и для России непригодна, что у России особый путь и так далее.

Большинство архиереев просто и прямолинейно реакционны, никогда про либерализм хорошего не говорили, а митрополит Кирилл сам был искушён, может теперь и других, кого искушают не наши ценности, вернуть на путь истины или, если не вернутся, сделать соответствующие выводы. Как дамасскую сталь закаливали в ледяной воде и в кипятке, так нынешней власти нужны люди, закалённые, имевшие идеалы и растоптавшие их. Эти – особо верные. Верные – это хорошо, а как же с верой? А вера… Правильно сказал Владимир Буковский: православие – самая либеральная разновидность христианства. Так то православие, а не архиерейство… Православие может разрешить властям выбирать патриарха, православие не разрешает человеку переложить на другого, даже на патриарха, дело прощения, доброты и любви.

Назначение митрополита Кирилла патриархом казалось маловероятным по одной причине: слишком умён, слишком западен, словно сшит из твида или другой какой европейской ткани. Во всяком случае, в сравнении с митр. Климентом, лидером «посконных православных».

В России традиционно со времён Петра Великого существует должность «еврея при губернаторе». При самом Петре им был Шафиров. При Ленине – Троцкий. «Еврей» может быть и украинцем (отсюда засилье украинцев в церковной иерархии, не закончившееся до сего дня), может быть шотландцем, немцем. Предыдущий патриарх был именно «евреем», хотя немцев по крови и эстонцем по воспитанию. «Цимес» здесь – некоторая доля независимости от власти.

Такого рода «европеизация», проводимая в очень незначительных, почти гомеопатических дозах, есть своеобразный импорт мозгов. Чтобы не рухнуть, тоталитарная система прибегает к найму внешних, независимых от неё специалистов. При этом свою независимость они должны растоптать, как голландские купцы должны были топтать распятия, чтобы японцы их допустили в свои порты. Европейцев будут использовать совсем не для европейских целей, а для укрепления деспотизма.

Еврей при губернаторе не может стать губернатором – это аксиома. Если митрополит Кирилл стал патриархом, это означает одно: губернатором, правителем Московской Патриархии остаётся Кремль, а не патриарх.

Таким образом, воспроизводится ситуация, бывшая при предыдущих советских патриархах, которые были лишь послушными главами «православного ведомства». Правда, строго «европейцем» из них был лишь покойный Алексий II Ридигер. Впрочем, и патр. Сергий Страгородский, и патр. Алексий Симанский были достаточно петербуржцами, чтобы сходить за европейцев – особенно рядом со Сталиным.

Европейскость или еврейскость – короче говоря, ясное и трезвое мышление – очень легко опознать. Если человек считает, что митрополит Кирилл был избран патриархом, значит, он мыслит не по-европейски, находится во власти потёмкинских декораций, он тратит своё время на то, чтобы анализировать какие-то абсолютно фиктивные процедуры, имитирующие выборы, и тем самым работает на деспотизм. Если человек ожидает, что патриарх Кирилл будет либеральнее, чем патриарх Климент, будет добрее к католикам и реформаторам, он просто не понимает, что такое либерализм, экуменизм и реформаторство.

Либерализм есть свойство человека, свободного от государственной службы. Чиновник не бывает ни либералом, ни консерватором, он бывает лишь чиновником. Когда говорят о «либеральном чиновнике», это метафора. Патриарх Кирилл будет, конечно, «либеральным чиновником» - то есть, любое распоряжение кремлёвской власти он будет оформлять гламурно, цитируя, возможно, Владимира Соловьёва (настоящего). Только посконные православные с их искренней, незамутнённой рассудком паранойей, принимают патриарха Кирилла за экумениста. Этот «экуменист» в последние годы отлично зачищал Россию от католиков. Этот «либерал» с начала 1990-х годов обличает Запад, права человека и т.п. Просто он выражает черносотенные идеалы власти красиво, а митр. Климент – косноязычно.

Однако, либерализм не есть просто искусно упакованное черносотенство, о чём Наше Всё сказало, показывая на Карамзина: «В его "Истории" изящность, простота Доказывают нам, без всякого пристрастья, Необходимость самовластья И прелести кнута». Надо лишь заменить слово «Истории» на «В его посланиях» - и это о либерализме патр. Кирилла I.

Назначение Кирилла патриархом было проведено с такой же незатейливой простотой, как и назначение Медведева президентом. Например, митр. Клименту помогал изображать оппозицию ближайший соратник митр. Кирилла – архиеп. Феофан Ашурков, сыгравший роль Хакамады. Да и сам митр. Климент понимал, конечно, что ему определено побыть Жириновским. Да, примитивно. Но если билеты на спектакль никто не покупает, зачем надрываться? Зрителям и так некуда податься, они же смертельно напуганы опасностью «раскола».

Назначение «европеизированного черносотенца» патриархом – трагедия для русского псевдо-либерализма. (Для настоящего либерализма это абсолютно нейтральное событие, либерал ведь прежде всего свободен от каких-то перестановок во власти). Псевдо-либерал в России распространён чрезвычайно. Его символом могли служить покойные «Московские новости». Не Максим Соколов или Михаил Леонтьев опора деспотизма, а именно тысячи псевдо-либералов. Эти либералы всем похожи на настоящих, за единственным исключением: они ничего не делают либерального и ничего не проповедуют либерального. Более того: они так боятся, что их либерализм будет разоблачён, что неосторожным словом они навлекут громы и молнии деспотов на свободы, что усердно совершают всевозможные анти-либеральные гадости. Стараются не шелохнуться, чтобы не потух крохотный огонёк либерализма, и не замечают, что огонёк уже давно потух и остался только дым, помогающий маскировать реакционерство. В России скорее уж черносотенец, которому нечего маскировать, сделает какое-то либеральное дело, чем почитывающий под одеялом о. Александра Меня православный.

Деспотизм терпит этот псевдо-либерализм и даже слегка поощряет его по тем же причинам, по которым берёт на службу европейцев. Если деспотизм будет опираться лишь на людей с ограниченными способностями, он попросту рухнет. Между тем, он сам производит именно таких людей. Ему всё время необходим приток свежей крови со стороны. Они помогают наладить работу системы – во всяком случае, относительно. К тому же они помогают вводить Запад в заблуждение.

Конечно, в случае настоящей опасности Запад быстро понимает, что к чему, но, к счастью, настоящая опасность случается редко. Такие люди, как патр. Кирилл сформировались именно в работе с теми, кого Ленин называл полезными западными идиотами, а современный сатирик – троянскими ослами.

Тут полезно вспомнить, что вообще-то патр. Кирилл совсем не европеец, он обычный советский человек, только умный. Умный человек пролезал в номенклатуру обычно через – да, верно, через заграницу. Это парадоксально, но именно то, что более всего неприемлемо в прошлом патриарха Кирилла для европейцев – сотрудничество с КГБ – является в путинской России главным источником европейскости. Знаменитые отчёты КГБ о церковных агентах упоминают агента Михайлова. Вот выходные данные – для любителей заявлять, что документов нет, их сейчас много (видимо, чекисты своим агентам дали инструкцию – просто голосить как можно громче, что документов нет): Центральный архив КГБ СССР. Ф. 5, on. 27/16, N 10, д. П-175, т. 1. Январь 1973 года – агент «Михайлов» едет в Таиланд и Индию. Назначается в Женеву. И далее везде.

При этом журналист, который впервые отождествил Кирилла Гундяева с агентом Михайловым, неизменно критикующий его в одной комсомольской газете, в тех же отчётах проходит как агент «Никитин», исправно доносящий о жизни о. Александра Меня. Более того: милый и умный свящ. Виталий Боровой, об изменнических настроениях которого доносил агент «Никитин», тоже был агентом КГБ по кличке «Нестерович». Неудивительно: все, кто был связан с зарубежной деятельностью Патриархии, (помянутый журналист был в 1970-е через жену в родстве с о. Иоанном Мейендорфом, жившим в Нью-Йорке) жёстко контролировались КГБ.

Каким бы ни был курс Кремля – и, соответственно, каким бы ни был курс патриарха Кирилла – главное находится не в Кремле. Только псевдо-либерализм, только имитация свободы все надежды возлагает на начальство. Трагедия Русской Церкви не в том, что она когда-то подвергалась гонениям, а теперь подвергается барской любви и выполняет функцию гонителя. Трагедия не в том, что духовенство этой Церкви в основном занимается зарабатыванием денег путём исполнения обрядом и к духовной жизни, к проповеди Евангелия, к пастырской работе отношения не имеет и не хочет иметь. Трагедия в том, что члены этой Церкви и не хотят никакой проповеди, сами хотят, чтобы Церковь была чем-то вроде магазина, где можно подешевле получить кусочек смысла жизни, утешения и успокоения. Правда, утешение будет пованивать, а успокоение будет липовым, но зато как дешёво! Таким православным даже если и дадут реформы, дадут обновление – что они с ними сделают? Так что не так важен патриарх, как его малюют, и в этом смысле от патриарха Кирилла так же не следует ожидать радостей, как от патриарха Климента не следовало бы ожидать гадостей. Конечно, какие-то мелкие внутриконторские перестановки будут, но всё это не имеет отношения к Тому, Кто, собственно, и является Главой Церкви. Так что старообрядцам, протестантам и католикам лучше не расслабляться, реакционерам лучше не ужасаться, либералам не обольщаться, а просто надо всем расти и тем самым создавать то, что вроде бы теперь в руках патриарха Кирилла, а на самом деле – в руках Бога и каждого: Церковь.

Патр. Кирилл наградил о.А.Кураева саном «протодиакон». За активное участие в предвыборной агитации?

Министр юстиции отменил постановление правительства об экспертном совете по религиозным организациям и утвердил новое, дав экспертам право ещё и контролировать жизнь религиозных организаций. Командовать советом назначен А.Дворкин. Нормальных людей из совета выставили, зато ввели туда подобных Дворкину – например, ярославского журналиста Мухтарова. Сам-то Дворкин бесподобен...

У всего этого есть общий знаменатель – стилистический. Стиль особого, наглого цинизма. Гебистский стиль – ошарашить, сделав именно то, что никак не ожидали люди, привыкшие к тому, что «ну-есть-какие-то-границы»… А вот нету! А вот именно то, чего ты думаешь, что невозможно, то и получишь!! Что, покрылся потом-то?

Ну да, покрылся. Мне страшно видеть параноиков в министерстве юстиции с правом контролировать религию. Довольны? Напрасно. Потому что страшно-то страшно, а жить-то я буду по-прежнему. В отличие от вас, которые никогда вообще не жили.

Немецкий журналист спрашивает митр. Кирилла Гундяева (2008 г.): "– Но собирать с помощью государства церковный налог, как это делается в Германии, Вы не хотите...

– …Потому что доходы очень многих российских граждан очень малы. Они не поняли бы такого налога.

В принципе митр. Кирилл, следовательно, за то, чтобы был церковный налог (как в Германии). Он лишь ждёт, когда граждане будут готовы "понять". Правда, не указывает критерия "понимания". "Хорошо бы, чтобы у нас было так, как в Германии". Что ж, Германии плюнули в лицо - и ей остаётся лишь утереться. Правильно плюнули. Правда, митрополит забывает маленькую разницу: в Германии человек сам платит все налоги, включая церковный, и может отказаться платить на Церковь. В России 95% людей не платят налоги, а уже получают на руки деньги, из которых заботливо налог вычтен... Ну, тут уж "как в Германии" власть отнюдь не разрешит.

В интервью ГТРК "Калининград" (от 4 мая 2006 г.) владыка Кирилл сказал: "Мы не будем создавать так называемого правозащитного центра, о котором почему-то стали говорить в СМИ, потому что центр – это юридическое лицо, это зарплата, бюджеты. Это опять не то, чем мы хотим заниматься". Митрополит будет защищать прав людей бесплатно? Посмотрим... Или он хочет только руководить тем, как другие защищают права человека?

Патриарх Алексий наградил главного редактора "Известий" орденом св. Даниила, шеф-редактора, редактора отдела политики - орденами же. Несколькими днями ранее похвальная грамота была вручена борцу с сектами Б.Клину. Митр. Кирилл, вручая ордена, сказал, что газета "даже в самое смутное время оставалась респектабельным, уважаемым изданием. А в последние годы она стала по-настоящему общенациональной" ("Известия", 23.3.2007). Под "смутным временем" Гундяев, конечно, не имел в виду 1970-1990 гг. "Смутное время" - когда власть его организации была поставлена под вопрос. А какие дифирамбы тогда произносились в честь этого самого "времени"!

ВСЁ НАШЕ!

Русских делятся на меньшинство, для которого Пушкин - наше всё, и большинство, для которого всё - наше.

Патриарх Кирилл представляет большинство. Когда он в Киеве возглашал: "Киев - наш Иерусалим, наши Афины, наш Константинополь", вспомнился герой Чехова: "Воловьи Лужки - наши!"

Так что, гг. малороссы, что наше, то наше, а вот о вашем мы и поговорим...

Неосторожная антисталинская реплика дорого обошлась патр. Кириллу. Ему пришлось сделать несколько жестов, символизирующих извинения перед Кремлём-Лубянкой: на Украине Сталин был противопоставлен Гитлеру как не человеконенавистник. Затем демонстративно вывели из состава комиссии по канонизации петербургского священника Г.Митрофанова, критиковавшего Сталина. Наконец, 1 сентября Гундяев выпустил обращение к черносотенному Союзу писателей России. В этом обращении Сталин не упомянут - хвалить его "в лоб" было бы слишком неприлично - зато повторены все штампы неосталинистской пропаганды, разгулявшейся к 70-летию пакта Сталин-Гитлер:

"Героизм и жертвенность прошлых лет, бессмертный пример наших отцов и дедов должны быть противопоставлены всему тому, что разделяет и нравственно ослабляет нас: и попыткам разобщить некогда боровшиеся плечом к плечу братские народы, и пропаганде меркантильных интересов сиюминутного успеха .... Отрадно, что на пленуме, посвященном теме "Высоко слово правды", писатели, ученые, деятели культуры выступят против фальсификаций истории Победы, против принижения подвига наших отцов".

"Приветствую намерение писателей провести уроки мира в школах Цхинвала и выступить в воинских подразделениях. Там вы встретитесь с теми, кто более всего сегодня нуждается в слове Истины — с нашим юношеством, с теми, кому предстоит заботиться о мире и благоденствии родной земли завтра".

Цхинвали - столица оккупированной Россией в августе 2008 г. части Грузии, марионеточная "Южная Осетия". Патриарх de facto признал эту оккупацию законной.

Одновременно патриарх решил, видимо, имитировать и либерализм. Беда в том, что фальшивое черносотенство - это настоящее черносотенство, а фальшивый либерализм - не либерализм. Гундяев обратился с письмом к российскому "уполномоченному по правам человека" с просьбой уважить православных, которые не хотят брать ИНН. В отличие от черносотенцев, патриарх привёл не мистическую, а рациональную аргументацию: «использование новых технологий может привести к тотальному идеологическому и иному контролю над личностью».

Только вот мистику не опровергнешь, даже ложную, а рациональность проверке поддаётся. Если бы патриарха заботил контроль над личностью, он бы прямо обратился к Кремлю с требованием ликвидировать Лубянку. Совершить - нет, не самоубийство, а харакири. При Сталине контроль был тотальный, хотя технологии были крайне примитивные.

Для сравнения: в те же дни Григорий Померанц, "патриарх интеллигенции", участник войны, выступил так:

"Правда, что западные державы предали Чехословакию. Единственное, что можно сказать в пользу западных держав, что они, во всяком случае, не громили Чехословакию вместе с Гитлером – они оставались нейтральными. Тогда как наши войска совместно с немецкими громили Польшу, и Молотов послал телеграмму Гитлеру о том, что наша дружба скреплена кровью, кровью поляков, которых били с двух сторон сразу. Поэтому то, что сделало советское правительство, было более подлым, чем то, что сделали Даладье с Чемберленом. ... Черчилль совершенно правильно их оценил, он сказал: "Вы выбирали между войной и позором. Вы выбрали позор и получили войну". Он оценил правильно: тот подлый мир, который заключили с Гитлером Даладье с Чемберленом, открыл дорогу дальнейшим победам Гитлера. Хотя еще более широкие ворота открыл Сталин пактом Молотова-Риббентропа. ...

Мы, выиграв на поле боя, проиграли на поле, если можно так сказать, внутренней чистоты. Мы воображали себя сверхчеловеками, и до сих пор многие молятся об одном из величайших извергов человечества – Сталине. И это мешает нам гораздо больше, чем любые территориальные потери. Несмотря на территориальные потери, Германия, освободившись от ложных идей в головах и взявшись крепко за работу, стала сейчас богатой страной. А Россия с головой, набитой ложной гордостью победы, достигнутой за счет истощения всех национальных ресурсов, до сих пор влачит жалкое существование".

Сталин, который воображал себя военным гением, был только гением интриги. И поэтому, даже если бы он ... вступил бы войну в 1939 году на стороне Польши, а не на стороне Гитлера, он всё равно мог бы проиграть эту войну. Потому что только в результате очень долгой войны постепенно выдвинулись те полководцы, которые разбили Гитлера. А Сталин им только мешал. И победы начались только тогда, когда Сталин наконец понял, что ему надо поменьше вмешиваться в военные дела.

Померанц указал очень конкретную военную ошибку Сталина:

"[Он] отверг предложение маршала Шапошникова весной 1942 года перейти к стратегической обороне, после чего мы могли бы иметь сравнительно меньшие потери и кончить войну без таких чудовищных жертв. Сталин требовал, чтобы люди лезли на стену, чтобы при полном господстве немцев в воздухе мы продолжали наступать. Это было решение просто идиота. Я сам был под немецкими бомбами. Я понимал, как бессмысленно было это и как ничтожно было завоевание одной деревни сравнительно с потерями, которые мы несли, лежа на снегу в качестве мишеней в течение нескольких часов, когда немцы над нами кружились, как балерины в балете, спускались из этого круга, проходили поверх нас, бросали бомбы и расстреливали нас из пулеметов, а мы лежали, как мишени. Вот что это значило – продолжать наступление весной 1942 года. И, несмотря на это, Россия так велика, что Гитлер от своих побед оказался, в конце концов, в слабом положении. Пойдя по расходящимся направлениям: и на Кавказ, и к Волге, он растянул фронт так чудовищно, что ему не хватило немецких войск, чтобы его охранять".

Замечательный образец казуистики показал свящ. Всеволод Чаплин, спикер патриарха. Его спросили, как относится к восстановлению строк из гимна с прославлением Сталина в московском метрополитене. Чаплин умудрился ответить, не упоминая имени Сталина.

С одной стороны, сказал Чаплин: "В знаковых местах, символизирующих уважение к тому или иному деятелю со стороны государства и общества, не место изображениям и цитатам, относящимся к людям, которые виновны в смерти большого количества невинных людей, которые уничтожали других без обвинения и суда".

Однако о. Всеволод тут же объяснил, что станция метрополитена не "знаковое место": "Перестраивать все здания и переделывать архитектурный декор было бы довольно странно ... тотальное уничтожение всего, что относилось к советскому периоду, нам не надо".

И добавил, что главное - личное покаяние, а не символические действия. Повторил Чаплин и традиционный софизм: большевики уничтожали памятники прошлого, следовательно, уничтожать памятники большевизма - это большевизм.

ЧАСОСЛОВИЕ

Продай часы твои, раздай вырученные деньги нищим и следуй за Мною, - сказал Спаситель патриарху Кириллу.

И тот отошёл с печалью, потому что часы стоили пятьдесят тысяч долларов.

В 2010 году - двадцать лет со дня гибели свящ. Александра Меня. Девятнадцать лет назад митр. Кирилл (Гундяев) дал мне интервью-мемуар о своём знакомстве с о.Александром. Думаю, не случайно это интервью, как и знакомство с Менем, замолчаны и в «неофициальной» русской википедии, которую там, где надо, заботливо курируют «те, кому надо», и на официозных сайтах Московской Патриархии. В 1991 году митр. Кирилл подчёркивал своё знакомство с Менем, чтобы оправдаться от обвинений в симпатиях к путчистам, чтобы подчеркнуть свою лояльность «новой», «демократической» власти.

В этом интервью владыка в высшей степени уважительно говорил и про священника Глеба Якунина, изображая себя почти его соратником в борьбе с советской властью. Три года спустя о.Глеб был антиканонично лишён сана, в 1997-м объявлен отлучённым от Церкви. Что заставляет вспомнить ломоносовское: «Академию от меня отставить можно, меня от академии нельзя».

Именно на уровне персоналий ярче всего прослеживается развитие позиций митр. Кирилла. В симпатиях к путчистам, в ненависти к делу демократии его обвинил дьякон Андрей Кураев, «слив» компромат чужими руками. Ближайшим же сподвижником Гундяева был тогда его заместитель еп. Климент Капалин, через которого осуществлялась торговля беспошлинным вином и табаком. Двадцать лет спустя Кураев стал при патриархе Кирилле тем же, что Михаил Леонтьев при вожде нации Путине. Капалин же был сделан мальчиком для битья, изображавшим из себя соперника Гундяева на патриарших выборах, виновником коррупции и невежества в Церкви.

Следует напомнить, что во время путча 1991 года митрополит Кирилл писал тексты от имени патриарха. Тексты написаны обтекаемо, позднее их выдавали за поддержку Ельцина, но Ельцин в них не упоминается. Там лишь общие слова о воздержании от кровопролития. В случае победы путчистов, эти тексты были бы истолкованы как преданность им. Аналогичные заклинания против кровопролития повторял владыка Кирилл и во время расстрела Белого дома, и во время бомбёжек Чечни, когда возможности сторон в смысле пролития крови были, мягко говоря, не совсем равны.

Интервью 1991 года интересно не столько тем, что в нём сказано (хотя некоторые идеи Гундяев не повторял никогда), сколько полным отсутствием антизападнической и антилиберальной риторики. А ведь до 1991 года в течение 20 лет и почти сразу после в течение ещё 19 именно такая риторика – основное занятие владыки. Интервью 1991 года в этом смысле уникально – просвет, когда власть требовала хвалить демократию, был очень маленьким. Уже в 1990-е годы владыка Кирилл, вовсю пользуясь привилегиями от власти с демократическими лозунгами, бранил демократию и либерализм. В этом смысле его шокирующее выступление на Рождество 2010 года про «глубинное падение … в результате политических турбуленций девяностых годов» - редкий пример искренности. Все эти персонажи, действительно, считали унижением для себя, что в публичном пространстве и в коридорах власти рядом с ними появились Сергей Ковалёв, о.Глеб Якунин, Г.Старовойтова и др. С экранов телевизоров, со страниц общероссийских газет заговорили те, кого десятилетиями оттесняли в небытие. Что ж, на сегодня режим восстановил то, что он считает порядком.

Патр. Кирилл аккуратно подчёркивает, что не видит дурного в западном стиле жизни. Автомобили, часы, виллы, почётные степени и председания в собраниях - прекрасно. Нехороша только западная свобода. Желуди принимаем, дуб отвергаем.

Это далеко не тривиально. Большинство русских номенклатурных деятелей на словах отвергает и жёлуди западного дуба. Конечно, это не означает, что владыка Кирилл «западник». Номенклатура к 1990 году состояла из пяти кланов: военные, милиция, чекисты, шпионы и хозяйственники. «Западничество» было отличительной чертой шпионов («Служба внешней разведки») и тех хозяйственников, которые работали на экспорт.

Партийный аппарат воспроизводил это деление, он отнюдь не был «над схваткой». Двадцать лет спустя место партийного аппарата занял аппарат патриархийный. Формально – общественная организация с государственными привилегиями. Неформально – домовая церковь, при каждом номенклатурном клане имеющая свой окрас. Покойный патриарх Алексий II всегда был при клане хозяйственников. Вл. Кирилл Гундяев изначально был брошен на «внешнюю политику» - то есть, шпионаж. Приход к власти Путина стал и приходом к церковно-административной власти «отдела внешних церковных сношений» - с гламурной западной корочкой, внутри которой, впрочем, та же кирза с удавкой, что и в других кланах. Основные деньги (совсем крохотные, в сравнении с бюджетом ВПК, но большие, учитывая малое количество получателей) идут именно на ту часть Московской Патриархии, которая повернута на Запад передом и выполняет традиционную функцию «прикрытия» Службы внешней разведки. Например, решено ввести в армии штатных священников – но большинство ставок вводится прежде всего в зарубежных гарнизонах.

Соответственно следует оценивать как симпатизантов, так и оппонентов патриарха Кирилла. Первые считают, что вертикаль власти должна быть с интернетом и дозволением надёжным лакеям ездить на Запад, вторые полагают, что надёжнее за железным иконостасом. Большой выбор – как между Кириллом Гундяевым 1979 года, когда он популяризировал политику Брежнева, и Кириллом Гундяевым 2009 года, популяризирующим политику Путина.

CВОБОДА ИЛИ ИМПОЗАНТНОСТЬ

Дорогой Анатолий Иванович Стреляный, видевший визит патриарха Кирилл на Украину с украинской стороны, восторженно пишет: «Он, кажется, действительно хочет поставить Русскую православную церковь, а значит и себя, чуть ли не во главе государства. Это делает его Ходорковским в рясе. Своим независимым поведением он невольно (видит Бог и Путин: невольно!) способствует демократизации России».

Дорогой Анатолий Иванович, крестный Вы мой отец на «Радио Свобода»! Вам срочно нужно в Москву, нюхнуть отрезвляющих кремлёвских миазмов.

Между Ходорковским и патриархом Кириллом есть маленькая разница. Ходорковский ездил и выступал за свой счёт. Патриарх – за счёт государственной казны.

Между Ходорковским и патриархом Кириллом есть разница побольше. Ходорковский не собирался становиться во главе государство – это клевета на него, предлог для ареста и грабежа. Патриарх Кирилл тоже ничуть не пытается занять место Путина, он покорно исполняет анатилиберальную партию, которую ему выдали в Кремле вместе с деньгами, телохранителями и т.п.

Ходорковский – независим, патриарх Кирилл – импозантен. Большинство кремлёвских пропагандистов очень импозантны – Колеров, Павловский, Белковский… Так и патриарх Кирилл: он выпячивает грудь, чтобы не было видно верёвочек, за которые его держат твёрдые руки Тех, Кто его поставил. Швейцар у ресторана импозантнее не только посетителей, но и владельцев… Вот Сергей Адамович Ковалёв не имеет независимого вида, обходится содержанием.

Так что никакой демократизации России ни антилиберальные речи патриарха Кирилла, ни его импозантный вид не способствуют. Самое большее, он выполняет роль того самого старого барана, который ведёт на скотобойню баранов помоложе, успокаивая и заманивая.

В защиту римлян

Святейший патриарх дважды в проповеди 22 апреля 2012 г. упомянул, что могилу Христа стерегли римские солдаты. Штатский человек! Святой человек!! Разбирается в казарменных тонкостях даже меньше меня!!!

На самом деле, это были стражники Синедриона, которые, безусловно, не были римлянами. Но это не означает, что хуже стерегли - не будем расистами! Стеречь Христа от верующих во всяком народе умеют...

В ЗАЩИТУ ПАТРИАРХА КИРИЛЛА

К лету 2012 года стало общим местам в среде оппозиционной режиму или в среде имитаторов оппозиционности говорить о крахе патриарха Кирилла, полной потере им авторитета, его аморальности, даже о том, что он мстительный и алчный, а потому нехристь. При этом патриарху Кириллу противопоставляется его предшественник.

Это недоразумение. Любой из предшественников патриарха Кирилла, начиная с патр. Сергия, вёл бы себя на его месте точно так же. Странная идеализация прошлого - видеть в законченных бюрократах, последовательно руководивших Московской Патриархией с 1927 года, людей, у которых вера или простая человеческая порядочность могли бы взять верх над тем, что от них требует кремлёвское руководство.

Нравственная нечистоплотность, демонстративная жестокость, полное безразличие к "быдлу", - это родовые черты кремлёвской номенклатуры, как светской, так и религиозной. Люди, у которых эти черты не развиваются, попросту не допускаются на должности, где руководят более, чем тысячей человек. Цифра условная, однако не случайная: именно в тысячу человек определил штат своих ближайших дворян Иван Грозный в 1556 году, в ХХ веке с тысячи экземпляров власть исчисляет порог, за которым начинается литература, подлежащая жёсткому контролю.

Стигматизация патриарха Кирилла есть такой же перевод стрелок с проблемы свободы людей на проблему развращённости начальства, как стигматизация Распутина, Николая Романова, Горбачёва, Путина и т.п. Это явление само по себе показывает, как примитивизировано российское общество.

ЦЕРКОВНО-МИЛИТАРИСТСКАЯ РИТОРИКА

Попросили меня для одного украинского агентства откомментировать речь патриарха на его именины 2015 г. Вот краткий анализ:

Проповедь патриарха Кирилла на день его именин любопытна как образец шовинистической риторики. О свв. Кирилле и Мефодии сказано, что те «несли нашему народу культуру». «Наш народ» - это чешский народ? Кирилл и Мефодий даже болгарам не проповедовали, вопреки расхожим представлениям (это делали уже их ученики).

Своим утверждением «БОльшая часть народа Украины — это наша паства» патриарх, прежде всего, опроверг заявления членов Украинской Православной Церкви Московского Патриархата о том, что они якобы не являются членами Московского Патриархата. Являются! И по уставу, и с точки зрения патриарха Кирилла.

Само же утверждение неверно. В Украине живёт 45 миллионов человек. Членами Московской Патриархии через её структурное подразделение УПЦ являются не все православные Украины, а лишь прихожане её 9 тысяч приходов – это около трех четвертей всех православных общин, и это не более 10-15 миллионов человек, скорее же меньше.

При произнесении речи присутствовал митр. Онуфрий, можно сказать, вице-патриарх, заведующий тем самым украинским подразделением МП. Именно он должен был бы поправить патриарха, заявить от имени Украинской Церкви протест относительно причисления ее к пастве МП - но ничего такого он почему-то не сделал.

В своей речи патриарх повторил штамп российской милитаристской пропаганды: «С историей Церкви нашей на берегах Днепра связано рождение православной русской цивилизации». Ясно, что в Днепре крестили кого угодно, но уж не членов Московской Патриархии, тем более не крестили цивилизацию, понеже цивилизация крещена в принципе быть не может, как нельзя крестить бином Ньютона или бозон Хиггса. Вот Ньютон был крещён, Хиггс – тоже, наверное.

Ксенофобной является фраза патриарха о том, что русская (не «российская»! цивилизация испытывалась в ХХ веке: «агрессивным безбожием и страшными, угрожавшими самому существованию нашего народа опасностями, которые пришли к нам из-за рубежа». Ключевое слово – «из-за рубежа». О том, что в ХХ веке в России русские совершили революцию, умолчано. Виноваты «внешние». Украинцы, американцы, власовцы…

Ключевое в речи патриарха – отождествление возглавляемой им группы с Церковью: «Церковь призвана объединять всех». Церковь, конечно, призвана объединять всех, никто не спорит, но отождествлять Церковь с Московской Патриархией не стоит.

Сугубо большевистско-кремлёвским в речи патриарха является противопоставление «политики» и «мирной и справедливой жизни для всех». Именно Ленин и ленинисты демонизировали «политику», чтобы монополизировать в своих руках политику. Политикой-де заниматся злодеи, а «мы» всего лишь несём мир всему миру. И тут в речи патриарха всплывает ещё один ключевой для кремлёвского милитаризма штамп, высмеянный ещё Орвеллом: «война есть мир». Российская войска ведь не воюют, а лишь осуществляют «миссию примирения людей» - как и Церковь в речи патриарха. Церковь есть армия, армия есть Церковь.

Речь патриарха направлена не только против Чехии и Украины, но и против современной культуры. Она проповедует тоталитаризм в религиозной упаковке: необходимо-де «освящение всей жизни, а значит, исключение из жизни всего того, что несут в себе грех и неправда». Освящение – да, необходимо. Но освящение вовсе не есть «исключение из жизни греха». Последним занимается тоталитаризм. Освящение же есть свет во тьме.

Осуждая «безбожие», патриарх ни слова не сказал о большевиках и коммунистах, как будто бы их не было в России, как будто не они разрушили страну. Патриарх осудил некое неправильное «просвещение», а каким должно быть правильным сказал очень откровенно, хотя не прямо: «Чему учить детей? Какой свет, какие ценности нести народу?». Если «чему учить детей» - фраза более-менее нейтральная, то «какие ценности нести народу» - фраза тоталитарная, подразумевающая, что народ – это дети, а фюрер – заботливый папаша. Так вот, это не так. А какие ценности несут народам мира Кремль и его патриарх, об этом надо спросить у сотен тысяч людей, погибших за последние четверть века от русского оружия в Чечне и Грузии, Молдавии и Украине. Кстати, и голландцы могут наверняка кое-что сказать...

БЕЗЛИКИЙ ЯНУС

Патриарх Кирилл Гундяев сказал в проповеди 7 апреля 2014 года:

«Благовещение несет в себе огромный заряд... Именно делу спасения людей служил Святейший Патриарх Тихон. Он жил в тяжелейшее время революционных преобразований. Большинство из нас даже представить себе не могут, что такое революция. Последние события на Украине, страшные картины революционного бунта в столице, убиенные люди, народ в смятении духа — все это помогает в какой-то малой степени понять, что происходило в то время в России».

А теперь — цитата из Журнала Московской Патриархии, №11 за 1977 год:

«27 сентября 1977 года в Ленинграде состоялось торжественное заседание Советского комитета защиты мира, посвященное 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции. От Русской Православной Церкви в работе заседания приняли участие Святейший Патриарх ... Пимен ... председатель Отдела внешних церковных сношений; архиепископ Выборгский Кирилл».

Это и есть нынешний патриарх. Он был молодым, но талантливым чиновником и, скорее всего, именно он писал речь, с которой выступил патриарх Пимен:

«Великая революция в России принесла угнетенному большинству человечества надежду на освобождение от эксплуатации, от колониализма и расизма, от политического, экономического, социального и культурного гнета. ... наша [sic] революция принесла человечеству новое понятие о мире между народами, опирающееся на принципы равенства всех народов, суверенитета больших и малых государств».

Разумеется, будущий патриарх и сам многократно произносил такие же речи, которые нетрудно найти в том же журнале. По этой причине на сайте ЖМП электронный архив имеет «дыру» с 1955 по 2010 год.