Книга Якова Кротова

Афоризмы: история

История точная наука, потому что её пишут люди. История не точная наука , потому что её пишут о людях.

* * *

Ходить бывает скользко по камешкам иным, поэтому историк, в отличие от егермейстера А.К.Толстого, обязан не умалчивать, а, напротив, говорить — чтобы никто не поскользнулся и не сломал себе ногу или шею.

* * *

Событие — зерно, бытие урожай.

*  *  *

Хороший историк, как и хороший физик, даёт ответы, которые ставят новые вопросы.

*  *  *

История это победа над идолопоклонством перед прошлым.

* * *

Историк есть идеальная и единственно возможная машина времени. Идеальный историк, конечно.

* * *

Различия между мышлением о физике и мышлением об истории есть. Но это не означает, что физики и историки люди разных видов, что историк не может выйти замуж за физика и иметь с нею потомство. Узкий специалист подобен, конечно, флюсу, но не надо внушать себе, что ты только лишь узкий специалист. Всякий человек — широк как шаровары Бульбы. Князь, академик и преинтересный православный мыслитель Алексей Ухтомский прославился открытием «психологической доминанты». Психические процессы неравномерны, склонны к флюсам, но специализация лишь доминанта — общий план здания. Здание может быть складом, может быть генштабом, может быть обсерваторией — архитектура разная, но в самых разных зданиях одинаково должны быть и клозеты, и окна, и крыша, и стены, и воздух, и свет, хотя организует их и пользуется ими та самая доминанта по-разному. Никто ещё не переставал пить под предлогом, что он едок.

* * *

«История не символ веры и не катехизис, она даёт не правила, а уроки». — Джон Ньюман, 1878. «History is not a creed or a catechism, it gives lessons rather than rules». От себя добавил бы: «История даёт не догматы и не уроки. История даёт по шее». История есть человек, врезавшийся в свою собственную спину.

* * *

Геродот — отец истории, хотя описывали прошлое и до него. Почему Геродот, а не Моисей (если согласиться с утверждением, что Моисей сам описал Исход)? Почему история греко-персидских войн, а не многочисленные надписи египтян и тех же персов, повествующие о победах?

Потому что Геродот написал красиво. А красиво Геродот написал, потому что писал свободно, не по заказу. Такова особенность слова. Можно по заказу создать красивую музыку, картину, построить красивое здание, но нельзя по заказу написать красивый текст.

* * *

Собака равна своей собачьей жизни, заяц равен заячьей, а человек не равен своей жизни. Человек не проживает жизнь, человек создаёт жизнь. Или не создаёт. Тогда у него остаётся биологическое существование. Человеческая жизнь называется историей. История — это жизнь со смыслом, и смысл всегда в соединении одного со всеми. С ближними и дальними, с современниками и предками, с родными и посторонними, с потомками своими и чужими. Чужие бывают в животной жизни, а в человеческой не бывают. Не жизнь человека есть часть жизни человечества, наоборот. Человечество меньше любого отдельного человека. Человек не остров в архипелаге человечества, человек это творец человечества. Или изготовитель бесчеловечности. Обычно и то, и другое. Примата рожает женщина, человека рождают родители и примкнувшие к ним/приравненные к ним, человечество же рождают люди, не наоборот. Только чтобы родить человечество, надо родиться самому — и тут английское «труд», «лейбор», которое означает и «роды», очень уместно. Муки творчества и труды рождения, самозарождения и повивальных услуг.

 

* * *

Историк противоположен другу. В этом смысле, история есть безусловно наука, а не искусство. Историк скажет о том, о чём друг промолчит — иногда для того, чтобы пощадить слушающего, иногда ради своих интересов. Друг ведь заранее позволяет другу некоторые «вольности» — в том числе, свободу утаивать то, что может причинить боль. Учёный же не боится причинять боль, учёный боится лжи, которая хуже, чем боль.

* * *

Отличить историка от неисторика просто. Неисторики — это люди, которые помещают в социальных сетях сообщения о том, что пропал человек, или грядет ужасная катастрофа, если не подписать того-то и того-то, или что нужно всем как один, потому что последний шанс, и потом не сообщает, чем дело кончилось. Нашелся ли человек, произошла ли катастрофа, увенчалось ли успехом «все как один».

Неисториков, конечно, большинство среди людей, поэтому у историков есть возможность заработать.

* * *

Ревизионисты, которые пытаются сократить счёт погибшим от Ленина, Гитлера, Сталина, воюя за каждый миллион, за каждую сотню и единицу, словно скупец, проверяющий счёт в ресторане, правы в одном: не надо раздувать счёт. Убит по приказу Ленина один человек — и, как говорят адвокаты в судебных драмах, «спасибо, достаточно». Значит, Ленин уже величайший преступник в истории человечества, и надо принять меры, чтобы такое не повторялось.

А ревизионистов надо бы расстреливать поодиночке, утешая: ну мы же тебя одного расстреливаем, не миллион… Значит, ничего страшного! Какою ревизией меряете, такою и мы тебя обревизионизируем… Надо бы! Но, к счастью, найдётся на каждое сатанинское «надо» божественное «необязательно!».

* * *

Пророк глядит истории в глаза, а историк — в ж…пу.

* * *

Раньше историки описывали плавание «Титаника», которому важно не наскочить на айсберг. Теперь всё более становится ясно, что писать историю означает описывать жизнь человека, плывущего на айсберге навстречу «Титанику».

* * *

Причина реакции, охватившей мир в начале III тысячелетия — отката от гуманизма, космополитизма, демократии — это появление интернета как принципиально высшего уровня коммуникации. Человечество повело себя как жених, сбегающий из-под венца. Мама, роди меня обратно. Ничего, как миленькое вернётся — уж очень сладкое это дело, коммуникация!

* * *

Историк это человек, знающий, что нет истории. Нет человечества. Нет культуры. Нет общего, есть лишь единичное. Разруха не старуха с клюкой, а Карл украл кораллы. Есть лишь Вася Пупкин и Василиса Пипкина, они и есть история-шмыстория. 40 000 братьев тычут Василисе в храм Василия Блаженного и говорят: «Уууу! Красотища!!!» Вся культура ей диктует, что это красотища. Василиса равнодушно отворачивается и замирает перед Френсисом перед нашим Бэконом, и ничего с этой дурой не поделаешь. Бэкон становится культурой, хотя с утра был пьяным п...дором. Историк с культурологом может (и должен) лишь описать этот поворот, но не предсказать. Историк с культурологом и сам должен отворачиваться от одного и поворачиваться к другому. Кто убил в себе Василису Пипкину и Васю Пупкина, тот не поймёт их в окружающих.

* * *

Беллетрист испытывает на творческий потенциал реальность и поэтому может себе позволить не экспериментировать с языком. Эссеист экспериментирует с языком и не мнёт реальность. Историк должен быть одновременно эссеистом и беллетристом.

Далее

См.: Человечество - Человек - Вера - Христос - Свобода - На главную (указатели).