Одного из разведчиков, посланных Моисеем в Ханаан, звали «Собака» - «Калев» или «Келеб», в синодальном переводе Халев — это указывает, скорее всего, на позитивное отношение к собакам. Иногда можно встретить перевод «верный»», «преданный» - но это всего лишь попытка смягчить (для русского уха) странное имя. Как это – «Собака»?
Оказывается, в России отнюдь не доброе было отношение к собакам, если Собакевича назвали Собакевичем, если неприлично библейского героя звать «Собака». Возможно, различие в отношении к собакам это различие земледельцев от скотоводов: крестьянину нужнее кошка, которая охраняет зерно от мышей, скотоводу нужнее собака, помогающая пасти овец. Для скотовода собака – символ преданности, бойцовских качеств...
Келеб один из десяти разведчиков поддержал Иисуса Навина в решимости завоевать Ханаан, выступил в роли собаки Иисуса. В итоге только Навин и Халев – из всех евреев, покинувших Египет – вошли в Ханаан.
Евангелие ни разу не упоминает кошек. Да что Евангелие – вся Библия ни разу не упоминает кошек. Вот где дало себя знать скотоводство, которым в течение веков занимались евреи. Внутри скотоводства сформировалась культура, для которой египтяне с их кошками были отвратительны (хотя за хлебом отправились таки на поклон к египтянам).
Адин Штайнзальц основательно промахнулся, когда счёл, что собаки использовались только на охоте, забыв о скотоводстве. Впрочем, ещё основательнее он промахнулся, решив, что любовь к кошке – любовь без взаимности.
Взаимность разная бывает. Традиционное отождествление мужчин с собаками, а женщин с кошками совершает ту же ошибку, очень мачистскую. На самом деле, как раз собаки более похоже на женщин, а кошки на мужчин, и это не комплимент ни тем, ни другим, а призыв учиться любить разнообразно. В городе нет ни собак, ни кошек, ни мужчин, ни женщин, а только равные и свободные люди. К Небесному Иерусалиму это тоже относится.
VI век до р.Х. Кратер (Лувр). Пир Геракла с царём Евритом, но интересны собаки, привязанные к ножкам стола. Иллюстрация к евангельской реплике о собаках, подбирающих крошки. Заметим, что книга Товита упоминает собаку как верного спутника путешественника. Правда, собака в пути — одно, а в доме — совсем другое.
Различия между Лениным, Сталиным, Брежневым (Ельциным, Горбачёвым) и Путиным чрезвычайно интересны для анализа коммуникации. Они ведь очень разные. Это четыре фазы, четыре состояния лживости. Объединяет их то, что это антикоммуникация — монолог, подразумевающий только принятие к исполнению.
Циник из них только Путин, и он этот цинизм периодически активно демонстрирует, показывает, что не верует в те идеалы, которые провозглашает. Для коммуникации важно наличие идей (идеалов). Путин глумлив. Цинизм Путина крайне типичен для поколения «семидесятников». Считать, что он имел идеи, потому что пошёл в КГБ, означает наивно идеализировать КГБ. В КГБ не брали глупцов, а верить в идеалы в 1970-е уже было признаком большой глупости («наивности»). Такие люди были в КГБ неуместны.
Ленин идею имел, только он сам не сознавал, что его идея вовсе не коммунизм, а власть, командование человечеством. Во имя этой идеи он жонглировал любыми другими идеями, но делал без цинизма, с прагматизмом.
Сталин — просто «уголовник». То есть, у него никогда не было никаких идей, кроме подворовывания и насилия. Выживание. Это объясняет лёгкость, с которой он менял идеологемы, шарахаясь из крайности в крайность, обворовывая то Ленина, то Троцкого, то Николая II. Не было у Сталина и паранойи — вообще психопаты и социопаты редко добираются на верхов власти (если не получают её по наследству). Его репрессии — поведение уголовника в тюрьме, предусмотрительность, а не паранойя.
Что люди, родившиеся в 1950-е годы, уже не «верили в коммунизм», явствует из их собственных свидетельств о себе. Я сам могу свидетельствовать, что вера в коммунизм в 1960-е годы уже опустилась туда же, где был «Робинзон Крузо» и «Путешествия Гулливера», в детскую субкультуру. Взросление подразумевало прозрение: нет Дед Мороза, нет коммунизма, вообще нет и не может быть идей и идеалов. Далее пути раздваивались — одни выбирали путь имитации во имя карьеры, это и вело к цинизму, другие просто отрезали ту часть души, которая отвечает за поиск смысла и правды. Разными способами отсутствие этой части компенсировалось. Религия могла стать компенсацией, филателия, искусство — что нимало не означает, что все эти явления всегда лишь компенсация. Марки всё-таки для писем, не для филателии.
Самый интересный, сложный и драматический вопрос — о людях 1900-1930-х годов рождения. Это основной пласт «homo sоveticus». Веровавших в коммунизм, идеалистов. Конечно, «веровавших в коммунизм» было меньшинство, большинство составляла масса, которая веровала только в выживание через молчание и приспособление. Но идеалисты были, именно они, как узлы кристалллической решётки, держали систему в состоянии активности. Для многих из них идеализм закончился с ХХ съездом партии, для многих — с самиздатским «Архипелагом» в 1970-е или с типографским «Архипелагом» 1990-х.
Тем не менее, вопрос об их мироощущении не так принципиален, как вопрос о мироощущении номенклатуры. Рядовые энтузиасты — следствие. Конечно, номенклатура была плоть от плоти народа. За сто лет российская элита так и не выработала норм, которые бы отделяли её от «низов». Это редчайшая ситуация, обычно элиты быстро формируют свою субкультуру, а тут ничего, кроме удовлетворения жадности, зревшей в состоянии нищеты. Низы — нищета неудовлетворённая, верхи — нищета самоудовлетворяющаяся.
Тем не менее, идеалы у номенклатуры были. Превосходно это выразил Аксёнов устами одного героя: «Для нас Ленин — святыня, а Христос — мода». (Ленин, а не Сталин, это важно отметить, культ Сталина всегда был поверхностным). Другое дело, что все нормы номенклатурной жизни противоречили «ленинизму», как его ни понимай, и в этом смысле вели всё к тому же цинизму или, мягче, к ханжеству, к самообману. К тому люди, пережившие репрессии, а часто в них прямо участвовавшие, участвовавшие во всевозможных интригах — как Хрущёв и Брежнев — не могли не видеть идиотизма номенклатурной жизни. Видели. Но не придавали ему значения. Удерживали себя от понимания. Это очень распространённый у людей феномен. Не цинизм, не прагматизм, не наивность, а фарисейство. Именно это фарисейство и вело следующее поколение к разочарованию. Можно обманывать себя, но не своих детей. Дети могут потом присоединиться к самообману, но уже из своих, несколько иных соображений.
Я буду очень благодарен и за молитвенную, и за материальную поддержку: можно перевести деньги на счёт в Paypal - на номер сотового телефона.