Что делает человек, покупающий пластиковую Эйфелеву башню на память о Париже? Он присваивает Париж. По той же самой логике император Адриан на своей вилле выстроил копии знаменитых сооружений из разных частей своей империи. Чтобы не ездить далеко.
Искусства очень мало в мире, в основном — присвоение, завоевание с использованием искусства. Магия, а не творчество. Присвоение, то есть, фальшивая свобода, свобода через власть, а не через творчество. Искусство создаёт не копию, не подражание — а люди используют произведение искусства именно как подражание и копию, как заместитель, суррогат того, чем они желают обладать.
Можно ли уверенно отличить одно от другого? Конечно, нет, иначе бы можно было отличить любовь от нелюбви. Тут искусство речи должно быть не менее осторожно, нежели искусство изображения. Тем не менее, возможно обозначить диапазон решений. Гипертрофированно толстые женщины («неолитические мадонны») — это древняя порнография, древняя религия, древнее искусство? Это, прежде всего, портреты, автопортреты или чистые фантазии? А может, пособие для врачей или фигурку ставили на убитого мамонта, чтобы не обжирался кое-кто среди ночи?
Мы не знаем. Однако, мы можем предполагать и ранжировать предположения по вероятности и значимости.
В течение очень долгого времени — точнее, на протяжении большей части истории человечества — люди боялись изображать своё лицо. Каждый ребёнок повторяет эту стадию в своём развитии, воображая себя лошадкой, медведем, кошкой, львом. Древнейшая скульптура — человек с лицом льва. Это автопортрет? Возможно. Это портрет без портрета. Это поиск себя в щите Персея. Лицо зверя — это буква, которая должна обозначить то, что не содержится в моём лице как таковом, в моём отражении.
Люди не любят слушать свой голос в записи, потому что собственный голос каждый знает и через внешний слух, и через внутреннее ухо — так, как не знают окружающие. Так же человек не любит видеть своего лица, потому что он знает себя ещё и внутренним взором. Чтобы обозначить разницу, он и рисует звериное лицо, кажущееся ему ближе к собственному ощущению.
Облизывающийся бизон из пещеры Мадлен (15 тысяч лет назад) — это присвоение бизона? Вместо головы на стене? Ай бросьте! Это художник себя нарисовал, поэтому бизон облизывается. Охотнику наплевать, облизывается бизон или нет. Охотнику даже неприятно, если бизон изображён живым — он не для того его убивал, чтобы бизон воскрес в изображении.
На картинке — тот самый бизон Мадлен. Язычок — перекличка с глазницей и с рогом, и с нижней челюстью... Это не бизон слизывает муху (таково официальное название статуэтки, ох уж эти французские палеонтологи), это художник показывает язык творению, Творцу, человечеству и немножко себе.