В 1985 году историк Пол Каплан издал исследование о том, как один из волхвов Евангелия превратился в чернокожего (Kaplan, Paul. The rise of the black magus in western art. Ann Arbor, Mich. : UMI Research Press, 1985).
Псевдо-Беда в VIII веке впервые, описывая волхвов, придумал, что Бальтазар — темнокожий. Но это никак не повлияло на искусство. В 1266 году Николо Пизано изображает поклонение волхвов, причём одного из царей сопровождают двое африканцев на верблюдах. Видимо, художник апеллировал к убеждению, что золото — любое — из Африки.
Через полтора века вновь появляется чернокожий слуга одного из царей на рукописи из музея Гетти.
Но лишь с 1480 года чернокожим начинают изображать самого Бальтазара, причём следует буквально взрыв в количестве подобных изображений.
На миниатюре Жоржа Трубера из часослова 1490 года чернокожий покорно смотрит туда, куда ему указывает белокожий: из трёх волхвов двое умные, а чёрному надо объяснять.
Иллюстрации, включая Мантенью — из собрания музея Гетти, который в начале 2020 года сделал специальную выставку, посвящённую расизму в искусстве. Мантенья, когда писал эту картину, работал при дворе Изабелла д'Эсте, у которой было девять чернокожих рабов.
Картина Мантеньи, конечно, отражает как минимум европоцентризм. Иисус — европеец, перед Ним преклоняются араб с благовонием — ладан ведь из Аравии, араб держит в руках кадильницу (видимо, алабастровую, имитирующую камень), африканец с золотом и китаец.
Да-да, третий царь именно китаец, в руках у него фарфор, причём из редких в то время, в 1505 году ещё не было прямой торговли с Китаем, и подобные чашечки стоили огромных денег, но в Мантуе они у герцогов имелись.
Разумеется, исторически корректно было бы изображать Марию и Спасителя, скорее, как семитов. Но такое ощущение, что Мантенья никогда не видел не только китайцев, что понятно, но и арабов, а только африканцев.
Такой разворот темы — особенность Мантеньи, у Босха в двух картинах — 1480 в Метрополитен и 1510 года в Прадо — увязки волхвов с расами нет. Зато у Босха в 1510 году прямо эшеровский вертеп и дракончик очаровательный. Впрочем, это не дракон, что обнаруживается в сравнении с картиной Босха 1480 года, где налицо пеликан, раздирающий себе грудь, чтобы покормить птенцов кровью, символ Христа, самопожертвования.
На сосуде в руках Бальтазара 1510 года изображено принесение Авениром даров Давиду — выбрана ветхозаветная сцена, перекликающаяся с новозаветной.
«Поклонение волхвов» 1480 года это одна из первых картин Босха, и, конечно, огромная разница с картиной 1510 года, хотя сам гений автора уже очевиден. Но африканец 1480 года вполне карикатурно-фантастичен (как китаец у Мантеньи), а в 1510 году это совершенно реалистичный африканец.