«Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели». Конечно, это антихристово искушение. Ты грешил, почему же я должен грешить так же? Ты согрешил тем, что назвал человечность — жалостливостью, на это надо ответить человечностью — любовью. Никто не должен остаться непрощёным. Но! Но! Нужно соблюдать очерёдность. Возвращать храмы верующим нравственно лишь после возвращения хижин — крестьянам.
Оплакивать гепеушников, энкаведешников, номенклатурщиков и их обслугу можно лишь после оплакивания их жертв. Тут и образуется затор — номенклатура пролезла вне очереди даже на оплакивание, реабилитацию, компенсацию.
Вот почему «большой террор 1937-1938 годов» — лживая конструкция. Этот мем исходит из идеи, что никогда ничего подобного не было. Если говорить о количестве, то уничтожение крестьянства в 1929-1933 годах намного кровавее. Если говорить о сценарии, то Сталин лишь повторил сделанное Лениным в отношении меньшевиков и эсеров.
Сами жертвы Сталина — «старые большевики» не понимали этой иронии истории, не чувствовали, что падают в ров, который сами выкопали другим. Для них меньшевики и эсеры — абсолютные враги. Но меньшевики и эсеры это всего лишь подвиды революционных социал-демократов. Расправа с ними в 1918-1923 годах и позже — это расправа со «своими». Это завершение расправы, которую Ленин начал на бумаге в 1900-е годы. Это насилие над людьми, которые сами были сторонниками насилия. Не толстовцы! Об этом нужно помнить, читая умилительные очерки и мемуары.
Жертвы наиболее гнусных расправ, наиболее невинные жертвы — не оставили после себя очерков и мемуаров. Это нужно уравновешивать, прилагая особое усилие, не становясь щепкой в волнах информации, а организуя информационный поток системой шлюзов.