Константин Эггерт на «Дойче велле» — правда, я прочёл в перепечатке у Михаила Ситникова на «Религиополисе» — рассуждает о том, что Путин скоро может убрать Гундяева. На основании каких фактов? Фактов нет! Просто болтология, да не просто трындёж, а противопоставление плохого Гундяева хорошему Шевкунову.
Таким образом, в многолетней — с 2012 года ведущейся — кампании по обсуждению того, какой плохой Гундяев, как он плохо руководит Церковью, как он потерял доверие Путина — участвуют: Александр Солдатов, Михаил Ситников, Константин Эггерт, Леонид Севастьянов, Сергей Чапнин, Сергей Бычков. Кластер лже-независимых журналистов, опекаемый, я полагаю, в огромной степени всё тем же Павловским. Думаю, что и «тема» про неугодность Гундяева как пустышка, которую надо дать пососать общественности — придумка Павловского, его ход «мысли».
При этом Гундяеву противопоставляется Шевкунов — хотя, пожалуй, не все с таким бесстыдством восхваляют этого гебешного крысёныша, как это сделал Эггерт.
Разумеется, все тезисы про то, что патриарх «не управляет», что патриарх «потерял доверие Путина» — чистый вымысел. Причём, подчеркну: однотипный вымысел, под копирку, идет 8 лет подряд, в одном и том же кругу. Стыдно, господа! Имею в виду «Немецкую волну» и Ситникова. Это не журналистика, это игра в мутные гебешные интриги. Фактов нет, одни фантазии.
Зачем это нужно Кремлю? Понятно, что это гебешная спецпропагандистская операция, но смысл её какой? А изобразить наличие разных полюсов внутри МП. Так вот: нет полюсов. Даже кланов нет. Путин доверяет Гундяеву абсолютно, Гундяев правит железной рукой, Шевкунов своё место знает, популярностью никакой он не пользуется.
Процитирую конец текста Эггерта:
«Возникла абсолютно парадоксальная ситуация: оппозиционные критики патриарха, требовавшие закрытия церквей (и вообще мест коллективной молитвы), встали, фактически, на сторону нелюбимых ими властей. А вроде бы провластный епископат и заметная группа верующих оказались, наоборот, в оппозиции. То, что из-за боязни конфронтации с монашеством и «активом», а также нежелания потерять доходы, патриарх согласился с закрытием храмов медленно, неохотно и невнятно, не добавило ему очков в глазах Путина. «Если мы с мест видим, что патриарх больше не управляет церковью, то Кремль это заметит и подавно»,- сказал мне один из опытных священников.
Как и то, что, вероятно, самый популярный епископ и православный писатель России, митрополит Псковский и Порховский Тихон (Шевкунов), наоборот, решительно затворил церкви, прекратил сбор средств с приходов и начал оказывать помощь многодетным священникам и бедным. Патриарх оказался чужим для всех: для власти, которая видит в нем слабого и некомпетентного менеджера; активных верующих, в глазах которых он изменил «истинному Православию»; и значительной части городского среднего класса, для которого предстоятель — очень богатый, оторванный от жизни член правящей корпорации, враг науки и прогресса.
Патриарх Кирилл потерпел крах — как администратор, де факто политик и общественный деятель. Если нынешний режим, возможно, переживёт пандемию, то в отношении главы РПЦ есть большие сомнения. Причины добиваться его смещения есть и у многих членов епископата, и у Кремля, и у части общественности, как церковной, так и антицерковной. Но даже если чисто формально он сохранит патриарший трон, авторитету нынешнего предстоятеля несколько весенних недель нанесли такой удар, после которого он уже не сможет оправиться».