Лк. 2, 39 И когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет
№14 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
Сила закона в том, что он подымает человека над повседневностью, над животностью, над суетой. Если не по закону, а по чутью, то убийцу судить не надо, а просто сомкнётся толпа над тем, на кого мир подумает, и нету преступника. Если не по закону, а по вдохновению, то в Иерусалим ходить не надо, и обрезывать не надо, и молиться не надо. Почесал затылок, крякнул, чмокнул жену и сына, и пошёл дальше камни тесать. Накатит религиозное чувство — что ж, три раза крякнем-чмокнем.
Закон же всегда требует от человека большего, чем он не прочь дать, потому что закон всегда аккумулирует опыт двух и более человек. Закон — что дышло, без которого не стронешь телегу жизни, на которой и до тебя ездили, и после тебя ездить будут, и с тобой разом сидит куча людей. Поэтому закон всегда «с запасцем», с «избытком», он помнит такие ситуации, которые в страшном сне приснятся, а в жизни бывают, если эта жизнь не одного, а хотя бы двух десятков человек. Вот и приходится паломничать, ехать несколько дней в далёкий Иерусалим, жертвы приносить. Потому что закон! Без этого народ исчезнет, города исчезнут, останутся дикари с палками-копалками, и тех будет немного-пренемного…
Слабость закона в том, что он приподымает человека над повседевностью, а потом разжимает пальцы и человек шмякается вниз, в бытовуху, и закон ничем не помогает обустроить эту бытовуху, только грозит издалека пальцем.
Всё совершили по Закону Божию — и назад в Назарет. Настоящее начинается после Закона — но никогда не мимо Закона, и неважно, религиозный закон или секулярный. Закон — как чрево беремеменной женщины, и горе тому, кто родился до срока, как горе и тому, кто умер, испугавшись родиться, обменяв рождение в благодать на безопасность закона.
