Мф, 22, 11. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду,

№132 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. Ср. 1 Кор. 1, 22.

Иеремиас, 1962, указывает, что на торжественных пирах хозяин сам не ел и пил вместе с другими, он предоставлял гостей самим себе и лишь появлялся - как царь в этой притче - и беседовал с ними.

За тысячу лет до Иисуса был в Иерусалиме случай, когда царь Ииуй, решив поубивать жрецов Ваала, пригласил их к себе на пир, а когда те пришли, "сказал он хранителю одежд: принеси одежду для всех служителей Ваала. И он принес им одежду" (4 Цар. 10, 22). Но к этому эпизоду такое объяснение вряд ли подходит: во-первых, во времена Иисуса такой обычай нигде не зафиксирован, а главное - с какой стати кто-то отказался бы от парадной одежды? И царь-бы тогда спросил именно так: "А ты почему отказался?" Нет, во времена Иисуса "брачная одежда", "парадная одежда" - это просто хорошо отстиранная одежда.

Может служить подспорьем талмудическая притча: ребе Елеазар, живший в конце I столетия, однажды сказал ученикам, что каяться нужно за день до смерти (тот же самый юмор, что в объявлении: "Звоните пожарникам за десять минут до начала пожара"). К сему мудрому совету Елеазар присовокупил притчу ребе Иоханана бен Заккая, вполне возможно - ровесника Иисуса (Иоанн умер году в 80-м): царь позвал на пир, не указывая времени, и мудрецы облачились в чистую одежду, а глупцы продолжали работать. Это - в мужском варианте - хорошо знакомая евангельская притча о мудрых и глупых барышнях. Тут "брачная одежда" - это покаяние. "Вымыть одежду" означает покаяться, и человек должен об этом покаянии заботиться, чтобы выполнить (аллегорически) заповедь Экклезиаста: "Да будут во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей" (9, 8). Конечно, где Экклезиаст в синодальном переводе говорит "светлы", в оригинале намного более прозаическое "белые".

Была в еврейской традиции и другая метафора: одежда могла символизировать не покаяние, исходящее от человека, а спасение, исходящее от Бога.

"Радостью буду радоваться о Господе,
возвеселится душа моя о Боге моем;

ибо Он облек меня в ризы спасения,
одеждою правды одел меня,

как на жениха возложил венец
и, как невесту, украсил убранством" (Ис. 61, 10).

В православной богослужебной традиции эти слова каждый день повторяют тысячи священников, одевая для богослужения белую длинную рубаху, "подризник".

С белой (или, что то же, с льняной) одеждой сравнивает спасение в Последний День Апокалипсис (3,4; 5, 18). Спасённые ("блаженны званые на брачную вечерю Агнца" получают "виссон чистый и светлый").

Иисус сравнивал спасение с одеждой - в притче о блудном сыне, где Отец приказывает: "Принесите лучшую одежду и оденьте его". Такое сравнение оказывается в одном ряду с другими, подчёркивающими радость Благой вести: принявший спасение человек светится (Мф. 5, 16), словно иллюминация на празднике, лицо его яркое и праздничное (Мф. 6, 17), спасённые поют и радуются (Лк. 15, 25).

Спасение и покаяние противостоят друг другу для ханжей, но не для Бога. Именно поэтому Иисус требует от постящихся не носить чёрную одежду, а носить белую. То-то достанется на том свете монахам, которые в знак покаяния носят только чёрное! Да, "праведность святых" - это белая одежда, виссон, она "даётся" (Откр. 19,8), но она же - результат верности Богу.

Не нужно искать такого объяснения этого эпизода, которое бы сняло неловкость при чтении. Прямо наоборот: читателю должно быть неуютно. Только читателю наивному неловко за Бога, а читателю верующему неловко за себя. Это всё та же развилка: кто отвечает за зло? Человек или Бог? Руки грязные, потому что я грязнуля, потому что мне не помыли руки добрые люди, или я грязнуля, потому что такова воля Божия? Каждый ответ по своему справедлив, в этом-то и проявляется свобода совести.

Не в том свобода совести, что каждый молится Богу в чистой белой одежде того покроя, какого захочет, а в том свобода совести, что каждый сам решает, стирать одежду или не стирать, бранить за грязь себя или других и Бога, благодарить за чистоту себя, любимого, или кого другого.

Очень может быть, что эпизод с героем в грязной одежде - отдельная притча. Ведь у Луки притча о званых на брачный пир есть, но такого окончания у неё нет. Соединили эти две притчи по очень простой логике: чтобы те, кто слишком обрадуется бесплатности спасения, слегка получили по носу. Господь пришёл спасти людей от неблагодарности, а не превращать их в хамов и халявщиков. Спасение и покаяние - это лента Мёбиуса, две стороны одного айсберга, подводная часть монеты, в общем, это как жених и невеста на свадьбе.

Покаяние - не та или иная одежда, а перемена одежды, а ещё точнее - покаяние есть разоблачение. Если я не освобожусь от грязной одежды, Бог не выдаст мне чистой. А выдаёт - Он. Поэтому вопрос о том, почему я не в чистой одежде, есть вопрос о том, почему я в грязной. Снял бы - сразу бы дали чистую. Так в притче о блудном сыне Отец даёт покаявшемуся сыну чистую одежду (Лк. 15, 22). Конечно, полезно помнить, что тут одежда всего лишь символ кожи, а кожа - символ всего человека в целом.

Конечно, прямой смысл притчи прост: не наглей. Бог позвал - не клади ноги на стол. Это не призыв готовиться заранее, потому что Бог уже пришёл и опередить Его невозможно. "Заранее" - Рождество, всё остальное уже вдогонку. Но это означает и то, что нужно не приготовить "брачную одежду" и повесить её на крючок (тогда было бы достаточно притчи о мудрых девах), а нужно попросту носить эту брачную одежду постоянно. Царство Христово началось, пир начался, уже введены. Жизнь христианина - вечный праздник. Если последователь Христа работает, то играючи - на праздниках бывают ведь и соревнования, и развлечения, и спектакли. Серьёзного нет более - после воскресения. "Благая весть" - можно расслабиться и отдохнуть. А как же с тем, что мы понимаем под расслабиться? "Мы" - то есть, жители индустриального мегаполиса. Для крестьянина расслабиться означает выйти в люди, в хоровод, других посмотреть, себя показать, приготовить что-нибудь вкусненькое. Для нас расслабиться - наконец-то уединиться, завалиться на диван с пивом, закусочкой и книжечкой. Хоть в тренировочных, хоть в пижаме, хоть голым. И пошли все... на праздник. Телефон отключить. Опыт подсказывает, что это намного лучше хоровода. Но основная проблема та же: надоедает. С годами для достижения прежнего расслабона требуется пиво всё крепче, закуска всё солёнее, диван всё шире, книжка.... невозможно написать такую книжку, чтобы вполне расслабиться в разгар карьеры. Уж на то что вздор пишут, а всё не то. Так что из двух вариантов - деревенского и городского, лучше действительно выбрать небесный: не с людьми или без людей, а с Богом. Проблема только в том, что "с Богом" человек обычно трактует как "так, как советуют другие верующие". Довериться Богу и своим ощущениям, не оглядываться на других и при этом не утеснять других и не игнорировать их - это и есть одежда, в которой самая тяжёлая работа - праздник. Хороший мастер (и дорогой) приходит красить квартиру с белоснежном кобинезоне - и уходит в нём, белоснежном ещё более. Это и есть белые одежды праведников, шаферов, крещаемых.