Путь снежного человека

Самый страшный путь, который я проходил в жизни физически — в ущелье на краю пустыни Негев, южнее Иерихона. Пропасть — та же гора, просто плоскости переставлены, соединяются не вверху, а внизу.

Путь по обычной, сильно заснеженной городской улице, на первый взгляд, вообще не проблема. Ну, снег!... Ровно же.

Однако, на этом пути намного более людей ломают себе ноги и руки, а то и шею.

Путь по заваленному снегом городу делает взаимозависимость людей наглядной — на скале-то отметки не очень видны. В снегу — вот уж где шаг вправо, шаг влево не то считается побегом, а просто и невозможен. Человек словно шарик в трубочке, когда снег кое-где выше колена.

Каково было тому, кто прошёл здесь первым! Сколько снега набилось в ботинки! Сколько было нужно просто физической силы, чтобы переставлять ноги! Вот уж где среда — несвобода, невозможность — ну нужно тут пройти, что делать, и кто первым идёт, вынужден ломиться, превращая себя в живое кайло. Куда деться! Надо на работу...

Вот это «некуда деться» и оказывается проявлением свободы. Не раб идёт на работу. Раб на работе живёт. Свободный человек идёт на работу, и другим прокладывает путь. Человек вступает в мир как в царство Снежной Королевы, и может застрять во дворцу, играя с льдинками, а может бежать, где пользуясь тропами, которые кто-то пробил до него, где-то сворачивая в сугроб, чтобы начать новую тропинку.

Это — не лабиринт, как думает циник, сидящий во дворцу. Это — сеть, и не паучья сеть, а человечья, сеть проб и ошибок, тупиков, без которых не было бы открытий, сеть, где ширина и утоптанность тропинки ничего не гарантирует. Рано или поздно придётся рискнуть, свернуть со снежного проспекта в сторону, потому что и Снежная Королева тоже ведь не сидит у себя во дворцу с циниками и наивняками, а работает, трудится в поте лица, перекрывая, заваливая, обманывая, подменяя.

Песок и снег похожи. Из старика «сыпется песок»: истирается человеческая душа, и это не так страшно, как то, что нет никакой другой Снежной Королевы кроме человека. Из человека сыпется снег, и не тает, а накапливается, подымается всё выше и выше, и никакие зыбучие пески, никакие искушения не смертельны так, как остывание и рассыпание души, как не то что согласие быть снеговиком, а прямо-таки облегчение. Снежная пелена — идеальная маскировка ржавчины, чёрных пятен плесени и склизких бугров, накапливающихся с каждым годом. Белым-бело, гладким-гладко, а что холодным-холодно и жить невозможно, и уже не выбраться, потому что снег не даёт, так ну что ж делать… А вот всё делать, что можно и что не можно, всё делать, чтобы самому выбраться из мрази — «мразь» это ведь «мороз» — и другим протоптать, сколько удастся.