Главный враг надежды не отчаяние, а ложная надежда. Главный враг России не внешний, разумеется, а легковесность. Купить на грош пятаков. Ударить флешмобом по кровавой гебне и победить.
Отчасти упование на флешмобы, охватившее многих российских свободолюбцев в 2010-е годы, можно списать на возраст. На любой возраст. Почтенный возраст трепещет от непонимания новинки: вдруг за этим будущее! Кант отменяется — флешбом пришёл! Зачем чистить зубы, если появились электронные сигареты! Юный возраст трепещет куда разумнее, точнее, куда естестественнее: превосходно сознавая, что флешмобы ничего не свергнут, юность устраивала флешмобы просто потому, что почему бы и не подухариться. Юность разумнее: она никаких особых надежд на флешмобы не возлагала. Так почтенные возраста тоже могли бы проявить сдержанность. Особенно в России, после опыта флешбумов одов, которые изначально были мыльными пузырями и лопнули, обдав нормальных людей кучей вони, так что лишь сейчас отчистились более-менее.
Информационная эпоха расширяет возможности коммуникации не для того, чтобы отменить содержание коммуникации, а прямо наоборот — чтобы содержание могло нарастать. Письменность изобрели не для того, чтобы писать на скалах слово из трёх букв, а чтобы Канту было легче и надёжнее передавать свои мысли, а то не в каждом доме был шеститомник, а теперь — в каждом может быть. Канта, а не Мединского. Шеститомник, а не презентация из трёх пальцев. Широкополосный интернет нужен не для того, чтобы по нему катился профессор философского факультета МГУ Шариков с идеально круглой мыслью: «Все г...вно, кроме г...вна».
А российские флешмобы и подавно — в сравнении с майданами или арабскими вёснами — остаются развлечениями мартышки с очками и не дотягивают даже до описанного г. Салтыковым:
«Глуповцы собрались вокруг колокольни и сбросили с раската двух граждан: Степку да Ивашку. Потом пошли к модному заведению француженки, девицы де Сан-Кюлот (в Глупове она была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата и умерла от угрызений совести) и, перебив там стекла, последовали к реке. Тут утопили еще двух граждан: Перфишку да другого Ивашку, и, ничего не доспев, разошлись по домам».
Одна буква ещё не буква. Икс и игрек могут быть частью формулы, а могут быть частью ругательства. На оппозиционный флешмоб диктатура устроит свой флешбом, и не один. Диктатура и есть один огромный флешмоб, и опасно для неё только нормальные, обычное общение, поток коммуникации, человеческая речь, которые для окрика и танка как весна для снежной бабы. Атомную бомбу диктатура переживёт, вспышка ей не страшна, она те же ответит. Ей страшна весна, да и то не сама по себе, а весна, терпеливо переходящая в лето, переносящая осень и зиму: не всхлип и не вскрик, а год человечества.