Демократию надо строить демократически, как сказал бы Л.И.Брежнев и добавил бы: «Демократия слишком важное дело, чтобы доверять её простым людям».
«Демократичность» означает жесточайшую самодисциплину. Кто не приемлет государственной цензуры, должен сам осуществлять отбор того, что он читает и смотрит. Кто против «управляемой демократии», тот сам управляет своими связями, сам определяет, за кого будет голосовать, с кем будет в одной партии и т.п.
Вот друзья-демократы распространяют объявление о концерте в пользу невинных заключённых. В числе участников назван Дмитрий Быков, который в течение 20 лет ведёт активную борьбу со свободой совести и «сектантами», который травил центр Сахарова за выставку «Осторожно, религия!», который во время событий в «Норд-Осте» восхвалял Кремль и бранил «диссидентов», сомневавшихся в разумности действий диктатуры. Ни единым словом — во всяком случае, таким, чтобы прозвучало так же объёмно, как звучали предыдущие, на том же телеэкране — от этих взглядов общественный деятель не отказывался. Считает ли он Зару Муртазалиеву справедливо осуждённой террористкой или нет?
Как литератор этот господин может быть гением — нет проблем. Покупайте его книги, устраивайте ему творческий вечер, давайте ему премии. Но звать такого человека на такое мероприятие означает повторять классическую ошибку русских демократов. Создавать иллюзию массовости за счёт потери качества, размытия позиций.
К чему ведёт подобная «демократичность», за последние 20 лет мы хорошо узнали. Демократическое движение стало даже меньше, чем в 1970-1980-е годы. В какой-то момент оно легло под Ельцина и это его сплющило до тонкого-тонкого слоя. Что само по себе не страшно, но страшно много стало псевдо-демократических движений во главе с бывшими премьерами, бывшими чиновниками, бывшими сотрудниками в общем, теми «бывшими», которые пост потеряли, но убеждений так и не нашли. Нигде и никогда они не заявляли, что изменили свои взгляды. Некоторые сообщают, что и в бытность на номенклатурном шестке «в глубине души» оставались демократами и «по мере возможного» пытались направлять диктатуру к демократии.
В результате демократическое движение обводят вокруг пальца трюком, который в футболе называется, кажется «искусственное положение вне игры». Игроки враждебной команды вдруг все бросаются со своей площадки у ворот на сторону противника, и одиночка, прорвавшийся к воротам, оказывается как бы нарушителем правил — именно «как бы».
В случае с литератором в виде фарса повторяется фарс, который инсценировал Солженицын: великий русский писатель отказывается встречаться с президентом страны. Правда, Солженицын всё равно остался антисемитом и империалистом, но какой жест?!
А никакой.
Как дать знать демократически настроенным людям, что нужно быть разборчивым, чтобы тень не заняла в очередной раз место человека? Отказаться участвовать в акциях, где заявлено участие подобных типажей — и сообщить об этом. И не прийти. Если это сочтут истерикой, неуживчивостью и склочностью, — что ж, каждый свободен давать оценки, какие считает нужным. Кроме свободного выбора, в том числе, выбора друзей, другого способа защищать свободу, а не соучаствовать в политиканстве, нет.
Три тысячи лет назад псаломопевец сказал: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых».
Сегодня приходится доказывать, что не нужно разрешать совету нечестивых вваливаться в твою жизнь.
Только не надо бросаться из крайности в крайность? Зачем сразу кричать, что я придерживаюсь принципа «кто не с нами, тот против нас», «враг моего врага мой враг»? Зачем грозить, что, если не общаться с подонками, то останешься в одиночестве? Хороших людей значительно больше, чем кажется, если тусоваться с людьми без принципов, но с амбициями. И, действительно, у деспотов и их шутов своя дорога, а у нормальных людей — своя. Если это означает «кто не с нами, тот против нас», то, значит, я согласен с этим выражением. Хотя, мне кажется, я лишь утверждаю: «Кто против нас, тот против нас». Верёвка есть вервие простое. Подмена есть подмена.