Богатые рабы и рабы бедные

Многие московские предприниматели жалуются, что москвичи «не хотят работать», а если соизволят взяться на работу, то выполняют её скверно, но мнения о себе очень высокого. Так что предпочтительнее нанять мигранта.

Только 99,9% москвичей — дети мигрантов. Либо мигранты, которые уже укоренились и перестали быть мигрантами. В каждую страну едут на особых условиях. От приезжающих в Московию не требуют того, что требуют от приезжающих в Голландию или Польшу. Обязательны: готовность терпеть унижения, обман, начальственное хамство. Крайне желательны бесчеловечность и то своеобразное извращение душевного уклада, которое именуется достоевщиной.

Демон Максвелла был фантазией: что было бы, если бы все быстрые молекулы собирались в одном сосуде, все медленные в другом. Демон Москвы не фантазия: он не обязательно отбирает для работы в Москве непорядочных, но обязательны отсеивает порядочных. Это относится и к украинцам, и к американцам, и к тем «западным русским», которые так много сделали в 1990-е годы, чтобы затоптать ростки свободы в России. Поступок неприличный, но прилично оплаченный.

Те же самые работодатели, которые жалуются на москвичей, сами, естественно, москвичи. Это не означает, что они плохие работодатели. Хочется верить — прекрасные. За единственным исключением: они аполитичны, и аполитичны демонстративно. Они смело говорят, что государство ужасное, чиновничье, коррумпированное, — и ещё смелее добавляют, что ничего с этим поделать не могут и не желают.

Москвич 20 лет со средним образованием, который не желает ни учиться, ни работать, а желает вести жизнь люмпена за счёт родителей и прочих лохов, — не идеал профессионала. Однако, москвич 40 лет с высшим образованием, деловой хваткой, порядочный в бизнесе, однако, принципиально аполитичный, — тоже не идеал профессионала.

Европейскую демократию и свободу не князья подарили мещанам, а мещане, буржуа, предприниматели выгрызли у князей и чиновников. Выгрызли и продолжают выгрызать — на каждых выборах и между выборами в политической деятельности.

Упрёк в лени и люмпенстве относится не только к тем москвичам, которые нищие рабы и не хотят выбиться из нищеты, но и к тем москвичам, которые богатые рабы и не хотят выбиться из рабства. Мотивы бедных нищих и богатых нищих совпадают — страх, лень, отчасти хищничество. Легкомыслие. Поклонению Авосю и Небосю.

В одном отношении нищие рабы разумнее, прагматичнее богатых: они знают, что в деспотии быть богатым опасно. Придут и за теми нэпманами, которые принципиально аполитичны. Придут, даже если нефть не подешевеет, просто из профилактики, чтобы не слишком много о себе думали. В конце концов деспотизм оставляет лишь импортных нэпманов — их присутствие в системе не так оскорбляет достоинство деспотии.

Так что лучше не ругаться и плеваться друг в друга, а посмотреть себе в душу и спросить: «А мы с тобой, душа моя, грызли или — не грызли?»