Фронда — Смутное время во Франции — была серьёзным делом (если считать серьёзным делом то, при котором кто-то погибает), фрондирование — дело несерьёзное. Символом Фронды стала праща, причём праща Давида. Маленькая (якобы) оппозиция (якобы) боролась с Голиафом самодержавия. Пращу изобразили в виде белой ленточки — в 2011 году точно тот же символ возродила российская якобы оппозиция. Из этой пращи многие взлетели и приземлились — нет, не в России, не в Монголии, не в Уганде, а в Париже, Мадриде, Риме, Нью-Йорке.
Таково фрондирование — оно всегда лукаво более любых греков, и даже не особенно это скрывает. Во Фронде аристократы противостояли королю, чтобы что-то от короля получить, не чтобы получить свободу, и спокойно предавали своих союзников из других сословий. Поэтому Фронда не перешла в революцию, в отличие от того, что происходило ровно в те же годы в Англии.
Переход от диссидентства и правозащиты к фрондированию — ещё одно проявление продолжающейся деградации российской жизни. Кстати, при первом Совке фрондирования не было, оно возникло в перестройку. Борьба Ельцина с Горбачёвым точь в точь как «война Лорренов» (другое название Фронды), только «Давид» выиграл, но не потому, что опирался на фрондёров из интеллектуальной обслуги диктатуры, а поскольку был ближе по духу и стилю клану партийно-хозяйственному, клану военному и, последнее лишь по месту в перечне, гебешному клану.
В этом отношении фронда 2011 года была поблагороднее, ни на какую реальную власть ни секунду не претендовала, об успехе и не помышляла. Удалось эмигрировать — уже хорошо, не более того. В отличие от французских аристократов, для которых эмиграция в 1790-е годы была трагедией, для русских фрондёров эмиграция — неплохой результат в условиях, когда Запад отгораживается от выходцев из России.
Важно отметить отличие фрондёрства от кукишекарманьянства. Кукиш в кармане был у каждого сотрудника ЦК КПСС, у генсека, у каждого чекиста. Каждый считал (и, наверное, считают и ныне) именно себя тем Давидом, который победит Голиафа, как только допишет отчёт Голиафу, как только расстреляет, кого Голиаф прикажет, а кого Голиаф прикажет — просто уволит.
Прав ли был французский карикатурист XVII века, изобразивший фрондёров в виде детей малых, которые всё делают невсерьёз? Наверное. Но ведь без Фронды не было бы, скорее всего, 1793 года, хотя и одной Фронды было недостаточно. Дети-то иногда вырастают. Если это дети, а не духовные старички, притворяющиеся детьми, чтобы их, в случае чего, не наказали. У детей пенис ещё не вырос, а у старичков уже ссохся — принципиальная разница! И если ещё... О, тогда уже у пращи — которая лишь по-французски фронда, а по-английски слинг — появляется шанс из колыбельки пустого фрондежа стать, наконец, колыбелью свободы.