Какой-то из аппаратчиков Трампа проехался по демократам: они там дебатируют в Айове, а у нас рраз — и 97% проголосовало. У них хаос, у нас — порядок.
Первый признак фашизма, вполне достаточный — это антикоммуникационное явление. Отрицание слова. Конечно, самодержавие тоже склонно к цензуре и манифестам, но всё-таки есть качественная разница между равнодушием к коммуникации и ожесточённому уничтожению коммуникации. Обычному деспотизму начхать, что там внизу бурчат. Фашизм провозглашает, что парламент — не место для parlez, дума не место для раздумываний, дебаты не для дебатов. На трибуне должен остаться только один.
Причина перехода несвободы от пассивного монолога к активному подавлению диалога — коммуникационная революция. Появление технических средств для коммуникации (книгопечатание, интернет) вместе с появлением уровня жизни, достаточно высокого, чтобы люди освоили навыки коммуникации (читать, писать, основы риторики) взрывает тишину.
Наступление на коммуникационное общество может вестись в лоб, цензурой, но продуктивнее способ подмены. В этом смысле Путин умнее Трампа. Трамп пока тупо идёт к путчу, к отмене демократических свобод под предлогом борьбы с хаосом и внутренним терроризмом. Путин, верный заветам Ленина, последовательно вытряхивает свободу из коммуникационных форм, от интернета до парламента, и подменяет её фикциями. Впрочем, главный аргумент фашизма всё равно вне коммуникационный сферы: дубинка, концлагерь, пуля.
Иллюстрация. В обоих случаях налицо коммуникационная ситуация: ритор обращается к людям. Триумф демократии? Наоборот! Диктатор диктует, слушатели думают об одно: как бы не расстреляли. К вопросу о «хорошем Ленине» и «плохом Сталине»: Троцкий и Бухарин были убраны с фотографии по приказу Ленина уже в 1920 году, когда Сталин был ещё никто. Потом ретушировали по приказам Сталину. А потом опять: художник сам переделал свою картину, убрав с неё Сталина. Должен остаться только один! См. о Ленине как двуногом монологе.