ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению

Том I.

К оглавлению тома

Часть IV. Рабовладельческие государства Древнего Востока и Eвропы в первой половине первого тысячелетия до н.э.

Глава XXIV. Древнейший Иран и Средняя Азия. Создание Персидской империи Ахеменидов.

Впервой половине I тысячелетия до н. э. всё большую роль начинают играть страны, расположенные на обширных пространствах Ирана и Средней Азии. Пустыни и полупустыни, находящиеся в середине Иранского плоскогорья, окаймляются на западе и юге горами Загра. Горы Загра и север Ирана входили в Мидию, южный гористый район составлял Перейду. На северо-востоке и востоке от пустынь Внутреннего Ирана были расположены Парфия, Дрангиана и Арахосия, которые занимали юго-западные районы Средней Азии, восточные области современного государства Иран, а также большую часть современного Афганистана. Земледелие было возможно лишь на восточных и западных окраинах громадного плоскогорья; здесь на склонах гор оседает приносимая ветрами влага, а также могут быть использованы воды горных ручьёв. Средняя часть этого плоскогорья представляет собой почти лишённую растительности солончаковую пустыню, где земледелие возможно было только в редких оазисах. Западную и восточную окраины Иранского плоскогорья связывала узкая полоса плодородной земли, расположенная вдоль южного побережья Каспийского моря. Но эта полоса в древности была покрыта лесами и труднопроходима; сообщение поддерживалось преимущественно вдоль южного предгорья высокого хребта Эльбурза, отделяющего эту полосу от Мидии.

Западные области Ирана — Мидия и Персида — находились под непосредственным воздействием древних цивилизаций Передней Азии; народы же, населявшие северные и восточные окраины Ирана, были в своём историческом развитии тесно связаны с народами Средней Азии и Северо-Западной Индии.

Обширные пространства Средней Азии, отделённые от Ирана горными хребтами Копет-Дага, представляют большое разнообразие природных условий. Северные предгорья Копет-Дага, подобно предгорьям хребтов Ирана, благоприятны для использования вод горных ручьёв в небольшом масштабе; далее к северу и северо-востоку расположены обширные пустыни, перерезаемые с юго-востока на северо-запад речными долинами Теджена (Герируда), Мургаба, Аму-Дарьи, Кашка-Дарьи, Зеравшана и, на довольно большом расстоянии, — Сыр-Дарьи. Теджен и Мургаб теряются в песках пустыни Кара-Кум; Кашка-Дарья и Зеравшан в древности впадали в Аму-Дарью; Аму-Дарья и Сыр-Дарья несу т свои воды в Аральское море. В глубокой древности часть вод Аму-Дарьи заполняла Сарыкамышскую котловину юго-западнее Аральского моря и отходила в русло Узбоя, тянущееся через Кара-Кум в направлении Каспий ского моря; но в начале I тысячелетия до н. э. Узбой, невидимому, был высохшим руслом.

Среднеазиатские реки протекают в своём верхнем течении в горных долинах; здесь местами рано могло возникнуть земледелие. До начала железного века население не обладало необходимыми орудиями, пригодными для того, чтобы создать значительные оросительные системы, которые позволили бы освоить более низменные части долин. Своенравное, изменчивое и быстрое течение Аму-Дарьи также не позволяло в ранние времена освоить ее воды для орошения.

К началу I тысячелетия до н. э. постепенно намечается образование земледельческих областей в ряде районов Средней Азии: в Арейе — по Теджену (Герируду), Маргиане — по Мургабу, Бактрии — в верховьях Аму-Дарьи, Согдиане — на Кашка-Дарье и Зеравшане, Хорезме (Хорасмии) — по нижнему течению Аму-Дарьи и у Сарыкамышской котловины. В плодородной Ферганской долине и по всему остальному течению Сыр-Дарьи земледелие возникло, повидимому, значительно позже. Степи и пустыни, окружающие эти земледельческие очаги, в начале I тысячелетия были местом обитания многочисленных кочевых племён. Как кочевые, так и оседлые племена говорили на языках иранской группы индоевропейской семьи.

Древнейшим населением Ирана, по крайней мере в его западной части, с IV тысячелетия до н. э. были эламиты, касситы и родственные им племена; отчасти, возможно, и хурриты. Языки этих племён не входили ни в состав семитской, ни в состав индоевропейской семьи языков. Племена, говорившие на иранских языках, появились в Иране в начале I тысячелетия до н. э.

Период энеолита наступил в Иране приблизительно с начала III тысячелетия до н. э.; однако ещё раньше в ряде областей Ирана, а также по предгорьям Копет-Дага уже возникают очаги горно-ручьевой земледельческой культуры. Эти области наряду с некоторыми областями Передней Азии и Северной Африки являются древнейшими центрами одомашнения хлебных злаков. Уже к началу II тысячелетия к Северном Иране было известно не только мотыжное, но и плужное земледелие. В то же время, в течение II тысячелетия до н. э. развивается полукочевое скотоводство, с отгоном скота на летние горные пастбища.

К началу I тысячелетия до н. э. ремесло уже отделилось от земледелия (известны замечательные своей орнаментацией в виде причудливых групп животных памятники так называемой «луристанской бронзы» Западного Ирана, связываемой некоторыми исследователями с касситами и относящейся преимущественно к середине и к концу II тысячелетия); общество в это время стояло уже на грани создания классов, но рабовладельческий строй в нём ещё не возник. Ранняя история Средней Азии

В предгорьях южной части Средней Азии земледелие возникло со времён раннего неолита. Во II тысячелетии оно развилось также в Хорезме и некоторых других областях, но во времена бронзового века было ещё малопродуктивным. В большинстве среднеазиатских районов население жило скотоводством и охотой.

В течение II тысячелетия до н. э. в Средней Азии вплоть до Копет-Дага получают распространение культуры, имеющие определённые связи с так называемой андроновской культурой Казахстана. Рядом исследователей это явление истолковывается как свидетельство распространения здесь ираноязычных индоевропейских племён, которые действительно занимали позже, в I тысячелетии, всю Среднюю Азию. В связи с развитием производительных сил в период бронзового века и в соответствии с природными условиями Средней Азии её ираноязычное население, повидимому, ещё во II тысячелетии разделяется на кочевников-скотоводов (массагетов, саков) и земледельцев, которые оседали в горных долинах и в оазисах, смешиваясь здесь, вероятно, с коренным населением.

В VII — VI вв. до н. э. в связи с освоением производства железных изделий и с созданием ирригационных систем в приречных низменностях у земледельческого населения Средней Азии начинает складываться классовое общество. Именно в это время возникают поселения городского типа в районе современных городов Самарканда (древняя Мараканда), Мары, Балха (древние Бактры) и в ряде мест Южного Таджикистана.

Косвенные указания, извлечённые из более поздних письменных источников, повидимому подтверждаемые и археологическими данными, свидетельствуют о возникновении к VI в. до н. э. по крайней мере двух крупных объединений, по всей вероятности бывших уже государствами,— Хорезма на нижнем течении Аму-Дарьи и Бактрии на верхнем течении Аму-Дарьи и её притоках. Возможно, что влияние их распространялось и шире: Хорезма—на предгорья Копет-Дага и долину Теджена (быть может, и на Согдиану), Бактрии — на долину Мургаба (Маргиану). Ранняя история Мидии

В конце II — начале I тысячелетия до н. э. в Северном Иране появляются ираноязычные племена, которые с IX в. под названием мидян начинают упоминаться в ассирийских надписях. Но население наиболее развитых земледельческих областей Северо-Заиадного Ирана в то время не было ещё ираноязычным. Ассирийцы в своих военных походах захватывали здесь большое число квалифицированных ремесленников в качестве военнопленных и использовали их на строительных работах. В VIII в. до н. э. ассирийцы проникают дальше на восток и ведут грабительские походы против мидийских племён, большинство которых было ещё кочевыми и полукочевыми.

В период временного упадка Ассирии, в начале VIII в. до н. э., ряд походов на территории современного Южного Азербайджана и Иранского Курдистана совершали и урартские цари; однако им не удалось прочно закрепиться в районах южнее озера Урмия. В VIII в. местные племена были здесь объединены довольно значительным царством Мана, которое успешно отражало попытки как Урарту, так и Ассирии овладеть приурмийским районом.

Часть ираноязычных мидийских племён начинает оседать в районах к востоку от гор Загра уже с начала I тысячелетия до н. э. другие племена оставались кочевниками и полукочевниками. Потребности самообороны против ассирийских войск содействовали оформлению в Мидии племенного союза. Согласно преданию, сохранившемуся у древнегреческого историка Геродота (V в. до н. э.), объединителем мидийских племён являлся некий Дейок, которого под именем Дайаукку упоминают и ассирийские анналы (летописи) в конце VIII в. до н. э., сообщающие о захвате его в плен.

Ассирийские источники рисуют Мидию разделённой на множество мелких и мельчайших территорий с различным по своему этническому составу населением. На этих территориях, повидимому, начинает уже возникать классовое общество, хотя племенные связи ещё долго продолжают сохранять своё значение. Во главе этих территорий стояли царьки и вожди, между которыми часто происходили столкновения. Одним из таких владетелей, подчинённых к тому же царству Мана, был и Дайаукку. Однако единство племенного союза сохранялось, и при случае мидийские племена могли выступать довольно сплочённо; определённые вожди возглавляли в таком случае весь союз племён.

В течение VIII в. Ассирии удалось формально подчинить себе почти всю Мидию, однако её попытки собирать дань (преимущественно лошадьми) наталкивались на ожесточённое сопротивление мидян. Около 673 г. в Мидии вспыхнуло большое восстание, поддержанное скифами. Киммерийцы, как полагают некоторые исследователи, во главе со своим вождём Теушпой, упоминаемым ассирийскими анналами, также примкнули к мидийскому племенному союзу. Одного из вождей мидийского восстания, Каштарити, большинство исследователей отождествляет с Фраортом, который, по Геродоту, подчинил также персидские племена и племена на северо-востоке Ирана. Мидии удалось добиться независимости.

Ассирийской державе пришлось искать союзников против мидян в лице скифских племён. Вскоре после 640 г., когда ассирийцы разгромили Эламское царство, Кир I, царёк персов, прислал дары ассирийскому царю, стремясь, вероятно, стать независимым от мидян; зависимость персов от Ассирии в то время могла быть только номинальной и для персов отнюдь не обременительной.

В связи с начавшимся ослаблением Ассирии усилился натиск мидян на запад. Однако поражение, которое нанесли мидянам скифы, бывшие в это время союзниками Ассирии, отсрочило на несколько лет гибель Ассирии. При преемнике Фраорта Киаксаре (по-ирански — Хувахштра, 625—585) мидийское наступление на Ассирию возобновилось.

К этому времени дальнейший рост имущественного неравенства, увеличение числа рабов обусловили превращение мидийского племенного союза в рабовладельческое государство. Царь Мидии Киаксар, перестроив мидийское племенное ополчение в организованное войско и опираясь на союз с Вавилонией, в 615—605 гг. окончательно уничтожил Ассирийскую державу. Он подчинил Ману, Урарту, разбил скифов; ему покорились и персидские племена. Мидииская держава

Столицей Мидии был город Экбатаны (ныне Хамадан). Сохранившиеся у греческих писателей эпические сказания и исторические предания Ирана свидетельствуют о том, что Мидийская держава подчинила себе племена Восточного Ирана и пришла в соприкосновение с кочевыми сакскими племенами в пределах Средней Азии. В этих областях господство мидян должно было содействовать усилению племенной знати, которая превращалась в класс рабовладельцев.

На западе Мидийское царство вступило в столкновение с малоазийским государством Лидией. Война завершилась битвой на берегах реки Галиса в день полного солнечного затмения 28 мая 585 г. до н. э. Обе воюющие стороны, не сумев одолеть одна другую, заключили мир, закреплённый браком между Астиагом, сыном Киаксара, и дочерью лидийского царя. В конце 585 г. умер Киаксар и на престол вступил Астиаг (585—550).

Мидийская держава была ещё довольно рыхлым государственным образованием, включавшим различные полунезависимые области и племена. Однако мидийские цари, повидимому, стремились к укреплению и централизации всей этой обширной державы.

В державе, возглавлявшейся Киаксаром и Астиагом, весьма значительную роль играла племенная аристократия — потомки мидийских вождей и царьков IX— VII вв. до н. э., превращавшиеся в рабовладельческую знать. Она в сильнейшей степени ограничивала царскую власть. Мощь мидийской знати была тогда настолько велика, что правитель Вавилонии Набонид называл в своей надписи представителей мидийской знати «парями», стоящими рядом с Астиагом. Как можно заключить из источников, Астиаг стремился ослабить мощь рабовладельческой знати; это вызвало, однако, сильное противодействие с её стороны.

Тем временем положение Мидии на западе, повидимому, осложнилось в результате конфликта с Вавилонией. Этим воспользовались в 553 г. персы, во главе которых стоял парь Кир II (по-персидски Куруш, 558—529) из рода Ахеменидов. Восстание персов против мидийского господства закончилось в 550 г. дон. э. их полной победой, чему способствовала измена значительной части мидийской знати. Создание державы Ахеменидов

Мидяне оказались, таким образом, в подчинении у персов. Однако они вошли в состав нового государства как формально равноправная с персами народность. Если по сравнению с персидскими племенами мидяне были на втором месте, то по сравнению с прочими подчинёнными персам народностями и племенами они занимали привилегированное положение. В этом заключался известный компромисс между персами и господствовавшей в Мидии знатью. После победы персов прежние племенные вожди Мидии уже не являлись царьками в своих областях, а вошли в состав знати Персидского государства.

Организованная Киром персидская армия включала первоклассную конницу, но особое значение имела пехота, представлявшая собой ополчение свободных общинников. Это делало персидскую армию чрезвычайно боеспособной, и она долго не знала поражений.

Победа персов над мидянами создавала угрозу и для других держав того времени. По инициативе египетского фараона Амасиса создаётся союз между Египтом, Лидией и Вавилонией против Персии. Однако Киру удалось разбить противников поодиночке. В 546 г. до н. э. Кир в короткое время разгромил Лидию. Персидские войска наводнили Малую Азию, ваяли столипу Лидии — Сарды в захватили царя Креза с его несметными сокровищами. Лидия была присоединена к Персидской державе, и в ней был посажен персидский наместник. Затем персам удалось захватить и греческие города на малоазийском побережье Эгейского моря.

После 546 г. персы начали медленно наступать на Вавилонию, превращённую ещё царём Навуходоносором в мощную крепость. Персам удалось добиться поддержки жречества и торговых кругов Вавилонии, измена которых помогла войскам Кира в 538 г. до н. э. овладеть Вавилонией. Кир объявил себя «царём вселенной, великим царём, сильным царём, царём Вавилона, царём Шумера и Аккада, царём четырёх стран света».

Вслед за Вавилоном Киру предстояло завоевать ещё одно большое государство— Египет. Борьба с Египтом не могла не быть тяжёлой. Поэтому Персидская держава старательно искала союзников и надеялась, воссоздав иудейское государство в виде самоуправляющегося храмового города Иерусалима, создать плацдарм для своего похода в Египет. Она надеялась также обрести верного союзника на море в лице финикийских городов.

Учитывая всю трудность этой борьбы, Кир решил сначала обезопасить свои восточные границы. Средняя Азия и Восточный Иран в середине VI в. до н. э.

Племена Восточного Ирана пребывали тогда ещё в большинстве в условиях разлагавшегося первобытно-общинного строя. В одной из персидских надписей конца VI в. до н.э. подчеркивается, что Персия и Мидия говорили на одном и том же языке; им противопоставляются «страны другого языка». С точки зрения населения Западного Ирана — мидян и персов — племена Восточного Ирана говорили на другом языке, нежели они, хотя на самом деле эти языки не могли отличаться друг от друга коренным образом. Даже языки племён Бактрии, Согдианы и Хорезма были близки к языкам западных иранцев. Так, по мнению некоторых исследователей, древнейшие части Авесты — священной книги зороастрийской религии древних иранцев — были написаны на бактрийском языке; другие исследователи считают местом возникновения Авесты Хорезм.

В результате исследований советских археологов на древнем канале Чермен-Яб в Хорезме были открыты городища правильной формы и громадных размеров. Начало времени, когда создавались эти городища, определяется находками в них стрел скифского типа, подобных тем, которые были обнаружены в Урарту и в Ассирии в слоях, восходящих ко времени Мидийской державы. Внешняя форма общинных поселений этого типа продолжала сохраняться и в дальнейшем. Укреплённые поселения существовали также и в Бактрии. Ещё историки походов Александра Македонского (IV в. до н. э.) свидетельствуют об огромных размерах укреплённых поселений Средней Азии в то время.

Племена, находившиеся к востоку от плодородной области вдоль течения АмуДарьи, кочевали в безбрежных степях со своими верблюдами, табунами лошадей и стадами овец. Это были племена саков и массагетов. Хотя они и жили в условиях века металла (оружие своё они изготовляли из меди и бронзы), но стояли ещё на сравнительно низкой ступени общественного развития. Геродот свидетельствует о наличии у них древних форм брака и обычая убиения престарелых родственников.

По всей видимости, персам удалось подчинить себе Бактрию и Хорезм, хотя у нас нет прямых сведений об этом. Во время войны против саков и массагетов в 529 г. до н. э. Кир был убит. Задачи укрепления северо-восточной границы и завоевания Египта выполнил его сын Камбис (по-персидски Камбуджия, 528—522). Согласно надписям царя Дария I, через несколько лет после смерти Кира Хорезм и Бактрия числились в составе областей Персидской державы. Культура и религия Средней Азии и Ирана

К VI в. до н. э. большинство племён Средней Азии и Ирана, повидимому, ещё не знало письменности. Лишь в западных областях Ирана древнейшее население еще во II, а частично и в III тысячелетии до н. э. пользовалось эламской и аккадской письменностью.

Вероятно, на рубеже VII—VI вв. дон. э. мидийскими писцами под влиянием урартской клинониси была создана та клинописная слоговая письменность, которая затем была унаследована державой Ахеменидов. Вместе с письменностью мидийскйе писцы, вероятно, переняли у урартов и некоторые стилистические приёмы при составлении своих надписей. Эти приёмы были впоследствии ими переданы и персидским писцам. Подлинных мидийских надписей, однако, не сохранилось.

Многовековая ожесточённая борьба между племенами оседлых земледельцев и скотоводов Ирана и Средней Азии с воинственными кочевыми племенами, населявшими просторы степей, своеобразно отразилась на религиозном мировоззрении оседлых племён. Первое крупное общественное разделение труда — выделение кочевых скотоводческих племён, а также оседлых земледельческих племён не могло пройти бесследно для мировоззрения древнего человека. Для религии племён Ирана и Средней Азии характерно было признание существования в мире двух противоборствующих начал, благого и злого, причём благое начало проявлялось в свете и в огне, а злое — в мраке. Царством благого начала считалась плодородная земля, где была возможна жизнь оседлых земледельцев и оседлых скотоводов, царством же злого начала были объявлены степь и пустыни, где земледелие и оседлое скотоводство были невозможны, где пребывали племена кочевников, угрожавших мирным земледельцам смертью и разорением.

В религиозном мировоззрении отразилась также борьба народных масс против усиления племенной знати. Этот процесс нашёл своё отражение в «Гатах» — стихотворных проповедях, вложенных в уста пророка Заратуштры. Гаты, по мнению большинства исследователей, являются наиболее древней по языку частью Авесты. Время сложения Гат представляется спорным. Ряд советских и зарубежных исследователей относит его к первой половине или середине VI в. до н. э., но имеются предположения и о более раннем их происхождении. Учение, увековеченное в Гатах, выдвинуло в качестве основного божества общеиранского бога Ахурамазду, бога неба, и отвергло почитание племенных богов, так называемых дэвов. Это религиозное учение было направлено на подрыв племенной идеологии, на ослабление племенной знати, выполнявшей в культе самые существенные функции, как, например, жертвоприношение. Поклонение огню было также связано с культом общеиранского бога Ахурамазды. Злое начало — Ангхро-Манью — в мифах и легендах было поставлено в связь и с грабителями-кочевниками и с племенной знатью, которая для своих жертв племенным богам-дэвам требовала уничтожения ценного для оседлого земледельца и скотовода крупного рогатого скота. Подобные религиозные учения об общеиранском божестве усиливали позиции создающейся царской власти.

Во многом сходные верования проповедовались в Западном Иране магами — жрецами, называвшимися так по одному из мидийских племён, из среды которого происходило жречество как Мидии, так и Персии. Маги поклонялись верховному богу Ахурамазде, но характер их древнейшего учения и его соотношение с учением Гат пока ещё не вполне ясны. Геродот свидетельствует, что маги занимали почётное положение при дворе последнего мидийского паря — Астиага и, повидимому, поддерживали его политику объединения страны. Однако перед своим поражением в борьбе против персов в 550 г. Астиаг казнил магов, которые, возможно, оказались замешанными в измене мидийской знати.

Позже, в первые века нашей эры, Гаты наряду с другими сочинениями, в том числе некоторыми очень древними гимнами богам и более поздними религиозными текстами, составили канон Авесты — священной книги зороастрийской религии, развившейся на основе иранских и среднеазиатских верований ахеменидского и доахеменидского времени и отличавшейся крайней нетерпимостью к инаковерующим и «неариям». (Ариями Авеста считает оседлые, говорившие на иранских языках племена и народности, придерживающиеся зороастрийской религии.) Для учения Авесты характерна сложная и обременительная обрядность, проникающая в повседневную жизнь. Авеста запрещала «осквернять» трупами умерших огонь и плодородную землю, считавшиеся священными, и в зороастрийской религии распространился обычай выставлять трупы на особых башнях, где они пожирались птицами. Эта религия просуществовала в качестве государственной до завоевания страны арабами (VII в. н. э.). В настоящее время зороастризма придерживается ещё религиозная община парсов (огнепоклонников) в Индии (переселенцев из Ирана), а также небольшое число общин в Иране

В Авесте наряду с проповедью реакционной религиозной идеологии и обрядовыми предписаниями, составляющими её главное содержание, сохранились следы мифов и героического эпоса Ирана и смежных с ним областей Средней Азии. Эти мифы и легенды нашли свое отражение также в сочинениях греческих историков и в литературных памятниках феодального Ирана. Мифы посвящены борьбе сил света и сил мрака; в качестве примера можно привести рассказ о славной победе кузнеца Кавэ над угнетавшим народ страшным драконом Ажи-Дахакой.

Глава XXV. Древняя Индия в XV—VI вв. до н.э.

В Индии во второй половине II тысячелетия до н. э. наряду с упадком древней цивилизации в долине Инда возникают и развиваются классовые общества в долине Ганга и в областях, примыкающих к ней с юга и юго-запада. Рассматриваемый период ознаменовался новыми крупнейшими достижениями в области производства и созданием величественных памятников духовной культуры.

Для изучения истории Северной Индии с середины II—до середины I тысячелетия до н. э. основным источником являются древнейшие памятники литературного творчества — «Веды» (ставшие позже священными книгами), составленные на языке индоевропейской языковой семьи, условно называемом в науке «ведийским санскритом», а также материалы эпических сказаний «Махабхараты» и «Рамаяны». Веды

Слово веда значит «знание», в смысле «священное знание». К Ведам обычно относят ряд разнообразных литературных памятников религиозного содержания. Основными из них являются четыре сборника (самхиты): «Ригведа» —Веда гимнов, «Самаведа» — Веда напевов. «Яджур-веда» — Веда молитв и жертвенных формул, «Атхарваведа» — Веда заклинаний. Каждая из самхит имеет спои ртуальные комментарии — Брахманы, составленные много позже, когда религиозный культ значительно усложнился, а многие из текстов Вед стали уже непонятными. Одновременно комментарии эти имели целью приспособить Веды к меняющимся общественным отношениям. К ведической литературе относятся также и более поздние религиозно-философские комментарии — Араньяки и Упанишады.

Ригведа — древнейший и наиболее важный источник— в окончательном виде сложилась, как показывают встречающиеся в ней географические наименования, в Пенджабе и в верхней части долины Ганга. Самхита Ригведы в том виде, в каком она дошла до нас, сложилась в конце II тысячелетия до н. э., но основная масса содержащихся в ней гимнов (всего более тысячи), вероятно, уже существовала в середине II тысячелетия до н. э., а некоторые из них, возможно, являются ещё более древними. Более поздняя ведическая литература свидетельствует, что ко времени составления Ригведы центр индийской культуры переместился из долины Инда несколько к юго-востоку — в район междуречья Ганга и Джамны.

Период жизни населения Индии, нашедший своё отражение в ведической литературе, охватывает много сотен лет, поэтому данные об экономике и общественной жизни, содержащиеся в Ригведе, в некоторых отношениях существенно отличаются от более поздних данных, содержащихся в Брахманах, которые, по всей вероятности, были составлены уже в первые века I тысячелетия дь н. э.

Картина общественной жизни Индии, которую рисуют нам Веды, значительно отличается от картины, которую дают археологические раскопки поселений культуры Хараппы III—II тысячелетий до н. э. Но при этом следует иметь в виду, что в одном случае мы располагаем только письменными источниками, в другом же только археологическими, поэтому в действительности различие между обеими культурами могло быть и не столь существенным. Кроме того, различия могут объясняться и тем обстоятельством, что культура Хараппы развивалась в долине Инда и в Западном Пенджабе, тогда как ведическая культура имела своим центром Восточный Пенджаб и в особенности верхнюю часть долины Ганга. Распространено мнение, что носителями ведической культуры являются племена ариев, говоривших на индоевропейских языках и разрушивших культуру Хараппы. Само по себе проникновение индоевропейских языков в Индию, видимо, действительно имело место, но пока невозможно утверждать с уверенностью, что оно было результатом единовременного и массового вторжения племён, говоривших на этих языках, и что оно произошло именно в середине II тысячелетия до н. э. Весь этот вопрос ещё требует тщательного изучения. Хозяиственная жизнь

Нет сомнений в том, что индийцы в период составления Ригведы употребляли медные и бронзовые орудия. Относительно же применения в те времена железа существуют различные мнения. Но в Атхарваведе, которая сложилась в основном на рубеже II и I тысячелетий до н. э. (хотя некоторые из её стихов, вероятно, не уступают по древности ранним стихам Ригведы), железо наряду с другими металлами упоминается уже довольно часто. Овладение техникой добычи и обработки железа дало большие возможности для развития производительных сил.

Земледельческая техника, если судить по данным ведической литературы, отличалась от той, которую мы наблюдаем у жителей поселений культуры Хараппы; здесь, в холмистых районах предгорья Гималаев, не было естественно орошаемых долин с мягкими илистыми почвами, и обработка земли требовала гораздо большей затраты труда; возможности для того, чтобы земледелие и в этих областях стало основой хозяйственной жизни, появились только после того, как стали употребляться орудия труда, сделанные из железа. В отличие от лёгкого плуга, характерного для земледелия культуры Хараппы, здесь применялся более тяжёлый плуг, в который приходилось впрягать несколько пар быков.

С начала I тысячелетия до н. э. началось быстрое освоение долины Ганга. В условиях более совершенной техники земледелия уже могли быть использованы такие природные особенности долины, как большое количество атмосферных осадков и благоприятные возможности организации искусственного орошения.

Если в период составления Ригведы основной земледельческой культурой оставался ещё ячмень, то в более поздних ведических литературных памятниках мы встречаем данные о значительном разнообразии сельскохозяйственных культур. Происходит переход к возделыванию таких требующих искусственного орошения культур, как рис, сезам (кунжут), сахарный тростник; шире распространяется культура хлопка.

Крупную роль в хозяйстве играло скотоводство, которое по своему значению не уступало земледелию, а первоначально, возможно, даже преобладало. Ведущим в скотоводстве было разведение крупного рогатого скота. Одним из основных домашних животных была лошадь. Важное значение скотоводства в хозяйстве сказалось на характере поселений. У индийцев ведического периода мы не встречаем таких развитых и мощных городских центров, как в культуре Хараппы, и хотя пуры — «города» — упоминаются в ведической литературе неоднократно, центром экономической жизни и основным местом жительства населения была деревня. «Города» же, вероятнее всего, представляли собой только укреплённые пункты, куда во время нападений врагов укрывалось население, складывалось имущество и загонялся скот.

Упоминания ведической литературы о плотниках, ткачах, кузнецах, гончарах и других мастерах свидетельствуют об известной специализации ремесленного производства. Между различными племенами становится всё более частым обмен. Роль первых денег играли в древней Индии коровы, но, повидимому, наиболее обычной в этот период была меновая торговля.

О культуре индийцев ведического периода можно судить только на основании очень отрывочных данных. Они дают сведения о развитии в это время медицины, рассказывают о специалистах-врачевателях. Имеются данные о некоторых познаниях в области астрономии; известно, что индийцы в это время знали многие звёзды и умели определять их положение. Составление таких сборников, как Ригведа, свидетельствует о высоком уровне развития поэзии. Однако письменной литературы, видимо, не было, и неизвестно даже, знали ли индийцы в ведический период развитую письменность. Запись ведической литературы относится к гораздо более позднему периоду. Возникновение рабовладельческих отношений

Развитие производительных сил неизбежно повлекло за собой коренные изменения в общественных отношениях. Они сказались в том, что пахотная земля начала переходить во владение отдельных семей, причём племенная верхушка захватывала большие и лучшие участки. Военнопленных уже не истребляли, а превращали в рабов. Даже в Ригведе упоминается иногда большое количество рабов. Всё более обогащавшаяся общинная верхушка стала закабалять и порабощать обедневших общинников. Дальнейшее развитие неравенства привело общество к расколу на антагонистические классы рабов и рабовладельцев. Владение рабами стало одним из важнейших показателей богатства и высокого положения в обществе.

Термином для обозначения раба стало слово даса, основное значение которого первоначально было «враг», «чужак». Происхождение этого термина, несомненно, указывает на то, что первыми рабами были военнопленные. Рабство постепенно распространялось всё шире, число рабов росло. Обращение военнопленных в рабство стало делом самым обычным. Существовало, повидимому, и долговое рабство, но оно было ещё очень редким явлением. Иногда обнищавшие свободные продавали в рабство своих детей или самих себя. Дети рабынь считались рабами; впрочем, если они были рождены от хозяина, то часто ничем не отличались по своему положению от других его детей.

Данные о применении труда рабов очень скудны. Чаще всего рабы упоминаются как домашние слуги, но это объясняется, видимо, характером источников (религиозная литература, эпос).

Рабы находились на положении, мало отличающемся от положения домашнего скота. Их продавали, дарили, передавали вместе с другим имуществом как приданое. Они передавались зависимыми царями в качестве дани. В источниках сохранились воспоминания о человеческих жертвоприношениях, причём в жертву приносились также рабы. Слова «раб», «сын рабыни» считались ругательствами. Рабы исполняли самые тяжёлые работы, подвергались избиениям, заковывались в цепи и т. п.

Судя по данным ведической литературы, в Северной Индии на рубеже I тысячелетия до н. э. существовало большое число племенных союзов, а также мелких примитивных государств. О частых войнах индийских племён свидетельствует ещё Ригведа. Все члены данного племени именовались в гимнах арья, что значит «благородный»; людей же враждебных племён, независимо от их этнической принадлежности, называли дасью или даса, что значило «враг». Основная масса рядовых общинников сражалась в пешем строю; племенная знать — на колесницах. Образование государства

С усилением общественного неравенства военный вождь племени (раджа), который ранее выбирался собранием и мог быть смещён им, всё более возвышался над племенем, подчиняя себе органы племенного управления, в то время как главы общин по своему значению в общественной жизни отходили на второй план, превращаясь в одно из низших звеньев аппарата управления в нарождающемся государстве. Опираясь на родо-племенную аристократию, раджа отныне имел возможность заставить племенное собрание провести угодное ему решение. В источниках имеются упоминания о кровавой борьбе за эту должность между представителями знатных и могущественных родов в племени. Со временем должность раджи становится наследственной. Одновременно росла роль брахманов, ранее бывших в общине простыми исполнителями религиозного ритуала и магических обрядов, а теперь постепенно превращавшихся в профессиональных жрецов.

Вместе с тем органы племенной администрации постепенно превращаются в органы классового господства и угнетения. Возникает государство с его аппаратом управления и принуждения — с правительством, классовым судом, армией. Позже искусство государственного управления стало называться данданити. — «наука о наказании». Занятие высших должностей в государственной администрации — царского жреца, сборщика налогов в дани, казначея, астролога, а также командных постов в войске и т. д.— было привилегией рабовладельческой знати.

Можно высказать предположение, что ранние государства в долине Ганга возникают во второй половине 11 тысячелетия до н. э. Более точная датировка при настоящем уровне изучения древней истории Индии невозможна. Оформление сословного строя. Варны

Постепенно стало определяться деление всех прежде равноправных свободных на группы, неравные по своему общественному положению, правам и обязанностям. «Эти общественные группы назывались варнами (Древнеиндийские варны в современной науке часто называют не очень определённым термином каста Хотя варны в уже сложившемся классовом обществе были замкнутыми общественными группами, термин каста нами здесь не применяется, чтобы не смешивать варны со сложившимися позднее джати, также отличавшимися общественной замкнутостью, но иными по своему происхождению и сущности. Именно джати были названы португальцами в XVI в. кастами -- сливом, вошедшим затем во все европейские языки.). Родо-племенная аристократия, захватившая монополию на прежде выборные общественные должности, составила две привилегированные варны — брахманов, в которую вошли знатные жреческие роды, и кшатриев, в которую вошла военная знать. Этим двум варнам противостояла основная масса свободных общинников, составлявшая третью варну— вайшьев. В источниках сохранились упоминания о борьбе между брахманами а кшатриями за политическое преобладание, также как в о сопротивлении, которое вайшьи оказывали брахманам и кшатриям, пытавшимся поставить племенное управление на службу интересам богатого меньшинства.

Всё более частые войны и усиление имущественного и общественного неравенства привели к появлению большого количества людей, не являвшихся членами общин. Этих людей называли шудрами. Это были отбившиеся от своего племени люди, потомки побеждённых в обычных в этот период межплеменных войнах, вытесненных с мест, где они ранее жили, и лишённых, таким образом, основного средства производства—земли, и т. д. В период расцвета первобытно-общинного строя подобные «чужаки» или просто не принимались в общину и этим обрекались на гибель, или принимались и становились равноправными общинниками. Когда появилось общественное неравенство, чужаки если и принимались в общину, то равных со свободными общинниками прав не получали. Они не допускались к решению общественных дел и не участвовали в племенном собрании, так же как и в племенном культе: они не проходили обряда посвящения — «второго рождения», на которое имели право только свободные члены общины, называвшиеся «дважды рождёнными» в отличие от «единожды рождённых» шудр. Шудры составляли четвёртую, низшую варну.

Процесс образования варн был длительным. Ещё в период Ригведы варн не было упоминание об их происхождении находится только в одном из гимнов её позднейшей (X) книги. Когда окончательно сложилось рабовладельческое государство, деление всех свободных на четыре варны было объявлено извечно существующим порядком, результатом божественного промысла и, таким образом, было освящено религией. По наиболее распространённой богословской версии, бог-творец всего существующего — Брахма сотворил брахманов из своих уст, кшатриев — из рук, вайшьев — из бёдер и шудр — из ступней.

Границы между варнами, особенно между первыми тремя, резко обозначились только с течением времени. Это выразилось в ограничении возможности смешанных браков даже между «дважды рождёнными» различных варн, тогда как первоначально вступать в брак между собой запрещалось, повидимому, только шудрам и «дважды рождённым». Основой системы варн являлось закрепление уже сложившегося общественного неравенства и установление порядка привилегированности, согласно которому высшей считалась варна брахманов, за ней шла варна кшатриев, затем — вайшьев и, наконец, — шудр. Так, если за убийство брахмана полагалось определённое материальное возмещение, как искупление греха, то за убийство кшатрия полагалась одна четвёртая его часть, за убийство вайшьи — одна восьмая, а за убийство шудры — одна шестнадцатая. За проступки члена высшей варны по отношению к члену низшей полагалось наказание несравненно более мягкое, чем в обратном случае. Переход из одной варны в другую запрещался, так как принадлежность к варне определялась рождением. Впрочем, фактический переход из варны в варну всё же имел место.

Для каждой варны идеологами господствующего класса была сформулирована своя дхарма, т. е. закон образа жизни. Государственное управление оставалось в ведении двух высших варн, причём исполнение жреческих обязанностей было привилегией брахманов, военное дело—кшатриев. Вайшьям было предписано заниматься земледелием, скотоводством, ремёслами и торговлей. Шудрам предписывалось находиться в услужении у трёх высших варн. Позднее вайшьи стали мало отличаться от шудр вследствие дальнейшего падения роли свободных общинников в общественной жизни. Линия раздела стала тогда проходить уже между знатью — брахманами и кшатриями, с одной стороны, и простонародьем — вайшьями и шудрами—с другой.

Значительные изменения произошли и в семейных отношениях. Пережитки материнского рода сохраняются у некоторых народов Индии до сих пор, но в долине Ганга уже в ведический период существовала патриархальная семья. Слово пати («муж») имело значение — господин, владыка. В царских семьях обычным явлением было многоженство. Если в первобытной общине женщина, и в частности мать, занимала видное положение, то с течением времени она потеряла право участвовать в племенном собрании, так же как и право наследования имущества. Положение даже жены и матери хозяина дома стало мало чем отличаться от положения рабыни. Столь же бесправными перед лицом деспотической власти мужчины — главы семьи— стали и дети, которых отец мог как угодно наказать, продать, прогнать из семьи и т. д. Древнеиндийскии эпос. Махабхарата и Рамаяна

Древнеиндийская эпическая литература является ценнейшим источником для изучения общественных и экономических отношении, а также культуры Индии первой половины I тысячелетия до н. э. Основными памятниками эпоса древней Индии являются Махабхарата и Рамаяна, записанные в первых веках нашей эры, но в своей основе уже существовавшие к V в. до н. э.

Сюжетной основой Махабхараты («Великой войны потомков Бхараты») является борьба за власть внутри одного из самых могущественных царских родов Северной Индии.

Был в городе Хастинапуре, рассказывает Махабхарата, царский род Куру, происходивший от легендарного Бхараты, царя из Лунной династии. И было в этом роде два брата — старший Дхритараштра и младший Панду. Царём был Панду, так как Дхритараштра был слеп и вследствие этого физического недостатка не мог занимать престол. У Дхритараштры было сто сыновей, которые, как старшие в роде, обычно называются Кауравами (потомками Куру); у Панду было пять сыновей, которые называются обычно Пандавами (потомками Панду).

Панду умер ещё тогда, когда его сыновья были малолетними. Кауравы пытались при помощи различных ухищрений погубить Пандавов, но все их усилия оказались тщетными, и им пришлось уступить часть царства своим двоюродным братьям. Пандавы основали новый город Индрапрастху (развалины этого города находятся в окрестностях нынешней столицы Индийской республики Дели), который стал их столицей. Царём стал старший из Пандавов.

Но завистливые Кауравы придумали новый способ лишить Пандавов их доли в родовой собственности. Они вызвали Пандавов на игру в кости. По понятиям того времени, это было равноценно вызову на поединок, и кшатрий не мог от него уклониться. В состоявшемся состязании старший из Пандавов проиграл Кауравам все свои богатства, само царство, братьев, себя и общую жену пяти Пандавов. Дхритараштра, увидевший как далеко зашло дело, объявил результаты игры недействительными, но во вновь состоявшейся игре представитель Пандавов опять проиграл. По условиям этой новой игры, Пандавы вынуждены были на 13 лет уйти в изгнание, а их царство переходило к Кауравам.

По истечении срока изгнания Пандавы потребовали возвращения им их доли царства, но получили отказ. Это привело к войне, в которой приняли участие в качестве союзников той или другой из враждующих сторон, как это утверждается в эпосе, все народы мира. Судьба войны была решена битвой на поле Курукшетры (примерно в 100 км к северу от Индрапрастхи). Битва отличалась исключительным упорством. День за днём цвет воинства Индии сражался с нарастающим ожесточением; один за другим гибли самые прославленные и могучие воины. Только на восемнадцатый день битвы Пандавы победили. Из огромной массы воинов уцелело только шесть человек на стороне Пандавов, в том числе все пятеро сыновей Панду, и три человека на стороне Кауравов, но все сто сыновей Дхритараштры погибли.

Дорогой ценой досталась Пандавам победа. Вся Индия была потрясена таким ещё неслыханным кровопролитием. Да и сами Пандавы так и не смогли избавиться от угрызений совести: сознание того, что их суетное тщеславие имело своим результатом столь ужасные последствия для их рода и для всей страны, отравило им радость одержанной победы.

Истребительная война между родственниками, пренебрегшими из честолюбивых побуждений тем, что было для простого народа по традиции самым важным — родовой солидарностью, масштабы битвы (в Махабхарате, впрочем, чрезвычайно преувеличенные), а также то обстоятельство, что царская власть оказалась достаточно сильной, чтобы для решения династических споров послать на смерть большое количество людей, — всё это оставило неизгладимый след в народной памяти.

Древнее сказание о войне между Пандавами и Кауравами с течением времени обросло множеством дополнительных эпизодов, содержащих различные сказания и легенды (например, миф о потопе), рассуждения на религиозно-философские и многие другие темы, не имеющие в своём большинстве никакого отношения к основному сюжету. Вследствие этого Махабхарата, превышающая в 8—10 раз объём данного тома «Всемирной истории», является по существу не поэмой, а огромным литературным сборником древнеиндийского эпоса.

К древнеиндийскому эпосу относится также поэма Рамаяна («Сказание о Раме»), приписываемая мудрецу Вальмики. Рамаяна отличается гораздо большей стройностью композиции и тщательней обработана, чем Махабхарата. Содержание Рамаяны таково: Был в Айодхье (современный Ауд, в штате Уттар-Прадеш) царь из Солнечной династии — Дашаратха, и было у него от различных жён четыре сына. Старший из них — Рама решительно превосходил своих братьев умом, силой, храбростью и благонравием. Именно его и назначил Дашаратха своим преемником. Но вследствие интриги матери другого царевича, Бхараты, Рама вынужден был уйти в изгнание на 14 лет.

Когда Рама проживал в лесу вместе с женой Ситой и братом Лакшманой, добровольно последовавшим за Рамой, царь ракшасов (демонов) — владыка острова Ланка (Цейлон) Равана похитил Ситу и увлёк её в свою столицу. Рама, опираясь на помощь царя обезьян Сугривы, которому он помог вернуть отторгнутый у того престол, собрал огромное войско, состоявшее из обезьян и медведей.

По повелению Рамы был построен мост, соединивший материк с Ланкой. (Цепочка островов между Индией и Цейлоном, по легенде, существующей у местных жителей, является остатком моста, построенного в древности Рамой.) По этому мосту войско обезьян и медведей во главе с Рамой переправилось на остров. Здесь произошла кровопролитная битва с ракшасами — жителями острова. Решающим эпизодом этой битвы был поединок Рамы с Раваной. Равана был убит, Сита освобождена, и Рама, срок изгнания которого к этому времени истёк, вернулся обратно в Айодхью, где и воцарился на престоле своих предков.

Обе поэмы чрезвычайно популярны в Индии и в настоящее время. Вот уже более чем две тысячи лет Махабхарата и Рамаяна вдохновляют поэтов, художников, ваятелей и т. д., черпающих сюжеты для своих произведений из этих древних памятников поэтического творчества и народной мудрости. Рама и один из главных героев Махабхараты — Кришна даже обожествлены и считаются воплощениями (аватарами) Вишну — одного из важнейших божеств современного индуизма.

По взглядам древних индийцев, битва на Курукшетре открыла новый период в истории человечества—калиюгу,—который, как это можно определить на основании древнейших преданий, считался периодом резкого усиления общественного неравенства и возникновения сильной государственной власти. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что этот новый, классовый период истории наступил ещё только в относительно небольшой части Индии — на территории долины Ганга, по его верхнему и среднему течению, и в прилегающих непосредственно к ней областях. На остальной же, большей части Индии преобладали первобытно-общинные отношения, находившиеся на различных ступенях разложения. Индия в первой половине I тысячелетия до н. э.

В первые века I тысячелетия до н. э. рабовладельческие отношения распространяются во всё новых областях страны.

В религиозной послеведической литературе, а также в сборниках древнейших мифов и исторических преданий — Пуранах — встречаются многочисленные упоминания о племенах, народностях, династиях и событиях политической истории, однако вследствие неопределённости и запутанности хронологии конкретные данные о том, как происходил процесс распространения рабовладельческих отношений, нам почти неизвестны. Повидимому, у ряда племён рабовладельческие отношения складывались в силу внутреннего процесса общественного развития независимо от внешнего влияния; в других случаях возникновение классового общества происходило также и под воздействием уже сложившихся рабовладельческих государств.

Исторические предания относят важнейшие царские роды долины Ганга к двум главным династиям — Лунной и Солнечной. К Лунной династии относились цари, утвердившиеся в верхней части долины Ганга. К их предкам причислялся легендарный царь Бхарата и его потомки, в том числе герои Махабхараты—Пандавы и Кауравы. Этот царский род, видимо, действительно распространил свою власть на значительную часть Северной Индии (предание утверждает, что на всю Индию), поэтому в Пуранах Индия называется также «Бхаратаварша» (т. е. страной Бхараты, или страной потомков Бхараты). Эти древние предания нашли своё отражение в современном официальном наименовании Индийской республики — Бхарат. К Солнечной династии относились царские роды средней части долины Ганга; к древним царям этой династии причислялся, в частности, Рама.

Центр политической жизни в послеведическое время переместился в среднюю часть долины Ганга, которую древние индийцы называли «Мадхьядеша»—«Срединная страна». Здесь постепенно складываются рабовладельческие государства, приближающиеся по типу к восточной деспотии. К началу VI в. до н. э. в долине Ганга и к югу от неё, по преданию, существовало 16 крупных государств. В результате ожесточённых войн между ними возвышается одно из этих государств — Магадха, дари которой из династии Маурьев в IV в. до н. э. стали во главе первой в истории Индии рабовладельческой державы общеиндийского масштаба.

С середины I тысячелетия до н. э. Индия начинает всё теснее соприкасаться со странами Передней Азии. В конце VI в. до н. э. часть Северо-Западной Индии вошла в состав Персидской державы Ахеменидов; однако власть персидских царей была здесь непрочной и недолговременной. Религия древнеишей Индии.

О религиозных верованиях периода разложения первобытнообщинного строя и складывания государства в Индии дают представление Веды. Беспомощность человека в борьбе с могучими силами природы вела к обожествлению её сил и явлений. Богами неба считались Дьяус или Варуна; богом огня—Агни; богами солнца—Сурья, Савитар. Пушан, Митра, Вишну; богами грозы—Индра или Рудра; богом дождя— Парджанья; богом ветра—Вайю и т. д. Женские божества (богиня Адити — мать богов, Притхиви— Земля, Ушас — заря, Сарасвати — богиня мудрости и одновременно священная река того же наименования в Восточном Пенджабе и т. д.) играли в ведической религии второстепенную роль. Помимо богов — подателей благ, были боги, приносящие людям вред, например Шушна и Вритра, олицетворявшие засуху.

Значение того или иного божества и его культа в процессе исторического развития заметно менялось. Так, Рудра, считавшийся покровителем охотников, превратился в покровителя скотоводства; одно из солнечных божеств — Путан — стало покровителем пастухов и земледельцев.

Культ состоял из жертвоприношений богам (в древнейший период иногда и человеческих) и магических действий. По мере складывания патриархальной семьи возникал культ предков («отцов»). Сначала культовые действия отличались простотой; не было ни специальных помещений, ни профессионального жречества, как впоследствии. Культовыми действиями руководил вождь племени или глава общины, а в патриархальной семье — её глава. Участниками культовых действий были все члены племени, общины, семьи. Праздники приурочивались к началу периода дождей, окончанию сбора урожая, к окончанию успешного военного похода и т. д. На этих праздниках произносились гимны в честь богов; гимны эти сочинялись племенными поэтами — риши. Из сохранившихся от этого периода гимнов и состоит Ригведа. При жертвоприношениях происходило возлияние сомы — пьянящего напитка, который также был объектом поклонения как бог Сома, одновременно бывший и богом Луны. Никакой иерархии богов в тот период ещё не существовало.

В период складывания классового общества происходило изменение прежних верований первобытной общины. В этот период религия начинает использоваться для оправдания общественного неравенства. Складывающиеся на земле новые общественные порядки получают своё отражение в религии; так, бог Варуна становится верховным божественным судьёй, бог Индра — вождём и раджей богов и т. д. Возникло учение о «потустороннем мире», согласно которому люди добродетельные (с точки зрения господствующей классовой морали) попадают в царство богов, где будут вкушать жертвы, приносимые людьми, а люди грешные будут низвергнуты в царство вечной тьмы.

Многочисленные религиозные учения раннего рабовладельческого общества в Индии в первые века I тысячелетия до н. э. имеют много общего и обычно объединяются под общим названием брахманизм. Сущность брахманизма как религии, освящающей общественное неравенство, видна из основ его вероучения, сложившегося в окончательном виде уже в середине I тысячелетия до н. э. Страдания, бедствия людей объявляются в брахманизме несущественными, поскольку весь мир явлений — это только иллюзия — майя. Единственно реальным является существование брахмы — мирового духа, безличной и бескачественной божественной силы.

Примитивное анимистическое представление об одушевлённости окружающей человека природы и о возможности переселения души после смерти человека из одной телесной оболочки в другую было использовано жрецами-брахманами для создания учения о карме, т. е. о возмездии. Согласно этому учению, душа каждого человека после его смерти возрождается в телесной оболочке другого человека, занимающего либо более высокое, либо более низкое общественное положение. По верованиям брахманизма, это происходило в зависимости оттого, насколько точно человек в своём поведении следовал дхарме — закону образа жизни, якобы предписанному свыше для людей каждой общественной категории. В случае отхода от дхармы душа человека может возродиться в теле животного, даже самого нечистого и презренного, учили жрецы. Таким образом, учением о карме ответственность за страдания и бедствия трудящихся в классовом обществе перекладывалась на них самих, так как их настоящее угнетённое положение объявлялось воздаянием за греховное поведение в предшествующем жизненном состоянии. Самое большее, на что угнетённый мог рассчитывать, это на посмертное возрождение его души в телесной оболочке человека более высокого общественного положения в случае неуклонного исполнения дхармы, предписанной ему господствующей идеологией. Основным в дхарме для трудящегося и порабощённого были безропотный труд, безусловная покорность, уменье довольствоваться своим общественным и материальным положением, отсутствие «зависти» к знатным и богатым.

Брахманизм освящал рабовладельческое государство, как установленный богами институт, освящал носителей государственной власти, сословное деление общества (систему варн) и т. д. Постепенно выработался сложный религиозный ритуал, знания которого можно было достичь только многими годами ученичества; исполнение обязанностей жреца к тому времени стало профессией. Жрецы-брахманы, как хранители священного знания, при помощи которого, как они утверждали, они могут заставить даже богов действовать в угодном им духе, претендовали на особую привилегированность своей варны. Веды остаются священными книгами также и в брахманизме; они канонизируются. Язык, на котором были составлены Веды (ведийский санскрит), бывший в период второй половины II тысячелетия до н. э. одним из диалектов племён Пенджаба, оказался, таким образом, законсервированным, тогда как разговорный язык продолжал развиваться.

Вместе с тем брахманизм отражал примитивный характер существовавших в первые века I тысячелетия до н. э. рабовладельческих отношений. В брахманизме ещё не сложилось единой иерархии богов, высшее божество так и не определилось, и в различных частях Индии высшими божествами считались различные боги. Такая роль приписывалась, например, богу Шиве. В его культе, повидимому, слились различные по своему характеру религиозные верования. Он считался воплощением разрушительных сил природы и вместе с тем был связано древнейшими в Индии племенными культами плодородия. Другим высшим божеством считался Вишну — бог-хранитель всего существующего, который в ведическом пантеоне был второстепенным солнечным божеством. В брахманском богословии были попытки поставить .во главе богов Праджапати (позднее чаще называвшегося Брахмой) как бога-творца всего существующего. Но культ Брахмы, чуждый народным верованиям, так и не приобрёл широкого распространения.

По мере того, как рабовладельческие отношения распространялись на всё большую территорию, на которой общественное устройство приобретало форму деления на четыре варны, там распространялся брахманизм, воспринимались сложившиеся в верхней части долины Ганга формы религиозного культа, признавалась святость Вед; получал распространение, как язык жречества, ведийский санскрит, в несколько изменённом виде становившийся одновременно общим литературным языком разноплемённой Индии.

Глава XXVI. Рабовладельческое общество Китая в XII—VI вв. до н.э.

Китайское общество в период XII—VI вв. до н. э. сделало большой шаг вперёд в своём развитии. По сравнению с периодом Шан (Инь) поднялись на более высокую ступень производительные силы — улучшилась техника обработки земли, стало широко применяться искусственное орошение полей, развились ремёсла, торговля. Увеличивается количество рабов, труд которых используется в основных областях производства. Укрепляется рабовладельческое государство, усложняется его структура. Происходят изменения и в земельных отношениях; развивается крупное землевладение.

Под властью династии Чжоу и подчинённых ей царств находилась более обширная территория, чем под властью государства Шан (Инь). На востоке граница государства Чжоу достигала Жёлтого моря, на северо-востоке захватывала современную провинцию Хэбэй севернее Пекина, на севере пересекала провинцию Шэньси, на северо-западе захватывала часть провинции Ганьсу, на юго-западе включала часть Сычуани, на юге граница проходила южнее реки Янцзы.

Время правления династии Чжоу (XII—III вв. до н. э.) делится на три периода: период Западного Чжоу (1122—771 гг.), Восточного Чжоу (770—403 гг.) и период «воюющих царств» (Чжаньго, 403—221 гг.). Период Восточного Чжоу датируется также 770—249гг. до н.э., поскольку царство Восточное Чжоу просуществовало до 289 г. до н. э.

Иногда особо выделяется период Чуньцю (722—481 гг. до н. э). Китай в период Западного Чжоу (XII—VIII вв. до н. э.)

Для характеристики общественного строя Западного Чжоу имеется гораздо больше источников, чем для иньского времени. Прежде всего такими источниками являются «Ши цзин» — «Книга песен» (Эпический памятник древнего Китая; по своему содержанию он неоднороден. В нём представлено народное творчество, а также ритуальные и придворные песнопения различных времён, повидимому от XI до VI в. до н. э. «Ши цзин» неоднократно переделывался, последняя редакция относится, вероятно, к IV в. до н. э.), «Шу цзин» — «Книга документов», или «Книга исторических преданий», а также надписи на бронзовых сосудах. В этих источниках, в особенности в песнях «Ши цзина», отражено существование классов и классовой эксплуатации, а также сословных различий. В песнях «благородный», т. е. господин или правитель, противопоставляется низам — сяо минь (мелкий люд) или шу минь (весь народ). Во многих песнях говорится о подневольном труде на эксплуататоров и указывается на их тунеядство. Например, в песне дровосека говорится:

Вы не сеете, вы не жнёте, Каким же образом вы получаете доходы С трёх хозяйств? Вы не трудитесь на охоте, Откуда же во дворе у вас висят Шкуры барсуков? Вы не сеете, вы не жнёте, Как же вам достаётся огромное Множество снопов?

Господствующее положение в обществе занимала рабовладельческая аристократия. К ней относилась чжоуская наследственная знать (правящий дом), чжоуская военная знать, выдвинувшаяся в период покорения царства Шан (Инь), а в дальнейшем и знать других племён, должностные лица гражданской администрации, часть иньской рабовладельческой аристократии, уцелевшая после покорения. Кроме того, видное место занимали незнатные рабовладельцы, главным образом купцы, приобретавшие у разорявшейся наследственной аристократии крупные земельные владения и рабов.

Земледельцы (нунфу) влачили жалкое существование. Работая на своих общинных наделах, они в то же время не только обрабатывали землю, доход с которой шёл правителям царств или другим представителям рабовладельческой аристократии, но и выполняли целый ряд тяжёлых повинностей. Они работали в течение года с раннего утра до позднего вечера без отдыха.

В самом низу общественной лестницы находились рабы. Они были бесправными, их в любую минуту, по прихоти господина, могли убить, продать, как скотину. Как и при династии Шан (Инь), но в меньших масштабах, в период Чжоу вместе с умиравшим знатным рабовладельцем хоронили его рабов, иногда живыми, иногда же их перед захоронением убивали. Этот обычай продержался, видимо, долго, так как о захоронениях рабов вместе с умершим царём сообщают и более поздние источники.

Число рабов в государстве Западного Чжоу увеличивается. Источники сообщают, что часть завоёванного иньского населения была превращена в рабов и вместе с захваченными землями пожалована чжоуским царём рабовладельческой аристократии.

Часть иньского населения — та, которая не оказывала чжоусцам сопротивления во время войны, — не была превращена в рабов и осталась в своих сельских общинах, но тоже попала в зависимость от чжоуской аристократии. Источники свидетельствуют также о том, что другая часть иньского населения была использована на строительстве города Лои (позднее Лоян в провинции Хэнань) и затем поселена там, причём ей были предоставлены жилища и пахотные поля. Обращаясь к этой части покорённого населения, чжоуский правитель уговаривает иньпев подчиниться законам Чжоу и обещает им земли. Части иньской рабовладельческой знати было поручено управлять покорившимися иньцами, а некоторым знатным иньцам были пожалованы крупные владения и чжоуские титулы. Земельная собственность и землевладение рабовладельческой знати.

Верховным собственником земли являлся парь (ван). Он распоряжался земельной собственностью, жалуя землёй и отбирая её. В древнем китайском литературном памятнике («Ши цзин») это выражено следующими словами: Под бескрайным небом нет земли, которая не была бы царской; По всей стране — до края (до моря) Нет никого, кто бы не был царским слугой (чэнь).

После завоевания Иньского царства его территория была разделена между представителями знати — родичами и приближёнными чжоуского паря. Источники указывают на то, что пожалованных областей, фактически полусамостоятельных царств, было 71, из них 53 получили родичи царствовавшего дома. Установить подлинные размеры земельных владений рабовладельческой аристократии в чжоуский период не представляется возможным, так как свидетельства источников противоречивы. Из этих свидетельств можно лишь сделать вывод, что чжоуские цари жаловали аристократию различными земельными владениями в зависимости от степени знатности. Правители областей, на которые был разделён Китай в период Западного Чжоу, обязаны были отдавать часть своих доходов в виде регулярных отчислений чжоускому монарху. Области жаловали не только родичам чжоуского правящего дома, но и вождям племён, участвовавших в походе против царства Шан (Инь).

Царские родичи и союзные вожди племён, получавшие от чжоуского паря земельные территории, в свою очередь передавали землю более мелкими участками своим подчинённым — управителям, сановникам — главным образом военачальникам, представителям учёной бюрократии. При пожаловании земель определялись границы их. Развивается крупное землевладение рабовладельческой аристократии. Данных о пожаловании земель очень много: они встречаются и в надписях на бронзе и в литературных памятниках. Иногда пожалованные земли измеряются единицами, иногда десятками «полей» (В период Западного Чжоу поле (тянь) было единицей измерения, оно равнялось 100 му. В настоящее время му равен 1/16 га; точный размер му в период Чжоу пока ещё не установлен, но, видимо, он был в 3—4 раза меньше.). Например, водной надписи на сосуде сообщается: «Дарю тебе лошадей — 10, быков — 10, дарю одно поле в местности Ван, дарю одно поле в ... (неразборчивый знак), дарю одно поле в Дуе, дарю одно поле в Цзе». В другой надписи говорится о пожаловании 50 полей в Юй и 50 полей в Цзао.

Рабовладельческая знать свободно распоряжалась своими владениями и, повидимому, землю можно было отчуждать, сдавать её в аренду или закладывать Об этом свидетельствуют надписи на бронзовых сосудах. Например, водной из надписей говорится о том, что некий правитель Во Ши подарил своему подчинённому лук, стрелы, пять семейств рабов и десять участков земли.

Из другой надписи мы узнаём, что некий человек подал жалобу парю на другого за то, что тот не выполняет условий договора о земле предков, повидимому сданной в аренду. Царь приказал под угрозой строгого наказания виновного вернуть жалобщику землю, о чём и была сделана надпись на сосуде, который владелец земли завещал своим потомкам хранить вечно.. О закладе земли свидетельствует следующая надпись на бронзовом сосуде: «Гэ Бо отдал Пан Шану колесницу с хорошими лошадьми (четвёркой), за что Пэн Шан отдал ему в заклад 30 участков земли».

Во времена Западного Чжоу во владении землёй формально ещё сохраняется зависимость от воли царя. Но в этот период уже появляется тенденция к превращению владений в частную земельную собственность. В дальнейшем, с ослаблением власти чжоуских царей, происходит превращение права крупных рабовладельцев на владение землёй в право собственности на землю. Сельекая община

Общинное землепользование продолжало играть в период Западного Чжоу столь же большую роль, что и во времена Шан (Инь). Земля в общине была распределена, повидимому, по системе так называемых «колодезных полей», о чём мы уже упоминали. Древнекитайский писатель Мэн-пзы, охарактеризовавший эту систему, указывает, что если в период Шан (Инь) надел земли на каждую семью составлял 70 му, то в период Чжоу он равнялся 100 му. Мэн-цзы так описывает систему «колодезных полей», т. е. общинное землепользование, в период Чжоу: «Квадратный ли (мера длины) составлял «колодец» (цзин), последний равнялся 900 му. В середине его («колодца») было общественное поле (гун тянь). Каждое из восьми семейств имело частных земель (т. е. земель в частном, личном пользовании) 100 му, общественное поле (они) обрабатывали совместно. По окончании общественных дел (т. е. после обработки общественного поля и выполнения других повинностей) могли затем устраивать личные дела».

Ко времени Мэн-цзы общинное землепользование уже не существовало в том виде, как это имело место в Западном Чжоу, поэтому Мэн-цзы, характеризуя систему «колодезных полей», ссылается на древние книги, в частности на «Ши цзин», в которой есть указание на существование как общественных, так и частных полей. «Оросите наши общественные поля (гун тянь), а затем и наши частные (поля)»,— говорится, например, в этой книге. Общественные земли, доход с которых целиком шёл в пользу правителя царства или другого лица, которому была передана данная территория, обрабатывались в первую очередь, а затем уже обрабатывались частные поля, находившиеся в пользовании отдельных общинников.

Свободные общинники обязаны были, кроме обработки общественных полей, нести военную повинность, вносить отчисления с доходов в пользу общинных храмов, приносить жертвы душам умерших предков и т. д.

Устройство сельских общин, судя по данным исторических источников, было неодинаковым в различных царствах. Наиболее типичным было, повидимому, следующее: пять семейств составляли соседскую общину—линь, пять таких общин составляли деревню—ли, четыре ли образовывали «клан»—цзу, пять цзу составляли группу — дан, пять дан составляли округ — чжоу, пять чжоу образовывали сям, который состоял из 12 500 дворов. Самой низшей была административная должность старосты соседской общины (пяти семейств). Во главе высшей административной единицы (сян) стоял управитель — цин. Имелись и другие виды административного членения. Рабство

Рабы, как и в предшествующий период Шан (Инь), имели различные названия. Многочисленные надписи на бронзовых сосудах свидетельствуют о дарении царём своим подчинённым, слугам, представителям рабовладельческой аристократии десятков, сотен,а иногда и тысяч семейств рабов. Так, на бронзовом сосуде, относящемся к 23-му году царствования Кан вана (1056г. до н. э.) была сделана надпись о пожаловании одному из вельмож за заслуги более тысячи рабов. Другие надписи на бронзе также свидетельствуют о значительном числе пожалованных рабов, причём рабов дарили вместе с другими вещами. Например: «Я дарю тебе колесницы, лошадей, оружие, рабов в количестве 350 семейств» или «Цзян подарил Лину раковин 10 связок, рабов-слуг (чэнь) 10 семейств, рабов (ли) 100 человек».

Характерно, что в большинстве надписей на бронзе и в литературных памятниках сообщается о дарении не только рабов-одиночек, но и целых семей. Следовательно, можно сделать вывод, что в период Чжоу рабы имели свои семьи.

Рабов можно было купить и продать. Рабы ценились не дороже скота. В одной надписи (рубеж Х—IX вв. до н. э.) читаем: «Одну лошадь и моток шёлка обменял на 5 рабов». О купле и продаже рабов имеется немало данных. В «Книге перемен» («Ицзин») делается такое указание: «В пути, имея средства за пазухой, приобретёшь рабов (тун и ny)...» .

Ряды рабов пополнялись за счёт военнопленных и завоёванного мирного населения. Так было с иньцами и с другими племенами, покорёнными чжоусцами. В рабов превращали и государственных преступников, а также их семьи. Потомки рабов считались рабами.

Труд рабов весьма широко использовался в различных отраслях хозяйства времён Западного и Восточного Чжоу. В надписях на бронзе часто говорится о дарении рабов одновременно с землёй, что, несомненно, свидетельствует о применении рабского труда в земледелии. Рабов использовали также в скотоводстве, они работали и как ремесленники. Рабы выполняли и домашние работы во дворцах царя и рабовладельческой аристократии. Они обслуживали различные правительственные учреждения, их использовали при сооружении оросительных каналов. Они участвовали в охотах, которые устраивала знать. Как и при иньской династии, рабы из различных покорённых племён использовались в зависимости от их навыков. Государственный строй

Государственный строй Чжоу можно характеризовать как наследственную деспотию во главе с царём — ваном. Его власть распространялась не только на царские владения, но и на территории многих областей, непосредственно управлявшихся правителями различных рангов. Существование этих областей со своими армиями, своим правительственным аппаратом в дальнейшем (после VIII в. до н. э.) обусловило наряду с другими причинами ослабление царской власти.

Чжоуское государство кроме функции укрепления господства рабовладельцев и удержания в подчинении эксплуатируемых выполняло и другую функцию — оно боролось с окружающими кочевыми племенами. В первый период Чжоу эту борьбу вели главным образом те военные силы, которые находились в непосредственном подчинении чжоуского царя; только частично использовались войска и остальных областей. В дальнейшем роль этих войск областей всё более возрастает.

Правители областей, получившие в управление из рук чжоуского паря ту или иную территорию, обязаны были являться ко двору в известные сроки. Это подчёркивало их зависимость от царя. Приезд ко двору обычно сопровождался вручением правителям подарков и грамоты, чем подтверждались их права на владение территорией. В литературных памятниках часто встречаются упоминания о прибытии правителей царств ко двору.. Приём их проходил в торжественной обстановке. Царь обращался к представителю знати, получавшему грамоту, со следующими словами: «Будь поддержкой своему государю против тех правителей, которые не являются ко двору». Или: «Я расширю твои земли, чтобы ты был опорой дома Чжоу»

Правители областей носили различные титулы и представляли высшую рабовладельческую знать в чжоуском обществе. Ниже их по своему положению были более мелкие рабовладельцы и землевладельцы, сановники, управители и советники, военачальники, служилые люди. Они находились на службе у правителей различных областей или царств.

Строго говоря, централизованного государственного аппарата в течение всего периода Чжоу, и тем более во вторую половину его, не существовало. Различные области представляли собой по существу отдельные царства.

Предание приписывает царю Чэн вану (1115—1079) реорганизацию и укрепление государственного аппарата. Во главе его стояли так называемые «три гуна»(«великий наставник», «великий учитель» и «великий покровитель»), являвшиеся главными советниками царя. Кроме того, значительную роль в государстве Чжоу играли три управителя: один ведал культом; другой возглавлял ведомство общественных работ — в его ведении находился земельный фонд и ирригационная система; третий («великий начальник лошадей», или конюший) управлял военным ведомством. Безусловно, существовали и другие органы государственного управления, в частности карательные органы, однако до нас не дошли достоверные данные, на основании которых можно было бы охарактеризовать весь государственный аппарат времени Чжоу. Видную роль в Западном Чжоу играли жрецы и гадатели. Существовали должности верховного жреца и «великого гадателя». На обязанности первого лежало выполнение религиозных обрядов, главным образом поддержание культа предков, принесение жертв предкам чжоуских царей. Западное Чжоу вXII - IX вв. до н. э.

После создания государства Западного Чжоу его царям пришлось вести борьбу с покорённым населением царства Инь, а также с некоторыми представителями чжоуской рабовладельческой знати. После смерти У вана, основателя Западного Чжоу, произошло восстание, возглавленное сыном последнего иньского царя У Гэном, который воспользовался борьбой среди чжоускои знати в связи с назначением регента при малолетнем наследнике престола. У Гэна поддержали младшие братья У вана, недовольные регентом, а также некоторые вожди племён, подчинявшихся чжоусцам. Восстание было вскоре подавлено. У Гэн и другие руководители были казнены, замешанные в восстании братья У вана сосланы. Были уничтожены 17 владений (мелких царств), выступавших на стороне У Гэна. На некоторое время положение внутри государства Чжоу стабилизировалось.

Вся последующая история Западного Чжоу проходит под знаком постоянных войн с кочевыми племенами. Источники приводят много сообщений о выступлениях непокорных северо-западных племён. О масштабах борьбы с племенами можно судить по надписи на одном бронзовом сосуде, в которой сообщается о карательной экспедиции против племени гуйфан и захвате пленных в количестве 13 081. Длительную борьбу пришлось вести Чжоу с северными племенами (бэйди), во главе которых стояло племя сяньюнь (впоследствии называвшееся сюнну, или гуннами). Ожесточённая борьба велась также с восточными, южными и западными (сижун, «западные жуны») племенами. Войны с этими племенами продолжались в течение всего времени существования царства Западного Чжоу. Развал Западного Чжоу

Свидетельства внутренней непрочности царства Чжоу появляются уже в период царствования Чжао вана (1052—1002). Великий китайский историк Сыма Цянь в своих «Исторических записках» говорит об этом периоде: «Путь царя клонился к упадку». Дальнейшие события свидетельствуют об этом со всей очевидностью.

В царствование Ли вана (878—842) ослабляются связи центральной власти с правителями зависимых царств. Правители областей прекращают свои приезды ко двору, не присылают дани. Источники отмечают также недовольство народных масс деспотизмом Ли вана, усилением рабовладельческой эксплуатации. Сыма Цянь в следующих словах рассказывает о социальных противоречиях того времени. «Царь осуществлял тиранию и деспотизм, предавался пиршествам. Люди государства поносили его. Шао гун (главный советник царя) усовещевал его, заявляя: «Народ не в состоянии выносить (ваших) повелений». Царь разгневался, поручил вэйскому колдуну произвести розыск хулителей. Оговорённые им предавались казни. Хулителей стало меньше. Но правители царств не являлись ко двору. На 34-м году царствования царь ввёл ещё большие строгости. Люди государства не осмеливались разговаривать...».

Террор, однако, не смог подавить недовольство. В 842 г. до н. э. вспыхнуло восстание. К сожалению, в источниках о нём сообщается очень немного. Известно лишь, что восставшие напали на дворец царя. Ли вану пришлось бежать. Его сын Цзин, наследник престола, спрятался в доме главного советника Шао гуна. Восставшие жители столицы, узнав об этом, осадили дом советника и потребовали выдачи Цзина. По преданию, Шао гун выдал повстанцам своего сына вместо царевича Цзина и тем самым спас последнего от смерти. Факт изгнания царя свидетельствует о напряжённой классовой борьбе в этот период.

После смерти бывшего царя Ли вана (828 г.) управлявшие страной регенты возвели на престол царевича Цзина, который известен в истории под именем Сюань вана (827—782). Его царствование отмечено неудачными войнами с западными кочевыми племенами — жунами. В одном сражении с ними (в 789 г.) войска Сюань вана были наголову разбиты, в связи с чем ему пришлось прибегнуть к новому набору воинов, что вызвало повсеместное недовольство населения.

Всё свидетельствовало о развале Западного Чжоу. В царствование Ю Вана (781—771) против последнего восстал отец царицы (жены Ю вана). Он пошёл на соглашение с кочевыми племенами; последние вторглись в столицу и убили Ю вана. Возведённый на престол сын Ю вана, известный под именем Пин вана, в 770. г. перенёс столипу из Хао на восток — в Лои. С этого времени, по китайской традиции, начинается период Восточного Чжоу.

Перенесение столицы на восток было вызвано наступлением кочевых племён, захвативших часть территории государства Западного Чжоу. Немного времени спустя страна распалась на ряд самостоятельных царств, не подчинявшихся более чжоуским парям. Последние, хотя ещё считали себя парями всей страны, на самом деле утратили реальную власть и превратились лишь в правителей небольшого владения — Восточного Чжоу.

Китай в VIII—VI вв. до н. э.

Период царствования Пин вана (770—720) был переломным в истории государства Чжоу. В этот период, как отмечает Сыма Цянь, «дом Чжоу клонился к упадку и ослабевал. Среди чжухоу (правителей царств) сильные поглощали слабых. Начали возвеличиваться царства Ци, Чу, Цинь и Цзинь. Власть осуществлялась тем, кто был гегемоном». Этот процесс поглощения сильными царствами слабых расшатал основы государства Чжоу; в то же время богатела кучка рабовладельцев, народ нищал, кочевые племена не видели уже в Чжоу прежнего грозного противника. Развитие производительных сил

В период Восточного Чжоу происходят крупные изменения в экономической и политической жизни страны. Развиваются производительные силы общества в связи с применением железа для изготовления орудий труда (с VII в. до н. э.). О распространении железа в VI в. до н. э. свидетельствует тот факт, что, например, население царства Цзинь в отдельных случаях обязано было в виде налога поставлять железо. К этому времени появляются и земледельческие орудия из железа.

Применение железа расширило масштабы земледельческого производства, повысило производительность труда, улучшив обработку земли. Более широко стаиспользоваться в земледелии тягловый скот.

В связи с распространением железа развивается ремесло; оно поднимается на более высокую ступень по сравнению с ремеслом периода Шан (Инь) и Западного Чжоу; продукция ремесленного производства стала более совершенной и более разнообразной. В этот период усиливается обмен как внутри царств, так и между ними; появляются металлические деньги. В экономической и политической жизни возрастает роль купечества. Развитие крупного землевладения

В VII—V вв. до н. э., в связи с ослаблением власти чжоуских царей и ростом самостоятельности правителей отдельных царств, право верховной собственности на землю фактически переходит из рук чжоуского царя в руки различных правителей. Правители распоряжались своим земельным фондом без ведома чжоуского паря, передавая участки подчинённым — управителям, военачальникам и другим служилым людям.

Правители царств передавали землю, повидимому, не только за особые военные и политические заслуги, но и за постоянную службу. Об этом свидетельствует факт пожалования рабовладельческой знати и служилым людям различных по размеру земельных участков в зависимости от занимаемого положения. Эти земли передавались в наследственное владение, однако правитель мог конфисковать пожалованные земли. Крупные земельные владения в этот период расширялись также и за счёт насильственных захватов сильными у более слабых, что приводило к концентрации значительных земельных владений в руках рабовладельческой и служилой знати. Борьба за землю происходила не только между царствами, но и между отдельными знатными семействами.

Владение землёй было основой благополучия рабовладельческой аристократии. Об этом красноречиво говорит древний источник—«Го юй»(«Го юй» — рассказы о царствах, историческое сочинение о периоде правления династии Чжоу.): «Гуны (правители царств) кормятся данью (налогами), сановники кормятся городами (или территорией, «и»), учёные (гражданские должностные лица) кормятся полями, простой народ питается силой (трудом)».

Таким образом, правители взимали дань, сановники «кормились» поборами с городов и поселений, а люди «учёные», входившие в состав правительственного аппарата, имели земли. Только народ жил своим трудом.

Характерным для периода Восточного Чжоу была потеря наследственной рабовладельческой знатью своих родовых земельных владений, которые переходили в руки военачальников, служилых людей и купцов. Это приводило к упадку наследственного землевладения родовой аристократии и означало укрепление частной собственности рабовладельцев на землю.

Такой процесс вёл к острой политической борьбе. Усиливавшиеся военачальники увеличивали свои земельные владения не только за счёт пожалований или захвата земель у менее могущественных землевладельцев, но иногда даже за счёт раздела владений свергнутых ими правителей царств. В качестве примера можно привести царство Лу, где в 562 г. до н. э. три семьи сановников поделили земельные владения правителя Лу.

Примером роста влияния сановников является возвышение дома сановника Чэнь-ши в царстве Ци в VI в. до н. э. Чэнь-ши использовал недовольство населения тяжёлыми налогами, введёнными правителем Ци, который взимал с населения две трети его дохода. Стремясь привлечь народные массы на свою сторону, он давал ссуды зерном на выгодных для населения условиях, в результате чего ему удалось добиться расположения народа и захватить власть. Как указывает «Цзо чжуань» («Цзо чжуань» — древний литературный памятник, комментарий к летописи царства Лу — «Чунь цю» («Весна и осень»), краткой хронике событий, происшедших в царстве Лу за период 722—481 гг. до н. э. По традиции составление «Цзо чжуаня» приписывается Цзо Цю мину, жившему в период царствования династии Чжоу, но, несомненно, «Цзо чжуань» подвергся более позднему редактированию и имеет вставки и дополнения.), народ «переходил на его сторону подобно тому, как река течёт (в море)». Аналогичные факты имели место и в других царствах. Введение земельного налога. Разрушение «колодезной системычет перераспределения земельного «колодезной системы» общинного землевладения

Частнособственническое землевладение создавалось как за фонда и перехода его в руки военачальников, сановников и купечества, так и за счёт скупки земель купцами или перехода в их руки земель наследственной знати за долги. Кроме того, в руки купцов попадала и часть общинных земель, находившихся в частном пользовании нищающих земледельцев-общинников.В тесной связи с этим происходит разрушение общинного землевладения старого типа (так называемой системы «колодезных полей») и изменение форм эксплуатации, применявшихся рабовладельцами в отношении общинников-земледельцев. Этот процесс начался с VI в. до н. э. Проходил, он в различных царствах неравномерно, различными темпами и в разные сроки. Наиболее полное развитие он получил позже (V—III вв. до н. э.), в период Чжаньго («воюющих царств»).

Один из первых ударов по общинному землевладению был нанесён введением в царстве Лу в 594 г. до н. э. земельного налога, взимавшегося с единицы земельной площади — му. Отныне вместо обработки общественных полей (гун тянь) земледельцы должны были уплачивать в пользу правителя царств или сановников налог со всей земли. Деление земли на общественные поля и частные поля утратило свой смысл.

Характерно, что в царстве Лу введение налога на землю, заменившего обработку общественных полей (гун тянь), было осуществлено не сразу, а постепенно. После первого раздела земель (562 г.) налог был введён только во владениях одной семьи военачальника Цзи-ши. Затем после нового раздела земель, в 537 г. до н. э., окончательно был введён земельный налог во всех частях царства Лу. Примерно в то же время этот налог был введён в царствах Чу (после 548 г. до н. э.) и Чжэн (в 538 г. до н. э.). При этом в царстве Чжэн он вызвал вначале недовольство населения. В упомянутых выше трёх царствах (Лу, Чу и Чжэн) введение земельного налога означало разрушение «колодезной системы» общинного землевладения. Однако такое положение было не во всех царствах. Например, в царстве Цинь «колодезная система» просуществовала до середины IV в. до н. э. Период «Уба» —«пять гегемонов»

В результате уничтожения монархии Западного Чжоу и уси ления тех представителей рабовладельческой аристократии,которые были поставлены прежде чжоускими царями во главе отдельных областей, положение в стране резко изменилось. По существу с VIII в. дон. э. уже не было единого государства, страна распалась на множество самостоятельных и полусамостоятельных государств, которые вели между собой ожесточённую борьбу; в процессе этой борьбы происходило поглощение более слабых государств более сильными.В VII—VI вв. до н. э. на территории Китая господствовало пять крупных царств, в подчинении у которых находились остальные, более мелкие царства. Эти пять царств получили в китайской истории название «пяти гегемонов» (или деспотов, «Уба»). Такими гегемонами были царства Ци, Чу, Цинь, Цзинь и в известной степени Сун.

Ци охватывало большую часть территории современной провинции Шаньдун. Столицей его был город Линьцзы. В первой половине VII в. до н. э. в Ци был проведён ряд экономических и военно-административных реформ, которые значительно укрепили это царство. Была установлена государственная монополия на соль и железо, проводились мероприятия по поощрению торговли, разработке недр, была упорядочена система налогов, взимавшихся с учётом качества земли, реорганизована армия, проведён строгий учёт податного населения, и официально было признано разделение его на сословия (учёные, земледельцы, ремесленники и торговцы). Царство Ци, несмотря на сравнительно небольшие размеры своей территории, сумело поглотить десяток других владений и царств. Оно было в течение свыше 20 лет гегемоном среди сильнейших царств.

Вторым гегемоном в течение нескольких лет в середине VII в. до н. э. было царство Сун.

В 632 г. выдвигается царство Цзинь. Оно поглотило свыше 20 владений и охватывало территорию всей современной провинции Шаньси, части провинций Хэбэй, Шаньдун, Хэнань и Шэньси. С востока на запад территория царства Цзинь простиралась на тысячу с лишним километров.

Четвёртым гегемоном было царство Цинь. В начале ему принадлежала только часть современной провинции Ганьсу. В дальнейшем, после перенесения Пин ваном столицы на восток, земли, прежде принадлежавшие парям Западного Чжоу и расположенные в современной провинции Шэньси, были постепенно захвачены царством Цинь. Оно вело успешные войны с кочевыми племенами западных жунов и стало гегемоном на северо-западе. Царство Цинь пыталось установить своё господство над другими царствами в Северном и Центральном Китае, но в то время (VII—VI вв.) ему не удалось этого добиться, так как оно столкнулось с сопротивлением других сильных царств, в особенности со стороны Цзинь.

Царство Чу было самым крупным. В VII—VI вв. до н. э. оно поглотило 45 других, более мелких царств в бассейне рек Хуай, Хань и Янцзы. Коренным населением Чу были земледельческие племена. К концу VII в. царство Чу стало одним из сильнейших и наиболее передовых в экономическом отношении царств. В 597 г. до н. э. в результате разгрома объединённых сил царств Чжэн и Цзинь царство Чу стало одним из пяти гегемонов в Китае. В дальнейшем право на господство в стране оспаривают и другие царства (У, Юэ и др.).

Перечисленные выше царства по существу диктовали свои условия чжоуским парям. Борясь между собой, они заключали союзы с другими царствами. VII и VI века проходят в постоянной борьбе между царствами-гегемонами, причём в этой борьбе чжоуские пари подчас играли лишь роль наблюдателей, так как были бессильны оказать какое-либо влияние на ход событий. В борьбе с кочевыми племенами эти царства обычно оказывали друг другу поддержку.

Восточное Чжоу превращается в такое же владение, как и остальные царства, даже в более слабое. Хотя правитель Восточного Чжоу продолжал носить титул царя (вана), но это не имело никакого реального значения.В VI в. царский титул присвоили себе и правители царства Чу, что знаменовало окончательный развал чжоуской монархии. Острая борьба между самостоятельными царствами продолжалась в течение последующих столетий, вплоть до создания централизованного государства в III в. до н. э. Классовая борьба

Источники говорят об усилении рабовладельческой эксплуатапии и тяжелом положении свободных общинников в период Восточного Чжоу. В «Цзо чжуань» часто встречаются краткие данные об этом. Например, из беседы двух чиновников, приближённых к правителям царств Ци и Цзинь, мы.узнаём, что в VI в. до н. э. в первом из названных царств «...народ делил свой труд на три части, две из них отдавал государству (правителю), а на одну часть питался и одевался. Собранное в общественных (амбарах зерно) портилось, и в нём заводились черви, а (в то же время) санъ лао(Сань лао — дословно «трое старых». По одним объяснениям — это три социальные группы — ремесленники, купцы и земледельцы. Другие считают, что это старейшие представители населения, возможно, мелкие должностные лица. Если голодали они, то земледельцы в царстве Ци были в ещё более худшем положении.) страдали от голода и холода». Не лучшим было положение народных масс и в царстве Цзинь, где «весь (простой) народ жил в нищете, в то время как во дворцах (знати) усиливаются расточительство и излишества. Трупы умерших от голода (лежат) один за другим, а (в то же время) богатство куртизанок увеличивается. Когда народ слышит приказания правителя, он бежит (от него), как от разбойников и врагов». Такое же положение было и в других царствах.

Народные массы, не вынося гнёта рабовладельцев, неоднократно восставали против них. К сожалению, древние китайские источники приводят весьма краткие данные о различных восстаниях, сообщая лишь о самом факте, но не указывая ни причин восстаний, ни состава их участников. В «Исторических записках» Сыма Цяня встречаются, например, такие сообщения: «На 23-м году (правления чуского У вана, т. е. в 718 г. до н. э.) жители царства Вэй убили своего правителя Хуань гуна». Сообщения о борьбе внутри различных царств часто встречаются и в другом древнем источнике — «Цзо чжуань». Но и здесь нет точных указаний на характер этой борьбы. Из-за лаконичности сообщений источника очень трудно иногда отличить народное восстание от выступления того или иного военачальника против своего повелителя — правителя царства. Впрочем, и в этих выступлениях принимали участие народные массы, которые надеялись, что свержение правителя принесёт некоторое облегчение народу.

VII и VI века также характеризуются междоусобной борьбой различных групп рабовладельцев. В 540 Р. в царстве Цзю власть захватил один из представителей рабовладельческой аристократии — Чжань Юй. Он отнял титулы у сыновей правителя, и они обратились за помощью к правителю царства Ци. Чжань Юй не получил поддержки у народа и был свергнут. Его место занял один из наследников престола в этом царстве — Цюй Цзи. Через три года (в 537 г. до н. э.) против Цюй Цзи восстало население зависимого от него царства Цэн в связи с тем, что он, как сообщает «Цзо чжуань», «пренебрегал интересами (населения) Цэн».

В VI в. до н. э. восставали и ремесленники и торговцы. Об этом также свидетельствует «Цзо чжуань». Так, в 502 г. до н. э. сановник царства Вэй — Ван Сунь-цзя говорил своему государю: «Всякий раз, когда в царстве Вэй бывали трудности, ремесленники и торговцы всегда поднимали мятежи». Народные восстания в этот период, однако, не имели широкого размаха и не приводили к уничтожению рабовладельческого способа производства.

Идеология и культура Китая до середины I тысячелетия до н. э.

Китайская культура оказала огромное прогрессивное влияние на все народы Дальнего Востока. Велик вклад китайского народа в сокровищницу всей мировой культуры.

Древнейший период развития китайской цивилизации относится ко времени царств Шан и Чжоу. Потребности повседневной жизни, развитие земледелия, ремесла побуждали

Возникновение научных знании в философских воззрений древних китайцев изучать явления природы и накапливать первичные научные знания. Подобные знания, в частности математические и астрономические, уже существовали в период Шан (Инь). Об этом свидетельствуют как литературные памятники, так и надписи на костях. Предания, вошедтие в «Шу пзин», рассказывают о том, что уже в ревнейшие времена было известно деление года на четыре сезона. С большей достоверностью о накоплении астрономических знаний можно говорить в отношении периода Шан (Инь). В надписях на иньских костях встречаются упоминания о солнечных и лунных затмениях. В иньское время в Китае уже знали лунный календарь. По этому календарю невисокосный год делился на 12, а високосный на 13 месяцев. Полный месяц состоял из 30 дней, а неполный — из 29 дней. Иньцы делили месяц на декады.

Позднее, в период Чжоу, были приобретены новые познания в астрономии. Подтверждением этого являются такие факты, как деление месяца на четыре недели, наблюдение за движением небесных светил. В литературных памятниках чжоуского периода отражаются познания древних китайцев о звёздном небе, о расположении созвездий. Так, в «Книге песен» («Ши цзин») приводятся названия созвездий,известных в астрономии под названием Волопаса, Стрельца, Большой Медведицы и др., а также даются указания на их местонахождение.

К далёким временам древности восходят истоки философских взглядов китайцев на устройство вселенной. Известны древнекитайские религиозные представления о жизни на земле, о природе как творении сверхъестественной, божественной силы и т. д. Но в древнем Китае уже в отдалённое время развивались и другие воззрения, появились наивные, стихийные материалистические взгляды. Эти воззрения формируются, повидимому, в конце иньского — начале чжоуского периода, когда происходят крупные изменения в экономической и политической жизни Китая, связанные с развалом Иньского государства и возвышением Чжоу. В этот период острой политической борьбы и появляются философские взгляды, которые вступают в противоречие с религиозными представлениями о мире. Это нашло своё отражение в «Книге перемен» («И цзин») и частично в «Книге документов» («Шу цзин»).

В основе древнейших наивно-материалистических воззрений Китая лежит представление о том, что вселенная состоит из «первоэлементов». В «И цзине» этими первоэлементами названы земля, небо, огонь, вода, озеро, ветер, гора и гром. Все вещи в мире находятся в движении и постоянно изменяются в результате взаимодействия и взаимостолкновения двух космических сил — силы Света и силы Тьмы — такова основная идея «И пзина». Следовательно, здесь, с одной стороны, высказана мысль, что основой мира являются не божественные силы, а природные первоэлементы. С другой стороны, в этих воззрениях наличествуют элементы диалектики.

Наивные материалистические представления о вселенной отражены и в других древних литературно-исторических памятниках. Например, в одной из глав «Шу цзина», под названием «Великий план», неизвестный автор провозглашает основой материального мира «пять первоэлементов»—дерево, металл, воду, огонь и землю. Письменность и литература

Китайская письменность возникла в очень отдалённое время. уже в XV в. до н. э. существовала сравнительно развитая система иероглифического письма, что свидетельствует о значительно более раннем его возникновении. Сохранившиеся в литературных источниках древние предания говорят о существовании ещё в очень ранний период первобытного способа фиксации мыслей с помощью завязывания узелков на верёвке. К этому же времени относится существование рисуночного письма (пиктографии). Сначала рисовали предметы целиком. Дальнейшим этапом был переход к символическому рисунку, или неполному изображению предмета, когда часть рисунка (пиктограмма) символизировала целое (например, вместо изображения барана рисовалась лишь его голова с рогами).

Иньская письменность развилась из такого символического рисуночного письма. В неё вошли в качестве составных частей пиктограммы (рисуночные изображения, например знаки солнца, луны, человека, дерева, воды и др.), идеограммы (знаки, выражающие определённые конкретные и отвлечённые понятия) и позднее фонограммы (знаки, обозначающие звучание иероглифа). Дошедшие до нас надписи сделаны на костях животных и щитках черепах.

По данным современных китайских учёных, в иньском письме уже обнаружено свыше 2 тыс. различных иероглифов. Это свидетельствует о значительном развитии китайской письменности в иньский период. В дальнейшем происходили как увеличение числа иероглифов, так и графическое совершенствование их форм. От периода Чжоу сохранились надписи на бронзовых изделиях, а позднее на бамбуковых дощечках.

В тесной связи с развитием письменности находится появление литературы. Ещё до возникновения письменности существовало устное творчество народа. Народные предания, передававшиеся из поколения в поколение, были записаны значительно позже и в виде различных легенд вошли в литературные памятники чжоуского периода. К таким легендам, несомненно являющимся продуктом народного творчества, относятся легенды о Хуан-ди («Жёлтый царь»), борющемся против чудовища Чи-ю, о Суй-жэне, впервые добывшем огонь, о Шэнь-нуне, научившем человека обрабатывать землю, и т.д.

Одним из древнейших литературных памятников, дошедших до нас, является «Книга песен» («Ши пзин»). Она содержит свыше 300 песен и стихотворений, частью являющихся плодом народного творчества, частью представляющих обрядовые и придворные песнопения. Песни и стихотворения «Ши цзина» создавались в течение почти всего периода Чжоу в различных царствах. Песни, вошедшие в «Ши пзин», обыкновенно имеют в каждом стихе по четыре слога (это было характерной чертой древней поэзии). Они делятся на несколько групп. Наиболее ранние из них — «Чжоу сун» («Чжоуские песнопения») представляют собой преимущественно обрядовые и плясовые песни; следующие за ними по времени «Да я» («Большие песни») — хвалебные и застольные песни; «Сяо я» («Малые песни») и «Го фын» («Обычаи парств») — это главным образом народные песни. Народные песни ярко отражают социальные условия того времени; они с безыскусственной простотой рассказывают о подневольном труде, алчности чиновников, о жестокой эксплуатации населения рабовладельческой знатью и тяжёлой жизни земледельцев.

Образцы народного стихотворного творчества встречаются также в «Книге перемен» («И цзин»). Современные китайские учёные относят эти стихи к концу периода Шан (Инь)— началу периода Чжоу. Это, пожалуй, наиболее ранние литературные произведения. Во всяком случае они созданы не позже самых ранних песен «Ши цзина».

Древнейшие известные нам произведения китайского искусства относятся ещё к так называемой культуре Яншао (III тысячелетие до н. э.) и представляют собой глиняные сосуды с многокрасочной росписью в виде сеток, раковин, спирали. Красотой отделки отличается чёрная керамика, найденная в поселениях Чэнцзыяй (в провинции Шаньдун) и относящаяся к так называемой культуре Луншань (III тысячелетие до н. э.).

Большим разнообразием характеризуются памятники искусства II тысячелетия до н. э. — периода Шан (Инь),— представленные остатками архитектурных сооружений, каменной скульптуры, бронзовыми сосудами и резными изделиями из кости, камня и т. п. Бронзовые сосуды выделяются богатством форм и искусной отделкой. Среди них встречаются сосуды типа дин (сосуд на трёх толстых литых ножках, с двумя ручками) и реже — ли (треножник с полыми ножками), а также производная от него форма — сложный сосуд сянъ. Наиболее типичная отделка бронзовых сосудов — это рельефное изображение, перемежающееся о орнаментом в виде различных узоров и спиралей, символизирующих облака и гром. Основными образами, украшавшими бронзовые изделия, были образы быков, баранов, змей, птиц, цикад, драконов. Оружие иньского периода по своей отделке также может быть отнесено к предметам искусства, так как оно украшено различными узорами и инкрустацией.

Во II тысячелетии до н. а. получило развитие искусство резьбы по нефриту и кости. Среди иньских украшений наряду и золотыми предметами обнаружены многочисленные изделия из кости и нефрита. Они покрыты тонкими гравированными рисунками.

В первые века чжоуского периода значительных изменений в развитии изобразительного искусства и архитектуры не было. В дальнейшем происходит обогащение сложившихся ранее художественных форм. Более широкое распространение получает изображение животных на бронзовых жертвенных сосудах, колоколах и т. д.

В VII—VI вв. появляются новые веяния в изобразительном искусстве: в абстрактную архаическую орнаментику проникают новые мотивы, появляются зачатки сюжетной композиции — изображения сцен борьбы человека с животным и др.

Музыкальное искусство Китая (в том числе песни и пляски) также является очень древним. Иньские надписи на костях дают первые свидетельства существования обрядовых плясок. Иероглиф «у», имеющий значение «танцевать», в иньских надписях часто сочетается с записями о жертвоприношениях душам предков или духам природы. Как знак «у», так и другие знаки, обозначавшие ритуальные пляски, изображали танцующего человека с бунчуком или бычьим хвостом в руках. Характерно, что этот знак по своему древнему начертанию совпадал с иероглифом, обозначавшим колдуна, из чего можно заключить, что исполнителем ритуальных плясок в древние времена был колдун, шаман.

Из иньских надписей на костях видно, что уже во II тысячелетии до н. э. использовался ряд музыкальных инструментов — барабан или бубен, дудка и, повидимому, струнные щипковые инструменты. В период раннего Чжоу применялись инструменты ударные (кожаный барабан, металлические колокола, колокольчики) и духовые (бамбуковые и глиняные). В период Чжоу музыкальное искусство продолжает развиваться, песни и пляски перестают быть только ритуальными, происходит обособление песни от пляски, совершенствуется техника музыкальной игры, появляются новые музыкальные инструменты: их насчитывают теперь свыше двух десятков. В этот период создаётся специальная придворная служба, в ведении которой находилось обучение музыкантов и танцоров, а также наблюдение за исполнением песенной и танцевальной музыки и руководство ею.

В период Восточного Чжоу появляются трактаты о музыке. Наиболее известный из них — «Юэ цзи» («Описание музыки») — глава из канонической книги «Ли цзи» («Описание этикета»).

Древняя религия Китая своими корнями уходит в доклассовое общество и связана с воззрениями первобытного человека. На ранних этапах развития общества широко были распространены тотемизм и анимизм.

О тотемистических представлениях древних китайцев сохранились предания в литературных памятниках, которые сообщают о существовании тотемных групп Медведя, Барса и др. Об остатках тотемизма ещё в иньский период свидетельствуют названия некоторых племён, окружавших Иньское царство, таких, как«мафан» («племя Лошадь»), «янфан» («племя Баран»).

Существование культа явлений природы в иньский период можно проследить по многочисленным надписям на костях животных и панцырях черепах. Иньпы считали, что все явления природы, её дары, используемые человеком, а также стихийные бедствия происходят по воле духов. В надписях на костях постоянно встречаются упоминания о духах земли, гор, рек, солнца, луны, дождя, ветра и др. Им молились, приносили жертвы, обращались к ним с просьбой о ниспослании дождя, даровании хорошего урожая или с просьбой о предотвращении стихийных бедствий и т. д.

Наряду с поклонением многочисленным духам природы в иньский период наблюдается выделение главного духа — божества, стоящего над всеми другими духами и душами умерших людей. В иньских надписях это божество носит название ди, позднее — шан ди («верховное божество»). Это же название встречается и в более поздних литературных памятниках, в которых оно иногда заменяется равнозначащими терминами — «великое небо», «небесное божество».

В иньский период, с созданием классового общества, появляется уже обожествление царской власти. Царь признаётся «сыном неба», т. е. сыном божества, его представителем на земле. Это видно из гадательных надписей иньского периода, в которых говорится, что царь получает повеление от божества-неба. Об этом свидетельствует и тот факт, что в надписях, дошедших от конца иньского периода (с XIII в. до н. э.), для обозначения царей применяются те иероглифы, которыми прежде обозначалось «верховное божество». Позднее, в период Западного Чжоу, в литературных памятниках встречается термин «сын неба», обозначающий царя.

Культ предков, возникший ещё в первобытно-общинный период, существовал как в иньское, так и в чжоуское время. В основе его лежит представление о том, что душа человека после смерти продолжает жить и может вмешиваться в жизнь людей, в особенности близких, родных умершего, причём это вмешательство может быть неблагожелательным и приносить вред. С другой стороны, по воззрениям древних китайцев, душа умершего человека сохраняет все его вкусы, привычки и потребность в тех же средствах существования, в которых человек нуждался при жизни. С этими представлениями связан и похоронный ритуал, который предусматривал захоронение вместе с умершим рабовладельцем его слуг, рабов. В могилу умершего клали различные предметы обихода, драгоценности, оружие.

О существовании у иньцев веры в могущество душ умерших предков свидетельствуют многочисленные гадательные надписи, из которых видно, что иньские цари обращаются к своим умершим предкам с различными вопросами и просьбами о помощи.

Указанные древние религиозные верования являлись частью господствующей идеологии и в последующие столетия китайской истории. Они являлись мощным идеологическим оружием эксплуататоров. Но в то же время, как мы уже говорили, появляются первые ростки материалистической философской мысли в Китае, давшие позже замечательные плоды.

Глава XXVII. Южная Европа в первой половине I тысячелетия до н.э.

Впервой половине I тысячелетия до н. э. у племён, большей части Азии, Северной и значительной части Восточной Европы ещё сохраняются описанные ранее условия жизни бронзового века, а на Крайнем Севере продолжают существовать условия неолитического периода. В то же время происходят важные сдвиги в общественном строе ряда племён Южной Европы. Резкое убыстрение темпов разложения первобытно-общинного строя имело здесь своим следствием более решительную, чем в странах древнего Востока, ломку древних порядков и становление рабовладельческих отношений в их античной форме.

Процесс ломки старых и возникновения новых отношений в это время дальше всего зашёл в таких странах Южной Европы, как Италия и Греция. Здесь возникли новые важные очаги культуры и цивилизации древнего рабовладельческого мира.

Ввиду особо важной роли, которую начинает играть с этого времени Греция, история этой страны выделена в отдельные главы. Раннежелезный век в Европе (X—VI вв. до н. э.)

Основные племена Европы в начале I тысячелетия до н. э.

В первые века 1 тысячелетия до н. э. карта расселения племён Европы выглядела примерно так: Большую часть Пиренейского полуострова населяли иберские племена. Северо-западную его часть, территорию нынешней Франции и верховья Дуная заселяли племена кельтов. Позже кельты заселили также и Британские острова Северную в центральную части Апеннинского полуострова в этот период заселяли продвигавшиеся с севера италики, но в некоторых областях полуострова и на острове Сицилия ещё проживали различные более древние местные или проникшие сюда через Адриатическое море племена: на северо-западе — лигуры, на юге — сикулы, позднее целиком оттеснённые на Сицилию, япиги и др., в центральной части Сицилии — сиканы. Северо-западную часть Балканского полуострова и прилегающие с севера районы населяли иллирийцы, северо-восточную — фракийцы, южную — греки (эллины). Территорию между реками Рейном и Эльбой, а также часть Южной Скандинавии занимали германские племена. К востоку и юго-востоку от Эльбы, включая верхнюю часть бассейнов рек Днепра и Днестра, находились племена — предки славян. К северу от них располагались балтийские племена, близкие по языку к древнейшим славянам, а также племена финно-угорской семьи языков, причём территория расселения последних, видимо, простиралась по всему северу Европы. На степных просторах Юго-Восточной Европы кочевали киммерийские и другие племена, а позже (с VII в. до н. э.) скифские племена, говорившие на языках восточноиранской (иначе называемой североиранской) группы индоевропейских языков.

Племена Европы находились на разных уровнях общественного развития. Большинство племён Европы жило уже в бронзовом веке. Но в более суровых и сложных, чем в долинах рек субтропиков, природных условиях Европы освоение техники обработки меди и бронзы не давало такого производственного эффекта и не привело к столь решительным изменениям в области производства, как во многих странах Востока. Только быстро и широко распространившиеся прочные железные орудия труда (сошник, рабочий топор, кирка, лопата и др.) обеспечили теперь в ряде случаев возможность обработки тяжёлых почв, вырубки под пашню густых лесов, покрывавших в то время почти всю Европу, а также осушения многочисленных и обширных болот. Освоение железа решительно двинуло вперёд развитие ремесла — добычу руд, кузнечное и оружейное дело, постройку жилищ, производство средств транспорта (суда, повозки) и т. д. Техника получения и обработки железа на юге Балканского полуострова начинает осваиваться в конце 11 тысячелетия до н. э., а в остальной Южной Европе—с начала I тысячелетия до н. э.

Уже в IX—VIII вв. до н. э. начинают плавить железную руду и ковать железные изделия племена Волго-Окского бассейна; в первой половине I тысячелетия до н. э. железное литьё появляется и у предскифских племён современной Украины. Железные изделия начинают изготовляться и у племён, живших между Одером и Верхним Днепром, в которых исследователи видят предков славян. Полного развития культура железа достигает в Восточной Европе, однако, как правило, лишь с VIII в. до н. э. и особенно во второй половине I тысячелетия. Гальштаттская культура

Для раннего железного века в Западной Европе характерна так называемая гальштаттская культура, получившая это условное название в археологии от города Гальштатт в западной части Австрии, в окрестностях которого был обнаружен обширный могильник, содержавший в погребальном инвентаре древнейшие в Центральной Европе изделия из железа, датируемые Х—VI вв. до н. э. Здесь же обнаружены соляные копи того же периода, в которых найдены многочисленные орудия труда, применявшиеся в то время в горном деле.

Основная территория распространения гальштаттской культуры совпадает с районом расселения иллирийских племён и отчасти кельтов. Но памятники, аналогичные гальштаттским, обнаружены и на Балканском полуострове, на территории Чехословакии, Южной Германии, восточных окраин Франции. К гальштаттской культуре близки культуры начала железного века Пиренейского полуострова и Италии. Таким образом, гальштаттская и другие близкие к ней культуры были созданы племенами различного происхождения.

Для гальштаттской культуры характерно ещё сосуществование железных и бронзовых орудий, причём находки позволяют проследить постепенное распространение обработки железа и вытеснение бронзы. Из железа раньше всего начали производиться предметы вооружения — мечи, кинжалы, боевые топоры, наконечники копий. Но очень скоро из железа начинают изготовляться и орудия труда. Бронза остаётся основным материалом для производства металлической посуды (особенно сосудов) и разнообразных украшений. Некоторые металлические предметы защитного вооружения, требующие отливки (например, шлемы), также производились преимущественно из бронзы, так как железо умели только ковать.

Памятники гальштаттской культуры показывают быстрый прогресс племён Европы этого периода. Ускоряется переход к плужному земледелию. Развивается горное дело (добыча металлических руд, соли), обработка дерева, бронзы, производство первых стеклянных изделий. Быстро распространяется неизвестный ранее в этой части Европы гончарный круг, что приводит к расцвету гончарного производства. Яркую картину общественной дифференциации дают изображения, выгравированные на бронзовых гальштаттских сосудах. Здесь можно видеть воинов — пехотинцев, колесничих, военачальников, пирующую знать и прислуживающих ей виночерпиев, пахаря, несущего с поля плуг на плече, и т. и. Об общественной дифференциации говорят различия в погребениях и погребальном инвентаре, наличие массовых захоронений вместе с вождём его слуг и рабов и т. д. Деревни в это время часто имеют оборонительные сооружения, хотя ещё довольно несовершенные. Раннежелезный век на севере Балкан и низовьях Дуная

На северо-западе Балканского полуострова железные оруждия появляются с IX в. до н. э., в низовьях же Дуная - с VI в. до н. э. Можно предположить, что употребление железа в этой части Европы распространялось постепенно из области у верховьев Дуная, тем более, что здесь последний период бронзового века отмечен проникновением гальштаттской культуры. Но не исключено также, что отдельные очаги железной металлургии могли возникнуть и самостоятельно. Раскопки обнаруживают формы железного оружия, орудий труда, керамики, изделий бронзового века, отличные от гальштаттских и в раннем периоде повторяющие формы изделий бронзового века.

С VIII в. до н. э. в северо-западной части Балканского полуострова начинается широкое распространение железных изделий. Наглядно можно проследить, по данным раскопок, постепенное вытеснение бронзы железом, сначала в изготовлении наступательного оружия (мечи, наконечники копий), а затем и земледельческих орудий — мотыг, а с переходом к плужному земледелию и лемехов плугов.

В странах Прикарпатья, среднего и нижнего течения Дуная на период IX— VIII вв. приходится ещё расцвет культуры бронзового века. В VIII в. до н. э. в эти области вторглись доскифские племена, условно называемые киммерийскими, отступавшие из причерноморских степей, возможно, под напором скифов. В последний период бронзового века в этих странах явно сказывается влияние культуры киммерийских племён; появляются новые формы бронзовых изделий (котлы, чаши, вёдра, детали конской сбруи). Железо применяется ещё весьма редко.

Развитие производства железных изделий в этих странах совпадает с появлением здесь скифских племён (VI в. до н. э.), которые осели на территории современных Румынии, Северной Венгрии и Северной Болгарии. С этого времени железо начало успешно применяться для изготовления оружия (скифский короткий железный меч), а наличие здесь залежей железных руд способствовало внедрению железных орудий в земледелие. Но было бы неправильно становление здесь железного века объяснять только приходом скифов. Основным населением Балканского полуострова к северу от Греции оставались местные фракийские земледельческие племена, уровень развития которых был уже достаточно высоким. Найденные в Румынии бронзовые и особенно золотые изделия свидетельствуют о довольно развитой технике их изготовления; употребление отдельных железных орудий было известно в карпато-дунайских странах и до прихода сюда скифов. Местные племена были издавна связаны с племенами гальштаттской культуры, а также с греческими племенами на юге Балканского полуострова, влияние которых становится особенно заметным именно с этого времени. Поэтому возможно, что влияние, которое скифы стали испытывать со стороны местных племён, покорённых ими, было большим, чем то, которое они сами на них оказывали.

Распространение железа на Балканах способствовало дальнейшему развитию земледелия, возникшего здесь ещё в период неолита; именно в первой половине I тысячелетия начинает широко распространяться плужное земледелие. Усовершенствование орудий труда способствовало развитию ремёсел — оружейного, кузнечного, стекольного, гончарного; впрочем, гончарные изделия ещё долго оставались грубыми и примитивными, так как гончарный круг в этих странах ещё не применялся».

В первой половине I тысячелетия до н. э. в общественном строе местных иллирийских и фракийских племён обнаруживаются заметные изменения. Поселения этого периода состояли из деревень и из небольших укреплений, расположенных на господствующих над данной местностью высотах. Раскопки этих укреплений обнаруживают, как уже указывалось, многочисленные изделия из металлов, в том числе украшения из золота и серебра, а также образцы высококачественной керамики. Раскопки же деревень дают очень мало металлических изделий; украшения почти отсутствуют; гончарные изделия примитивны и почти не отличаются от вырабатывавшихся во времена неолита. Очевидно, в укреплениях жила родо-племенная знать, а в деревнях — рядовые общинники. Это указывает на далеко зашедший процесс имущественного и общественного расслоения у балканских племён. Факт выделения родо-племенной знати, начавшегося, невидимому, ещё в бронзовом веке, подтверждает и различие в утвари, найденной в богатых и бедных погребениях. Но прогрессирующее разложение первобытно-общинного строя не привело ещё к середине I тысячелетия до н. э. к образованию на Балканах (кроме Греции) классового общества. Ближе всего к этому подошли южнофракийские племена, населявшие территорию современной Болгарии, где в V в. до н. э. начинается образование государств. Раннежелезныи век в Испании.Тартесс

На западе Европы также начинается железный век. Значительная часть территории Франции была в это время охвачена культурой гальштаттского типа, созданной, очевидно, главным образом кельтскими племенами. Однако часть Франции ещё долгое время населяли и более древние, неиндоевропейские племена. В северной части Испании культура раннежелезного века сложилась под влиянием гальштаттской культуры юга Франции. На юге Испании не позже IX в. до н. э. начинает также развиваться самобытная металлургия железа.

Как уже упоминалось, греко-римская историческая традиция сохранила некоторые данные о существовании в первой половине 1 тысячелетия до н. э. в богатой металлами и плодородными почвами Южной Испании процветающего государства Тартесс. По данным древних источников, тартессийцы имели крупные города, имели развитую письменность и поддерживали оживлённые сношения с другими странами Средиземноморья и даже с Британскими островами. Археологические данные подтверждают, что важнейший очаг иберской культуры в этот период действительно находился в той части Южной Испании, которая прилегает к Кадисскому заливу. Здесь древние источники и указывают местоположение Тартесса. Но пока развалин этого города не найдено. Смутные данные литературных источников не позволяют определить ни время возникновения Тартесса, ни его историю, ни структуру его общества. В сущности, нельзя считать доказанным, что объединение, о котором идёт речь, действительно было уже государством.

В VIII в. до н. э. начинается финикийская колонизадия Испании; к этому времени относится основание здесь финикийским городом-государством Тиром города Гадеса (ныне Кадис). Затем появляются и другие колонии. К VII в. до н. э. относится начало карфагенской колонизации, а к VI в. до н. э. — греческой. Это свидетельствует о растущем значении Испании в экономической жизни Средиземноморья как поставщицы металлов (золота, серебра, меди, железа, олова). Но это же говорит и об относительной отсталости общественного строя её населения. Племенная раздроблённость не была преодолена, не произошло объединения племён для борьбы с пришельцами. Даже Тартесс находился одно время в зависимости от Гадеса, а затем, видимо в конце VII в. до н. э., был разрушен карфагенянами.

Италия в первой половине I тысячелетия до н.э.

Страна и население

Апеннинский полуостров, делящий Средиземное море на западную и восточную части, имел большое значение в истории Средиземноморья.

Италией древние греки первоначально называли только южную часть Апеннинского полуострова. С III в. до н. э. это название распространяется на весь полуостров.

Италию исторически и географически обычно делят на три части: Южную — в основном это современные провинции Апулия, Базиликата, Калабрия, а также остров Сицилия, географически являющийся продолжением Апеннинского полуострова; Среднюю — остальную часть полуострова, важнейшими областями которой являлись Этрурия (ныне Тоскана), Лаций и наиболее плодородная область — Кампания; Северную — в основном материковую часть страны.

Северной границей страны являются самые высокие в Европе Альпийские горы. С запада Апеннинский полуостров омывается Лигурийским и Тирренским морями, с востока — Адриатическим морем и с юга — Ионическим. Берега полуострова слабо изрезаны; удобными естественными бухтами страна относительно бедна. Ответвлением Альп являются невысокие Апеннинские горы, идущие вдоль всего полуострова и определяющие его рельеф. Восточные склоны этих гор более круты, чем западные. Наиболее значительные равнины Средней Италии расположены именно по западному побережью полуострова.

Климат Италии мягкий, тёплый, а на юге — даже жаркий. Количество осадков особенно значительно в Северной Италии и вполне достаточно в средней части страны. Только Южная Италия засушлива; впрочем 21/2 — 3 тысячи лет назад это сказывалось, повидимому, в меньшей мере, так как в то время страна была несравненно богаче лесами.

Условия для земледелия в древней Италии в период энеолита и бронзового века были не столь благоприятны, как, например, в Двуречье или в долине Нила. Почва Италии сравнительно менее плодородна и при тогдашнем уровне развития производительных сил с большим трудом поддавалась обработке; возможности для повышения продуктивности земледелия путём организации искусственного орошения вследствие маловодья большинства рек и сложности рельефа страны более ограниченны. Сказанное в меньшей мере относится к долине реки По, но зато для этой долины характерен сравнительно более суровый климат, а также непостоянные, с трудом регулируемые разливы рек. Вследствие этого долина реки По приобрела значение важного земледельческого района позднее, чем речные долины Средней Италии, расположенные по нижнему течению рек Арно, Тибра, Вольтурно и др.

Всё же по сравнению с другими странами древней Европы в Италии условия для жизни людей были более благоприятны вследствие относительной мягкости климата, а также богатства растительного и животного мира. Неудивительно, что Италия была заселена ещё в период палеолита и неолита. Позже здесь создалась местная энеолитическая культура, просуществовавшая на юге страны до II тысячелетия до н. э., в то время как на севере Италии и в её средней части уже существовала своеобразная и богатая культура, для которой были характерны изделия, изготовленные из бронзы, а также поселения (террамары), близкие по своему типу к свайным, окружённые деревянными стенами, рвом или искусственно созданным болотом.

В первой половине I тысячелетия до н. э. население Италии в этническом отношении было весьма пёстрым, так как из-за Альп и через Адриатическое море во II тысячелетии и в описываемый период сюда переселялись племена, самые различные по своей этнической принадлежности.

Большую часть Апеннинского полуострова в это время заселяли индоевропейские племена италиков, важнейшими из которых были латины (в области Лаций), оски (Кампания), умбры (Умбрия, в Средней Италии к востоку от Апеннин) и группа сабелльских племён в верхней части бассейна Тибра, в том числе сабиняне, которые позже продвинулись на юг и, смешавшись с осками, носили название самнитов. Эти племена в большинстве своём проникли в Италию, видимо, в самом начале I тысячелетия до н. э. из областей Средней Европы. Для них был характерен обряд сожжения покойников, восходящий, возможно, к обычаям, сложившимся ещё в пределах унетицкой культуры бронзового века. В Италии они смешались с более древними племенами.

Кроме италиков, некоторые области страны населяли различные иллирийские племена (например, япиги в Апулии); возможно, к той же языковой группе принадлежали и венеты в восточной части Северной Италии, а также племена, которые обычно принято считать остатками коренного древнейшего населения страны (лигуры в западной части Северной Италии, сиканы в Сипилии и др.). Как полагают некоторые исследователи, в важнейшем из племён этого района — сикулах — нужно видеть племя шакалаша, упоминаемое египетскими источниками в период передвижений «народов моря» в Восточном Средиземноморье; однако возможно, что сикулы принадлежали к коренному населению Южной Италии.

Современная Тоскана в северо-западной части Апеннинского полуострова была населена этрусками, этническая принадлежность которых пока ещё не установлена. Эта область называлась Этрурией.

На побережье Южной и отчасти Средней Италии, а также в восточной части Сипилии в VIII—VI вв. до н. э. поселились греческие колонисты, основавшие ряд важных городов: на Апеннинском полуострове — Киму (Кумы), Неаполь, Кротон, Сибарис, Тарент и др.; в Сицилии — Сиракузы, Мессану, Акрагант и др. В западной части Сипилии укрепились карфагеняне, основавшие города Эрике, Панорм и др. Они же в VII в. до н. э. или ранее подчинили себе Сардинию. Наличие греческих и карфагенских колоний способствовало более быстрому развитию рабовладельческих отношений у тогдашних племён Италии. Культура Виллановы

Железный век в Италии начинается с Х в. до н. э. На острове Сицилия культура в этот период развивается, повидимому, под продолжающимся влиянием эгейского мира. Культура юга Италии, а также области Пицена (Средняя Италия) обнаруживает признаки иллирийского влияния. На северо-востоке своеобразные черты сохраняет культура венетов, на северо-западе — особая культура Голасекка, связанная, быть может, с племенами, близкими кельтам.

Наибольшее значение имела культура, известная под условным названием культуры Виллановы и созданная, повидимому, предками племён италиков. Памятники этой культуры впервые были обнаружены в могильнике у местечка Виллановы в окрестностях Болоньи (Северная Италия). Культура эта, однако, была распространена не только на Североиталийской низменности, но и в Этрурии и в северной части Лапия.

Памятники Виллановы свидетельствуют о значительном прогрессе общественной жизни. Строители террамар знали лишь бронзовое литьё, теперь применяется ковка, изготовляется весьма совершенная бронзовая утварь. Железные орудия распространялись в Италии медленнее, чем в Центральной Европе и на Балканах вследствие бедности страны залежами железных руд; в изготовлении орудий труда железо начинает преобладать, видимо, только в VI в. до н. э. Появляются сосуды, изготовленные на гончарном круге. Находки греческой керамики и продуктов финикийской торговли — стекла, слоновой кости, изделий из золота и серебра — свидетельствуют о развитии торговых сношений. Находки кладов указывают на скопление в руках родовой знати уже сравнительно больших ценностей.

Крупные поселения, обнаруженные на территории города Болоньи, значительно превосходят площадью террамары. В Средней Италии селения располагались обычно на холмах, они имели, видимо, земляные укрепления. Такое поселение обнаружено раскопками на территории города Рима на Палатинском холме. Жилища всё ещё примитивны; об их внешнем виде можно судить по погребальным урнам, сделанным иногда в форме хижин. Это — жилища отдельных семей; в поселении они располагались обособленно друг от друга. Этрусская проблема

С VIII в. в истории Средней, а затем и Северной Италии значительную роль начинают играть этруски. 1 реки называли их тирсенами или тирренами, латинские авторы называли их этрусками или тусками. Сами себя они называли, повидимому, расенами.

Греческие историки сохранили предание о восточном происхождении этрусков. В подтверждение этого предания некоторые современные учёные указывают, например, на то, что в найденных на острове Лемнос в Эгейском море надписях на непонятном языке имеются слова и формы, близкие этрусским. Указывают также, что наличие среди «народов моря», нападавших на Египет в XIII—XII столетиях, племени турша, название которых отождествляется с именем тирсенов-этрусков, свидетельствует о том, что этруски жили в ту пору в восточной части Средиземноморья. Указывают на восточный характер ряда памятников материальной культуры этрусков, на систему гадания по внутренностям жертвенных животных, для которой имеются аналогии на Востоке, и т. д.

С другой стороны, культура этрусков VIII—VI вв. до н. э. является во многом результатом дальнейшего развития всё той же культуры Виллановы.

Вопрос о происхождении этрусков остаётся пока не решённым. Объясняется это в значительной мере тем, что до сих пор усилия ряда поколений исследователей решить проблему этрусского языка оказались тщетными. Сохранилось до 9 тыс. этрусских надписей. Чтение их не представляет трудностей, так как этруски пользовались алфавитом греческого происхождения. Но до сих пор, за исключением небольшого количества слов и грамматических форм, которые могут считаться правильно истолкованными, понимание этрусских надписей мало продвинулось вперёд. Этрусский язык стоит особняком среди языков, изученных современными исследователями; он отличен и от италийских языков.

На современной ступени наших знаний правильнее всего считать, что этрусские племена сложились в Италии в условиях борьбы и взаимодействия племён-пришельцев с другими племенами, жившими на полуострове. Этрурия в VIII - VII вв. до н. э.

По преданию, поселения этрусков существовали в Италии уже в XI в. до н. э., но об этом раннем периоде их существования мы не имеем достаточных данных. Начиная с VIII в. этруски занимали уже значительную территорию в глубине страны. Памятники этого времени обнаруживают известную преемственную связь с культурой Виллановы, но стиль этих памятников указывает, однако, на наличие восточных влияний. Это — новое явление, свидетельствующее о развитии заморских сношений. Принадлежность этих памятников этрускам подтверждается наличием на них этрусских надписей. Памятники эти раньше всего появляются в приморской Этрурии, в районах позднейших городов Популонии, Ветулонии, Тарквиний, Цере; во внутренних же районах Этрурии ещё долгое время сохранялась культура Виллановы.

Основным занятием населения было земледелие. Для мелиорации этруски широко практиковали строительство различных дренажных сооружений, водоотводных канав и т. п. Найденные при раскопках утварь, украшения, вооружение, включая боевые колесницы, свидетельствуют о значительном развитии ремёсел: керамического производства, металлургии (разнообразные изделия из бронзы, железа, добывавшегося на острове Эльба), ювелирного мастерства (изделия из золота). Находки предметов финикийского, египетского и греческого производства показывают значительное развитие внешней торговли. В одном только этрусском городе Вольци (ныне Вульчи) найдено более 20 тыс. греческих сосудов. Обнаружены изделия из прибалтийского янтаря. Имеются данные о вывозе металла и металлических изделий из Этрурии в обмен на товары других народов Средиземноморья. За пределами Этрурии, например в богатейших погребениях города Пренесте в Лации, некоторые памятники свидетельствуют о наличии уже тогда культурного влияния этрусков на соседей. Этрусская торговля долгое время носила пиратский характер. Этрусские (тирренские) пираты были известны по всему Средиземноморью.

О характере этрусских поселений до сих пор нет ещё достаточных данных. Несомненно, что в то время у этрусков не было крупных поселений типа позднейших античных городов. Знать занимала сильно укреплённые, ограниченные по площади крепости. Поселения носили названия, происходящие от родовых имён; например, название города Тарквиний, несомненно, было связано с родом Тархна, некогда создавшим здесь своё поселение, и с именем Тархона — легендарного основателя двенадцати городов Этрурии. (Это имя некоторые учёные отождествляют с именем малоазийского божества Тарку.) В это время возникает специфическая форма жилища знати: дом с атрием, т. е. с открытой площадкой внутри дома, на которой помещался домашний очаг; впоследствии эту форму жилища переняли знатные римляне.

Данные погребений весьма многочисленны и разнообразны. Они свидетельствуют о том, что в обществе того времени происходило значительное социальное расслоение. Типичны в этом отношении погребальные сооружения знати под курганами, имеющими каменное основание. В районе Популонии курганные погребения VIII—VII вв. до н. э. имеют камеры с ложными сводами, чему имеются аналогии в районе Эгейского моря и в Малой Азии. Как видно из надписей, уже в эту пору у представителей знати начинают возникать составные имена, включающие имена родовые и прозвища, в отличие от простых личных имён незнатных людей. Знатные роды ещё не возглавляли централизованных городских общин; они обычно проживали на захваченных ими землях, образовав правящий слой военной знати; некоторое представление об этой знати дают изображения воинов и большое количество оружия, найденного в гробницах. У этрусков была широко распространена так называемая клиентела: свободные люди из незнатных и обедневших родов отдавали себя под «покровительство» представителям знати и эксплуатировались ими. Нужно полагать, что уже к этому времени относится возникновение, возможно также и в результате завоевания, того слоя зависимого от землевладельческой знати сельского населения, наличие которого засвидетельствовано для более позднего времени.

У этрусков того времени, несомненно, существовали царская власть и совет старейшин. Наличие в этрусских общинах народного собрания засвидетельствовано источниками крайне слабо. Термин, обозначавший на этрусском языке «парь», неизвестен. Термин лукумон римских авторов означал вообще лиц высокого общественного положения и в ходе развития общественного строя изменял своё значение. В древнейшее время он означал, видимо, старейшину рода.

Органы политической власти у этрусков обнаруживают явные следы их происхождения из установлении родового строя; например, знаки царской власти, заимствованные позже римлянами,— трон, двойной топор царских служителей (называвшихся у римлян ликторами) были первоначально атрибутами культа предков. Культы позднейшей государственной религии также сохраняют следы более древнего происхождения. В городе Вейи, например, прикасаться к изваянию богини Уни мог только жрец из определённого рода — признак сосредоточения жреческих функций в руках родовой аристократии.

Особенностью этрусских общественных условий являются пережитки материнского рода. Об этом свидетельствуют многочисленные значительно более поздние надгробия с указанием рода матери погребённого, а также предания о влиятельности женщин в делах культа и их независимом положении в обществе. Такое положение этрусских женщин послужило основанием для россказней греческих и римских авторов о распущенности этрусских нравов. Этрурия в VI в. до н. э.

В VI в. до н. э. в Этрурии уже господствовал рабовладельческий строй. Создание крупных осушительных сооружений, без которых невозможна эксплуатация плодородных, но часто заболачиваемых разливами речных долин, свидетельствует о высоком развитии сельского хозяйства. Важную роль играло в это время скотоводство, Широко распространённым было виноградарство. Художественная керамика, разнообразнейшие изделия металлургии этого времени свидетельствуют о высоком развитии ремёсел.

VII и особенно VI век до н. э.— время строительства в Этрурии городов (Вейи, Цере, Тарквинии, Клузий, Арреций, Популония, Перузия и др.), обнесённых мощными каменными стенами, с домами знатных семей, с храмами своеобразного стиля, имевшими облицовку из терракоты. Вокруг городов возникают обширные кладбища, которые изучены лучше, чем территории самих городов. Появляются подземные, высеченные в скале, усыпальницы. Материалы погребений говорят об оживлённых торговых сношениях с карфагенянами, греками, а также с различными племенами Италии.

К VII или скорее к VI в. дон. э. относится возникновение своеобразной этрусской федерации, имевшей, видимо, преимущественно религиозное значение. Созданию этой федерации предшествовало выдвижение ведущих городов-государств («XII народов Этрурии» римских авторов). Собиравшиеся в святилище богини Вольтумны главы городов выбирали поочерёдно представителя одного из городов главой союза и первосвященником. Города, однако, пользовались самоуправлением. Этрусский храм верховной триады божеств. Реконструкция

В VI в. этруски уже выступают в Средиземноморье как крупная политическая сила. В 535 г. до н. э. в союзе с карфагенянами они одержали крупную победу у города Алалия на Корсике над греками — колонистами из города Фокеи. С тех пор Корсика долгое время находилась в руках этрусков. Они подчинили себе также важные области по западному побережью Италии — Лаций и Кампанию. В Кампании этруски закрепились особенно прочно, создав здесь, по преданию, 12 городов, главным из которых была основанная, повидимому ещё в начале VI в., Капуя, где обнаружены этрусские надписи. Этруски проникли в Северную Италию, основав и там ряд городов.

О положении непосредственных производителей Этрурии наши сведения скудны. Учитывая широкое применение у этрусков простой кооперации труда для постройки гигантских сооружений, Маркс допускает у этрусков существование общинной организации, близкой к восточной(См. К, Маркс, Капитал, т. I, стр. 340.). Античные писатели говорят о наличии у этрусков зависимых земледельцев (по-гречески пенестов). Невидимому, упоминания об этом слое населения имеются и в этрусских надписях (лаутни).

Помимо этих зависимых людей,— быть может, потомков некогда покорённых умбров и латинов,— имелись также покупные рабы и рабы-военнопленные. Возможно из них состояла многочисленная челядь: слуги, музыканты, танцовщицы, гимнасты и т. и., изображения которых сохранились на росписях гробниц рядом с изображениями пирующих владык. В городах было и формально независимое от знати, но экономически обездоленное население. В некоторых этрусских центрах засвидетельствовано наличие греческих колонистов.

Знать стояла во главе вооружённых сил, составляя конницу. Засвидетельствована и организованная по греческому образцу тяжеловооружённая пехота. Этруски обладали также большим числом морских судов.

Организованная в жреческое сословие аристократия в VI в. подверглась сильному греческому влиянию. Это сказалось на всём дальнейшем развитии этрусской культуры и религии. Наряду с культом предков и верованиями в злых и добрых духов существовали культы богов, отождествлённых с греческими божествами. Громовержец Тиния (Зевс), его супруга Уни (Гера), дочь Минерва (Афина) составляли верховную триаду. Аполлону этруски поклонялись под его греческим именем. Образы греческой мифологии нашли своеобразную трактовку в произведениях этрусской живописи и ваяния. Оригинальным произведением являются священные книги, свод которых был принят впоследствии римлянами под названием «Этрусское учение» («Disciplina etrusca»). В этих книгах были изложены правила ритуала и дивинация (определение знамений богов по небесным явлениям, по печени жертвенных животных). В них описывались также политические установления, служившие укреплению власти глав правящих фамилий знати, землемерное искусство, включая обряд основания городов.

VI век до н. э. — время ожесточённой социальной борьбы в общинах Этрурии. Среди экономически обездоленных элементов важную роль в это время играют люди, утратившие родовые связи. Они часто объединяются в дружины под водительством знатных витязей, то пытавшихся захватить власть в данном городе, то занимавшихся пиратством, морской торговлей и предпринимавших грабительские походы на территории других италийских племён. Память о такой экспансии этрусков, приведшей к распространению этрусского влияния от Альп до Кампании, сохранилась в легендах, которые находят подтверждение в данных археологии и языкознания. В Кампании, где, как сказано, этруски закрепились, они действовали в контакте с некоторыми греческими поселениями (Сибарис). На севере Италии этрусками был основан ряд городов; так, основателем Мантуи и Фельзины (позднее Бонония, ныне Болонья) считался перузинец Авкн. Мантуя ещё в период римского господства сохраняла черты этрусского города. Значение этрусской экспансии можно установить и для Лация, где уже в это время начинает выделяться город Рим. Древнейшее поселение на месте Рима восходит к рубежу II и I тысячелетий; в VIII в. до н. а., повидимому, произошло слияние находившихся здесь двух общин различного племенного происхождения — латинян и сабинян. Самый город возник, видимо, лишь в VII в. до н. э., хотя дата основания Рима, сохранившаяся в римской исторической традиции, соответствует 753 г. дон. э. Рим управлялся выборным «царём», советом старейшин (сенатом) и народным собранием. Наряду с полноправными общинниками в Риме жили и пришлые люди, не имевшие гражданских прав. Как и у этрусков, здесь была распространена клионтела — принятие обедневших и неполноправных лиц под «покровительство» знати. В VI в. в Риме правили цари рода Тарквиниев — бесспорно, этрусского происхождения. В культе и в политических установлениях Рима этрусское влияние очевидно. Триада богов: Юпитер, Юнона, Минерва, почитавшаяся на Капитолийском холме в Риме,—копия упомянутой выше этрусской триады. Храм на Капитолии был построен этрусскими мастерами, как и ряд других святилищ в Риме и в остальном Лации того времени. Самое основание городов в Лации совершалось по этрусскому обряду. Латинские собственные имена обнаруживают поразительные совпадения с этрусскими. По преданию, вскоре после изгнания Тарквиниев из Рима в конце VI в. до н. э. Ларт Порсена, парь этрусского города Клузия, захватил и разграбил Рим. Но этот поход Порсены носил характер скорее грабительского набега и к восстановлению власти этрусков над Римом не привёл.

Таким образом, не только экономические и культурные взаимоотношения с этрусками играли большую роль для древних римлян, но и основные факты их ранней политической истории тесно связаны с историей этрусков.

Этруски сыграли в Италии роль передатчиков греческого культурного влияния; в частности, алфавит был заимствован всеми италиками от греков через посредство этрусков; ряд греческих терминов попал в латинский язык таким же путём.

Этруски, видимо, так и не создали единого государства; нет также оснований говорить о политическом объединении этрусками Италии. Завоевательная деятельность обычно осуществлялась отдельными городами, а иногда была результатом походов, предпринятых отдельными предводителями дружин. В ряде случаев вообще нельзя говорить о каком-либо политическом господстве этрусков, так как в действительности имело место лишь культурное взаимодействие этрусков и их соседей. Расцвет этрусской федерации был весьма недолговременным. Уже в последней четверти VI в. до н. э. наблюдается её ослабление, вызванное в первую очередь противоречиями между самими этрусскими общинами, а также неудачами в борьбе с греками. В 524 г. до н. э. при попытке овладеть Кумами (Кимой) этруски потерпели серьёзное поражение. В конце VI в. началось успешное восстание против этрусского господства в Лации. В своей борьбе с южноиталийскими и сицилийскими греками этруски не могли уже рассчитывать на своего старого союзника — карфагенян, так как в начале V в. те сами потерпели серьёзное поражение от сицилийских греков. Новая попытка этрусков овладеть Кумами окончилась также неудачей; этруски потерпели крупное поражение в морском бою (474 г. до н. э.). Во второй половине V в. этруски были изгнаны самнитами из Капуи. С этого времени этруски быстро теряют все опорные центры за пределами собственно Этрурии. В дальнейшем этрусская федерация окончательно распадается под ударами новой мощной силы, выросшей на Апеннинском полуострове, — рабовладельческого Рима.