Дверь в рай открывается изнутри
«И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись» (Мк. 16, 8).
Мироносицы боятся. Они боятся, что никто не отвалит камень от входа к пещеру, они боятся ангела, они боятся мужчин, грубых апостолов, которые, скорее всего, и раньше показывали им, что считают баб дурами.
Мироносицы правильно боятся. Они ещё мало боятся! Надо ещё бояться болезней, войн, землетрясений, крестовых походов, инквизиции, семейных ссор, старения, предсмертных мучений, наркомании…
Мироносиц можно было бы назвать тревогоносицами, но миро-то они всё-таки несли! Боялись — и несли. Тревожность не обязательно останавливает. Душа боится, а Дух делает! Кто отвалит камень?! Кто отвалит камень?!!! Кто-то… Конь в пальто!
За православным богослужением как предисловие к рассказу о мироносицах читают рассказ об избрании диаконов — то есть, о том, как уверовавшие в Иисуса жители Иерусалима взъелись на «понаехавших», на либеральных иудеев, у которых и имена-то были нееврейские. Взъелись из страха — ксенофобия всегда из страха, но побоялись страх прямо высказать, а стали недокладывать еды самым слабым — вдовам из числе приезжих, вдовам, за которых некому вступиться. Что ж, апостолы не смогли ничего поделать. То есть, решение-то нашли — выбрали диаконов, да ещё всех, судя по именам, как раз из понаехавших, чтобы те своих в обиду не давали… Решение есть, а мира нет — кто-то донёс на этих диаконов, одного камнями забили, в общем, была синагога воскресения, стала склочка и драчка. История веры в миниатюре. Не отвалили камень, не смогли! А ведь взрослые мужчины в самом расцвете сил.
Можно и нужно бояться, все наши планы и деяния такие же нулевые, так же не отвалят камень, отделяющий мир от Бога. Можно и нужно бояться, что нас не любят, не прощают, ненавидят, презирают, да просто нас не замечают, это самое страшное, мы всем неинтересны. Можно и нужно бояться, что и вера наша просто скукота, даже если правда. Христос воскрес — а дальше что?! Всё опошлилось, все скурвились, несть человек, иже жив будет и не опошлит…
Вот когда мы испугаемся до пяток, тогда мы поймём смысл Воскресения. Воскресения не изгоняет страх. Воскресение должно наращивать страх — потому что там, за отваленным камнем, пустота, бесконечная пустота. Сияющая — но пустота. Там нет ничего привычного, знакомого, ориентиров. Там все наши знания и вся наша мудрость бесполезна, никому не нужны наши наработки и свершения, как не нужно же было миро воскресшему Иисусу. Мы боимся, что вечная жизнь плохо пахнет, а она так пахнет, что это нас надо миром отдушивать.
Не надо бояться бояться, не надо пугаться своих страхов. Есть камень, отделяющий нас от воскресшего Сына Божия, есть! Никто в мире не сможет отвалить этот камень, потому что есть двери, которые не открываются изнутри, а мы, человечество, мы ведь внутри, а Бог — снаружи, на свободе, в огромном просторном мире вечности. Только Он может отвалить камень смерти, снаружи, и воскресение не в том, что Бог оживает, а в том, что мы оживаем. Со страхом и непонятками, но — мы идём туда, где, кажется, тупик, завал, обрыв, конец. Правильно идём — идем с верой, надеждой и любовью ко всему и ко всем, потому что верой видим, что есть «снаружи», что камень смерти отшвырнул Воскресением и уже сейчас идёт оттуда, из вечности, поток благодати, утешения и прощения, притягивающий нас к Богу, только бы нам в этом притяжении не мутузить друг друга, а терпеть, вдохновлять и прощать, что не очень-то мы вдохновляемся.
[По проповеди в воскресенье 15 мая 2016 г.]