Поколение Мелхия: между Гирканом и Гиппархом

[Иисус был потомок] «Матфатов, Левиин, Мелхиев, Ианнаев, Иосифов,» (Лк 3, 24)

Мелхий был (условно, напомним себе, но уж коли условность постоянная, в ней появляется смысл) — Мелхий был современником (и подданным) второго поколения династии Хасмонеев. Он родился в 140-м году, когда народ подтвердил право Симеона и его наследников быть одновременно и светскими, и духовными вождями — то есть, занимать одновременно и царский трон (впрочем, Иоханаан Гиркан, сын Симеона, отказался от титула царя и скромно именовался «этнархом») и пост первосвященника. «Народу» было плевать на то, что пост первосвященника мог заниматься членами только одного рода (к которому Хасмонеи не относились). А вот ревнителям буквального исполнения всех древних предписаний, было не наплевать. Именно тогда, видимо, появилось движение ессеев — набожные люди селились в глуши и там образовывали нечто вроде монастырей, отвергавших духовную власть иерусалимской церковной номенклатуры. Причём в роли «ультра» выступали обычно саддукеи (собственно, они и название получили в память о первосвященнике Цадоке — «цадокеи» — род которого обладал, по их мнению, монополией на пост первосвященника). Не фарисеи, а именно саддукеи были израильскими старообрядцами. Всегда были недовольные Хасмонеями слева (сторонники большей интеграции с «Западом») и справа (считавшие, что Хасмонеи и так чрезмерно отходят от древних идеалов).

Иван Семёнович Хасмоней по прозвищу Гиркан был слишком успешным правителем, чтобы обращать внимание на брюзжание как справа, так и слева. В 134-м году, когда он вступил на престол, положение было отчаянным: его отца, мать и братьев убил муж его сестры Птолемей, и страна находилась в состоянии гражданской войны. Гиркан сумел победить. Он, правда, упустил Птолемея из-за того, что начался «юбилейный год» — такой год отмечался раз в полвека, и в течение такого года так же нельзя было работать, как и в субботу. А войну почему-то считали работой.

В 129-м году, после смерти очередного Антиоха, Гиркан прекратил платить Сирии дань (несмотря на свою набожность, он якобы не постеснялся вскрыть гробницу царя Давида и взять оттуда сокровища — три тысячи талантов серебра — и для уплаты дани Антиоху, и для наёма войск). После чего начал завоёвывать новые земли — и успешно! Иоанна сравнивали с царём Соломоном, но, учитывая, что величие Соломона сильно преувеличено ностальгией евреев, он, возможно, был даже более велик. Ну и что? Гиркан сделал с ближними соседями евреев именно то, что евреи считали столь гнусным по отношению к себе — он их не просто завоевал, а заставил принять веру Авраама, Исаака и Иакова. Конечно, религия выступала тут исключительно в качестве цемента, связующего государство. Но тогда и восстание Хасмонеев было прежде всего не религиозным, а националистическим.

Если примерять древнюю израильскую историю на русский материал, считая, что Иисус родился в 2000-м году, то Мелхий родился аккурат в год отмены крепостного права (1861), а подвиги еврейских солдат в правление Гиркана вполне сопоставимы с подвигами русских солдат в правление Александра II. Правда, русским не удалось так христианизировать Среднюю Азию, как евреям — Идумею. Но появление на русском престоле «инородцев» — грузина, украинца — вполне адекватно появлению на еврейском престоле идумеянина Ирода. И как русские не могли до конца забыть, что Хрущев украинец, а Сталин грузин, так евреи, хотя и заставили идумеян принять иудаизм, до конца их «своими» всё-таки не считали. Всё логично: что основано на ненависти и насилии, то и остаётся ненавистью, как бы ни прикрывалось высокими словами о вере и единстве.

Сходство между Россией XIX века после р.Х. и Израилем II века до р.Х. ещё и в печальной судьбе царей. Только русских царей убивали те, кто хотел счастья народу, а еврейский — те, кто хотел счастья лично себе. Симона убил родной зять Птолемей. У обоих стран на горизонте вырисовывалась сверхдержава, только они ещё этого не понимали. Гиркан посылал в Рим послов, чтобы Рим подтвердил независимость Израиля от Сирии. Россия очень мило общалась с Америкой и даже продала ей Аляску. Правда, Америка, в отличие от Рима, не расширялась безудержно в последующие сто лет, но принцип имперский исповедовала в полном объёме. Рим ведь тоже воевал не ради пошлых завоеваний, в отличие от Александра Македонского, а ради обеспечения своей безопасности.

И как в конце XIX века в России начался расцвет науки, так и за сто лет до рождества Христова были свои светлые моменты: Мелхий был современником Гиппарха (который годился ему в деды, а умер году в 125-м). Это Гиппарх определил расстояние от Земли до Луны, определил продолжительность года точнее, чем кто-либо до него, изобрёл систему географических координат. На этом фоне какими же ничтожными кажутся всякие Гракхи с их реформами 133 года, восстание рабов на Сицилии в 136-м году. Ну, за свободу. Ну, за процветание. О «великом Израиле» Гиркана и говорить срамотно — начали за религиозную свободу, а кончили насильственным обрезанием соседей. Ну, за обрезание! А Гиппарх — за истину...

Только не надо думать, что тогда никто не понимал или, по крайней мере, не чувствовал контраста между земным и небесным. Только именно о таких людях никто не писал, их поиски, молитвы, традиции оставались невидимы миру. Они уходили от политики не потому, что были ею вполне удовлетворены или резко не удовлетворены, и не потому, что хотели определить расстояние от Земли до неба, а потому что хотели чего-то неизмеримо большего, чем обещает политика или наука, и что очень приблизительно выражалось тогда словом «спасение».