Просветитель, просветися сам!

«Светильник для тела есть око. Итак, если око твоё будет чисто, то всё тело твоё будет светло» (Мф. 6, 22).

Простое, наивное убеждение человечества в том, что глаз испускает свет как свеча, развеял только Леонардо да Винчи. Жутко читать, как он изучал глаз, вываривая его в яйце, чтобы сохранить структуру. Так Шерлок Холмс ставил эксперименты с кровью, чтобы доказать Ватсону: если все вероятные объяснения исключаются, надо принять невероятное. В этом смысле наука более верит в чудо, чем ханжество. Ханжа всюду видит чудеса, учёный видит чудо именно там, где ханжа не видит ничего удивительного. Потому что ханжа и суевер видят именно, пущая лучи из своих глаз. Они не воспринимают света, который пытается прорваться в их мозг от реальности.

Люди никогда, кажется, не предполагали, что слышат, потому что уши испускают некие звуки. Тем не менее, и со слухом бывают такое же искажения: имеют уши слышать и не слышат, потому что не другого слушают, а слышат свои мысли и слова, бросают их во внешний мир и затем ловят их, отражённых, своими ушами. Сопротивляются до последнего. Через четыреста лет после Винчи ультра от христианства доказывали, что совершенно равноправны перспектива «прямая» (то есть, нормальная, реальная) и перспектива «обратная» — не по злобе или по глупости, а чтобы доказать, что иконы выше, истиннее Рафаэля. С таким же успехом могли бы «доказывать», что глаза подлинно «светят». Любое возражение ультра воспринимают как атаку не на себя, — на Христа. Не видят разницы между собою и Христом. Но ведь не эту слепоту имел в виду апостол, когда призывал «одеться во Христа».

Да, Иисус не разубеждал людей относительно того, как устроен глаз и вселенная вообще. Зачем учить учёных? Умный сам обнаружит невероятное, фанатик не поверит даже, если Бог ему скажет правду. Перетолкует, и ведь перетолковывают. Фанатизм есть объяснение Богу, как Он есть. Фанатику прошлое дороже вечного. Иисус поступает проще — Он преображает неверное утверждение о том, как устроен глаз, в метафору того, как устроена душа. Происходит своеобразная возгонка или интегрирование: неверное содержание выпаривается, остаётся форма, которая используется для точного обозначения совершенно другого явления.

Примерно так же — поэтически — поступают и современные толкователи Евангелия: мол, сие надо понимать «не в том смысле», а в «этом». Большой беды в этом нет, хотя вполне добросовестной такую позицию тоже не назвать. Поэтическая это позиция. Например, католический богослов пишет, что око есть светильник тела

А если бы всё тело человеческое было одним большим глазом — изменилось бы восприятие мира? Нет. Достаточно одного чувствительного просвета в коже, чтобы весь мир преобразился. Правда, достаточно одной соринки в глазу, чтобы мир перестал нас интересовать и осталось одно страстное желание выковырять соринку. Почему люди, несмотря на благую весть, не так уж сильно интересуются, что там новенького на небесах: вроде бы и мало — с точки зрения вечности — осталось злу досаждать нам, но нам много и не надо, чтобы скорчиться от боли. Покаяние и бывает двух сортов: одно — когда моют тело, другое — когда вынимают из глаза ту самую соринку.

Глаза не испускают свет, а вот человек испускает. Свет познания, свет просвещения. Остаётся самая малость: себя просветить. Это как свернуть маяк в четырёхмерную бутылку, чтобы он спасал от гибели самого себя. Кажется, что легче с маяком разобраться, но у человека есть одно ма-аленькое преимущество — Бог, Который готов выполнить эту безумную процедуру, если убедится, что мы как минимум не против.