Иисус как Слово Божие
Ранее
«Оно было в начале у Бога» (Ио. 1, 2).
Полезешь за комментариями и найдёшь, к примеру: «Этот стих означает: «Божественное Слово вечно (до и вне творения) пребывает в живом и личном отношении с Богом-Отцом». Без поллитры не разберёшь! Что такое «мёртвое и безличное отношение с Богом Отцом»? Это у ханжей? У богословов? У кадила? У церковного устава? У патриаршего автомобиля? Непонятно. «Было в начале у Бога» — понятно. У Лопухина немногим лучше: «Он в начале, т.е. прежде всякого времени или, иначе, вечно стоял в отношении к Отцу как совершенно самостоятельная личность, ничем по природе не отличающаяся от Бога Отца». Вообще-то толкование, объяснение должно быть проще того, что объясняется, разве не так?
Евангелие от Иоанна, может, и очень сложный текст, но оно точно проще толкований к Евангелию от Иоанна и, что намного важнее, оно проще Иисуса. Иисус кажется простым, потому что каждый человек кажется простым. В сравнении с той сложностью, которую я вижу в себе (и не вижу в других). Вера начинается с опознания той же сложности в Иисусе. Тут связь веры с любовью, потому что и любовь видит в любимом сложность — ясную, понятную, но бездонную сложность. Ненависть же видит лишь корку. Поэтому богословие так часто оказывалась служанкой ненависти — богословие создаёт корку из слов, создаёт с лучшими намерениями (чтобы не растеклось), но всё же корка есть корка. Слово у Бога — начало, у богослова — конец.
Есть ли разница между этой фразой и предыдущей или эта фраза лишь реферат первого стиха? Кажется, не только реферат. Только это не столько о Слове, сколько о начале. «Начало» — не что-то отдельное, «начало» — у Бога. Нужно ли это говорить? Ещё бы! Слишком легко для человека считать началом — себя. Иисус — мой Иисус. Слово — моё слово. «Взять крест» — может быть, начинается с признания того, что начало — у Бога, и путь к Богу есть возвращение к началу, признание того, что мы — охвостье, тупиковая ветвь, и все наши начала — лишь растрёпанные хвосты...