Иисус как жизнь
Ранее
«В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков» (Ио. 1, 4).
Златоуст саркастически задаёт вопрос: жизнь, которой прославились Содом и Гоморра — это жизнь? Это понять нетрудно — порок не жизнь, а умирание. Однако, Златоуст задаёт вопрос: «Дерево — жизнь? камень — жизнь? эти бездушные и неподвижные предметы — жизнь?» Камень, допустим, неживой предмет, но дерево-то разве неживое? Златоуст и за человеком отрицает ту жизнь», о которой идёт речь в этой фразе: «да и человек [разве] — жизнь совершенная? Кто это скажет? Человек — не самобытная жизнь, а только существо, причастное жизни». На греческом «самобытная жизнь» шикарно — «автозоэ», «автожизнь»... У Бога — автожизнь, человек же лишь пассажир в этой автожизни...
Карл Кереньи монографию о культе Диониса начал именно с эссе о различии для греков понятий «зоэ» и «биос»: «С точки зрения греков, современную биологию следовало бы назвать скорее «зоологией». «Зоэ» — «жизнь, лишённая каких-либо характеристик». В этой фразе употреблено слово «зоэ», не «биос». «Биос» — это конкретная форма «зоэ». Вот просто человек лежит на солнышке и греется — это «зоэ», а если человек трус и бежит от опасности — у него биос зайца (Кереньи даёт пример из Демосфена).
В Евангелии от Иоанна всюду — зоэ, и «жизнь вечная» — «зоэ» (то есть, это вовсе не моё личное бесконечное существование, а Божий контекст моей жизни), а вот когда Иисус говорит о том, что добрый пастырь отдаёт свою жизнь за овец — с акцентом на «свою», тут — нет, не биос, а «психэ», «душа». Но не «зоэ». Кстати, «физис» — это жизнь у растения, а если характеризовали жизнь человека как «растительное существование», то говорили опять же «биос». Так что градаций было много, и любому человеку эти градации достаточно понятны, потому что любой человек на своём опыте знает, как разнообразна его «жизнь» — в том числе, чувствует иногда человек, что его жизнь — именно как его уникальная в своей человечности жизнь — лишь отражение, эхо какой-то высшей жизни.
Да, я дышу — но воздух, которым я дышу, это не я. Мои глаза видят — но свет, позволяющий видеть, не мои глаза придумали. То неосязаемое и невыразимое, что есть человеческое во мне — способность к смыслу, к любви, к слову — тоже возможны лишь благодаря тому, что в моём зоологическом и биологическом существовании нечто есть эхо Жизни, Слова и Смысла бесконечной более высоких, чем бытие целого космоса.