Человечность Троицы и троичность человека

«ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшёл от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня» (Ио. 17, 7).

Только что Иисус говорил о единственности Бога и тут же призывает верить, что Он пришёл от Бога.

Вера в единственного Бога есть вера в Бога, Который не привязан к разнообразным нуждам человеческой жизни. Боги национальные, божества, покровительствующие родам, бракам, торговле, сельскому хозяйству… Единый Бог не привязан к нашей суете. Иисус не покровительствует ничему и никому. Иисус привязывает нас к Богу, это нечто прямо противоположное.

Когда мы встречаем Духа Святого, когда у нас Пятидесятница случается — как мы можем быть уверены, что к нам пришёл Дух от Бога, а не от гормонов, не от ума, не от сердца нашего? А ведь можем! Отличаем очень даже уверенно и верно. Это самоочевидно для нас в момент отличения. Вера и есть момент превращения невидимого в самоочевидное. Но посланное Богом и есть Бог. Бог не делится на части. Мы посылаем что-то, отрывая это от себя, а Он посылает Себя. Поэтому Бог не абстракция, не заоблачное нечто, а Тот, Кто посылает нам Себя.

Мы призваны подражать Богу в Его троичности. Мы подобны Ему и в этом — в способности выйти к другому, не переставая быть собой. Мы не просто делаем дело, изготавливаем нечто внешнее и вручаем ближнему. Мы продолжаем себя. Вот настоящее бессмертие. Не в потомстве, не в делах, а в Духе. Потому что это продолжение, протягивание себя вовне совершается не нашим духом, а Духом Божьим. Дух Божий — носитель человеческой человечности. В сравнении с человеком Дух Божий — такой же плотный, материальный, весомый носитель как воздух по отношению к звуку. Человек всего лишь отзвук Бога. «Всего лишь»! Это причина нашей уникальности, нашей вечности, нашего бессмертия.

Верою мы живём — не в том смысле, что неверующие мертвы, а в том смысле, что в нашей жизни далеко не всё вечная жизнь, и мы прекрасно отличаем, что из сказанного нами сделано просто так, сделано суетно, а что — в Духе Святом и поэтому вечная жизнь, не исчезнет, когда уже наше земное существование прекратится. Слова, действия, жесты, взгляды, просто минута жизни, которые зазвучали, потому что мы дали Духу Божьему нести нас за пределы нашего «я», нашей ограниченности. Так осуществляется наше подобие Богу, исходящему за пределы Своей неограниченности в нашу граничную жизнь.

Мы живём тем, что Бог выдохнул Себя в нас, и тем, что другие люди в Духе Божием выдохнули себя людям, вышли в бесконечность, в Царство Божие. Бог выдыхает Себя в нас, не становясь нами. Он — атмосфера нашей жизни. Откровение о Троице есть откровение о Боге не помогающем, не судящем, не покровительствующем, а о Боге проходящем сквозь мир как Моисей прошёл через Красное море. Из вечности в вечность. И мы, расступаясь, приближаемся друг ко другу. Бог делает то, чего хочет от нас — Он осуществляется. Мы подобны Богу, когда делаем что-то, о чём можно сказать «от сердца оторвал». Только это — не оторвано, это — как раз становится нашим настоящим.

Далеко не всякое слово, сказанное человеком, похоже на Сына Божьего, сказанного Отцом Небесным. Не каждая минута человеческой жизни так вдохновляет и освещает, как освещает и вдохновляет Дух Божий. Но пусть хотя бы несколько слов, пусть хотя бы несколько минут из столетней жизни, — и мы уже подобие Троицы, и через это подобие как через пуповину вечная жизнь втекает в нас в надежде, что мы не закупорим её в себе, что мы будем не запрудой, а родником. Каждый человек подобен Троице способностью оставаться собой, исходя из себя, потребностью исходить к другим, чтобы принять других в своё нераспадающееся единство. Как Отец посылает Сына, так мы посылаем благодарность — и уже в мире раздробленности становится больше единства, в мире раздора — больше мира, в мире ненависти — больше любви.