«Через [несколько] дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме» (Мк 2:1).
Марк из всех евангелистов — самый замечательный писатель. Настоящий писатель.
Матфей этот же рассказ начинает с того, что Иисус плыл в лодке, совершенно лишняя подробность.
Лука торжественно рисует целую панораму: Иисус учит и исцеляет силой Божией, а вокруг сидят и придираются столичные ханжи.
У Марка, во-первых, всё очень сжато. Иоанн в пустыне, призвание апостолов, исцеления, Иисус в пустыне, исцеление прокажённого, Иисус «в местах пустынных», «считаные дни», Иисус опять в Капернауме. Исцеление и — правильно, Иисус не в пустыне, правда, но в дороге, идёт полями.
Во-вторых, у Марка гениально «слышно». Конечно, это ровно то же слово, что в «акустике» — «экустэ».
Конечно, тут «слышно» (синодальное) напрашивается, но оно неверно, как и вариант «прошёл слух». Особенно нехороши переводы, где акцент переносится на дом: «прошёл слух, что Он уже дома» (Кузнецова). Откуда это «уже»? Для него нет никаких оснований. Кроме того, что значит «Он дома»? У себя дома, видимо, но это же был не дом Иисуса. А ведь есть и вариант «вскоре все уже знали, что Он у Себя дома». Впрочем, есть и совсем странный вариант: «В городе стало известно, что Он дома». Слово «город» — вставка, но зачем? Марк нигде не противопоставляет Капернаум округе, даже напротив: приходят отовсюду. Все понимали, что в Капернауме жителей с гулькин нос.
Нормальный перевод: «стало известно». «Молва» — это о чём-то, что известно неточно. Принципиально, конечно, не вставлять и имени «Иисус» — Марк его скрывает. Некто. Доктор Ктото Тамович.
Чем хорошо «известно»? «Слышно» — это телесное, «известно» — телесно-духовное, психо-соматика. «Имеете уши слышать и не слышите» — то есть, слышимое не становится «известным». Акустика не превращается в известие, информация — в знание-понимание. Слышал звон, но не знает, откуда он. Вот известие о Звоне содержит в себе понимание, откуда Он.
Человек словно получил извещение о посылке. Не «слышал, что ему послали книгу», а имеет на руках бумажку: «Вам пришла книга». Дело за малым: нужно сходить за книгой, взять, прочесть, чтобы книга стала Книгой. Тогда акустика станет кардиологией. Было «слышно», стало «извещением», а потом — «благой вестью».
Иисус не извещение о Боге и уж, конечно, не повестка о явке в суд. Иисус и Бог, и Суд. Но прежде всего Он — это Он. Он может попросить не рассказывать о Нём, но Он сделает всё, чтобы я притормозил и вгляделся, вдумался в Него, попытался Его понять.
Понять самого себя — детское занятие, ты пойми Другого — не Бога, не человека, а Богочеловека.
Пойми то, что не «то», а «кто».
Пойми невозможное. Оно же тебя понимает, хотя я — нет, не невозможное. Я — недопустимое. А Иисус меня допускает, творит, ставит на ноги и обводит весь мир рукой — гуляй, Ваня, ешь опилки, ты директор лесопилки. Он шутит, шутит. Наоборот: не руби, Ваня, лес, а то щепки полетят, а лететь должен ты, ты же не щепка, ты лес.