«Поиски исторического Иисуса» сами по себе не должны вести к утрате веры. Вера ведь, не знание. И во времена Иисуса дураков не было веровать по-настоящему в возможность воскресения, — ну, разве что совсем не много, вот это и стали мы, христиане. К утрате веры ведёт отставание духовной жизни от душевной.
Психологически человек растёт, совершенствует свои способы описания и анализа мира, в том числе, окружающих людей. Усложняется «когнитивная сетка». Сперва человек делит всех людей на тех, кто его любит, и на тех, кто его не любит. На страшных и на кавайных. На дающих конфетки и на дающих подзатыльники. На учителей и на случайных прохожих. На друзей и на врагов.
В целом формирование такой «когнитивной сетки», своего рода вопросников, которые мозг молниеносно задействует при столкновении с новыми людьми, заканчивается к периоду взросления. Точнее, «взрослением», «совершеннолетием» считается возраст, когда человек начинает ориентироваться в происходящем в соответствие с принятыми в обществе нормами. Понятно, что они бывают разные. В одном обществе «взрослый» — когда умеешь извлекать квадратный корень, в другом — когда научился стрелять комару в глаз. В одном — когда можешь прокормить жену и детей, в другом — когда умеешь разговаривать с женой и детьми. В одном — когда ответственно бьёшь жену, в другом — когда сидишь с новорожденным ребёнком, пока жена на работе премьер-министром, и вечером умеешь с ней поговорить по душам, не затрагивая острых тем, утешая.
Ближе к норме, видимо, всё-таки такая жизнь, когда человек и в старости совершенствуется в умении видеть и понимать другого, распознавать оттенки его чувств, отвечать ему, спрашивать его, расширяя свои знания о мире, углубляя сами принципы познания мира, количественно и качественно.
Человек уверовал в Бога, к примеру, в 15 лет. Как Владимир Соловьёв. Затем поступил в университет. Его представления о мире и людях очень развились, усложнились. А о Боге он продолжает мыслит в прежних категориях, молится Богу так же, как в 15 лет, хотя с людьми разговаривает совсем иначе.
Так ведь бывает, что человек верует в Бога так же, как веровал в 5 лет! Дорожит этим, считает, что Бог отличен от людей тем, что к Богу надо обращаться как Санта-Клаусу. Ему нужен бог-идол, бог цельнолитой, бог — ёлочная игрушка.
Многие люди до седых волос таскают с собой что-нибудь из детства или юности — плюшевого мишку, засушенный цветок с могилы Данте или фантик от «Мишки на севере».
Бывает, однако, прозрение. «Что это я?» Бывает обычно рывками. Копится, копится — и прорвало. Пора выкинуть из квартиры всю эту невротическую дребедень, я же взрослый человек, я выздоровел!
Это, между прочим, неплохо, лучше, чем завещать похоронить себя в гробу с плюшевым мишкой или со своими рукописями, дипломами, наградами.
Тем не менее, лучше не накапливать проблемы, а ежедневно, ежеминутно догонять Бога. Бог ведь не Плюшевый Мишка. Бог вовсе не проекция наших представлений о мире. Если мы превращаем Бога в такую белую тряпку, то это грех антропоморфизма, наш грех, не Его. Бог непознаваем — то есть, познание Его бесконечно более глубокий и увлекательный процесс, чем познание других людей и самого себя. Только этим и привлекательна вечная жизнь.
Познавать Бога активнее, чем познавать людей, это, конечно, утопия. Дай Бог нам со своими познаниями не застрять где-то на 25 году жизни! Но хотя бы не отставать! Хотя бы обращаться к Богу всей душой — то есть, молиться Ему, собирая все навыки души, все свои когнитивные навыки, а не отказываясь от них. Конечно, есть риск антропоморфизма иного рода, когда мы будем подкрашивать свои представления о Боге, синхронизируя их со своими продвинувшимися представлениями о людях. Но лучше уж так, чем невротически оставаться в детском или юношеском наиве. А главное, Бог-то есть. Поэтому наши представлениями — нашими представлениями, а Он уж возьмёт на себя труд щёлкнуть нас по носу тем или иным необидным, но действенным манёвром, чтобы и в чувство привести, и веру сохранить. Просто Златоуст мечтал, чтобы мы Богу приносили свои слёзы или хотя бы «слезу часть некую», но хорошо бы ещё и частицу некую всего прочего тоже Ему уделять.