«А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое,» (Мф. 6, 17).
Во многих культурах, не только в русской, предложение «помазать голову» было бы воспринято как издевательство. Хорошо ещё, тут «запас прочности» Откровения работает через старый добрый параллелизм. Умыться — это то же, что намаслиться. Впрочем, у женщин и сегодня есть дневной крем... Испанский иезуит Надаль умудрился проиллюстрировать эту мысль, изобразив двух людей — один в тени, на другом играет солнце. Наверное, тут есть та же путаница причины со следствием, что и в убеждённости, будто земля вращается вокруг Солнца. Если умыться, особливо холодной водой, то, конечно, мир кажется посвежевшим и более ярким. Блаженны очкарики, потому что они каждый раз, когда протирают очки, глядят на мир новыми очами. Но ведь мир не изменился от протирки очков — наше восприятие меняется. Это не означает, что мир никогда не меняется. В конце концов, наша голова — тоже часть мира, и не последняя, что бы ни утверждал мосье Гильотен. Если масло вылить на бумагу, она станет прозрачнее — это не галлюцинация, это факт.
Глазурь и глянец, столь приятные глазу, — всего лишь имитация тонкого слоя воды. Может быть, нигде грехопадение так не сказывается, как в том, что уныние кажется более доброкачественным, чем веселье, тень кажется естественнее света, а грязь — чистоты. Публично веселиться — фи, а публично скорбеть о своих грехах — о! Так вот нет же! Лучше напоказ грешить, чем напоказ каяться. Уныние — агрессивно, мрачность — агрессивна, и не может быть покаяния, если оно сопровождается агрессией в адрес окружающих: я каюсь, а вы, сволочи, телевизор смотрите! Ну, смотрите-смотрите…
Настоящее покаяние не только лучше растёт под плёнкой искусственной доброты и радости. Настоящее покаяние мироточит, настоящее покаяние источает из себя воду, как чудотворная скала Исхода — и тогда радость уже не только от того, что человек чем-то прикрыл бардак в душе, но и от того, что сотрудницы бардака наконец-то используют свою энергию в мирных целях.