В православной традиции Великий пост отмечается пением псалма, описывающего депортацию: «На реках Вавилонских». Мол, по грехом нашим нас депортировали...
«По грехом нашим» эт-та хорошо, это здоровая самокритика. Только этому противоречит обида на депортаторов и желание видеть их младенцев покоцанными о камни. Если депортация справедлива, то чего ж сердиться!
Депортация в своё время была большим шагом в развитии цивилизации. Вместо того, чтобы вырезать и забрать имущество, вырезать некоторых, а некоторых забрать к себе. Значит, уже экономика развилась до степени, при которой ей нужны дополнительные рабочие руки, при которой не видят в чужаке лишь расход, лишний рот, объедалу. Исторически, кажется, этот большой шаг сделал первым Тиглатпаласар III.
Потом был ещё один революционный прорыв, когда цивилизация — грамотность, пути сообщения, денежная система — развились до такой степени, что стало возможным и не вырезать, и не депортировать, а немножко вырезать, немножко депортировать, а основную массу оставлять на месте и просто перенаправлять товарно-денежные потоки на себя, любимых. Как монголы поступили с украинцами и русскими в XIII веке.
Наше зло вполне развитое. Человек не бросает работу и семью, не бежит никуда, но его жизнь перенаправлена на обеспечение зла, кормление не людей и не Бога, а пустоты. Что ни делаем, идёт десятина, а то и больше, в царство ненависти, морозняка, бесчеловечности.
Что ж, значит, надо ауто-депортироваться. Это и есть Великий пост. В информационном смысле, конечно — но ведь и еда лишь потому может быть содержанием поста, что еда для человека есть разновидность информации. Мы информационные существа, мы где-то присутствуем настолько, насколько мы в этом «где-то» общаемся: слушаем, говорим, читаем, смотрим, себя показываем, других разглядываем. Вот и затянуть петлю на шее, повиснуть как орган на вербе, и посмотреть, что в сухом остатке — это и будешь ты настоящий. Если, конечно, будешь. Это «если» и делает Великий пост увлекательным приключением.