«благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних!» (Мк. 11, 10).
Только Марк говорит о благословении Царства, вновь скрывая личность Иисуса под абстрактным понятием. Он-то царь или не царь? Царство «отца нашего Давида», не Божие — почему?
Потому что тут перелом, революция, переворот. Не Бог для царства, а царство для Бога. Не Бог для Давида, Давид для Бога. «Осанна в вышних» столь же настойчиво, сколь непонятно, а непонятно, потому что неприятно, а неприятно, потому что мы думали Бог — наш, а на самом деле, мы — Божьи. Не «почему у шнурков есть ботинки». Ботинки могут быть и без шнурков, на липучке, на чём угодно. Будут такие красивые шнурки вроде британских монархов, с золотом и виски. Шнурки есть, только никому они не нужны, даже самим себе. Вроде подковы над дверью. Причём над дверью, которая даже и не в стене, а просто в музее выставлена, стена же стоит сама по себе, крепче прежнего и опаснее.
В течение тысячелетий, с момента появления государства, оно — стена, надёжно огораживающая жизнь от смерти. Поэтому «государство имеет право». Даже обязано. А паразиты — никогда. В пределе это то самое «царство труда», о котором так беспокоились Ленин и прочие паразиты. Царство белки в колесе под надзором белководов. Труда много, государства много, толку никакого и жизни никакой, сущий ад для окружающих. А для себя? А это неважно, если ты — ад для окружающих.
Осанна — в вышних! Государство — на небесах! Наша стена — небо, и это небо у нас под ногами, это стартовая площадка ввысь, выше самого неба, от эгоизма, страха, замкнутости к свободе. Такой стене не нужна дверь, ей и кирпичи не нужны, в ней вообще один-единственный камень, даже камешек, зато краеугольный. Потому что государство, нацеленное ввысь, не боится смерти, оно даже — вот, как Иисус на осле — идёт навстречу смерти и побеждаёт её, отказываясь от всяких прав, кроме права любить.
johnaugustswanson.com