«пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос?» (Ио 4:29)
Самарянка лукавит: про то, что Иисус угадал подробности её постельной жизни, сказала, а про то, что Иисус пророчит будущее, в котором нет ни самарян, ни иудеев, ни гор, ни долин, а Дух Святой во всех сердцах, об этом не сказала. Поверить цыганке легче, чем поверить пророку. Гадатель о человеке, пророк — о человечестве.
На саму же самарянку подействовало не про мужей, а про Духа. Спаситель ведь умудрился связать более-менее очевидное — ну кто не подвержен страстям? — с абсолютно неочевидным: что страсти лишь паразитируют на огромной внутренней жажде истины, Бога, бессмертия насыщенного и всеобщего.
Женщину сжигает, иссушает страсть. Пять мужей, в каком бы то ни было смысле «мужей» — это не от материальной нужды. Чего ей хочется? Чтобы не таскаться каждый день к колодцу? Ради этого не заводят мужа, он всё равно за водой не пойдёт. Любви хочется, не бином Ньютона. Настоящей любви. И вот она перебирает одну любовь за другой, и каждая последующая дурнее предыдущей. Понятно, почему — любовь не бывает результатом перебора, любовь не от эволюции, любовь от любви.
Женщине и хочется поверить Иисусу, и колется. Она Его проверяет. Очевидно, что она противопоставляет: как Ты можешь быть пророком, если Ты — иудей? Это не обвинение, это удивление. Вроде пророк, но ведь не может такого быть? От дурного дерева не бывает недурных плодов?
Иисус не начинает доказывать, что дерево ничего себе. Он говорит иначе: где деревья — там лес, и в лесу каждое дерево обретает себя. В религиозной жизни работают одни, а плодами работы пользуются другие. Лес выращивает дерево. Работал Моисей, работал Илия, работали Златоуст, Мень, Блум, — а пользуются Васи Пупкины, из которых пупкинистее всех есмь аз. Они работали: искали, мучились, подыскивали слова. Ошибались, да. Но они ошибались в поиске, а мы пришли на безошибочное, выкристаллизовавшееся в этом поиске, и мы в безошибочной истине умудряемся заблуждаться. Они нашли слова, чтобы выразить Бога, и без этих слов мы бы не нашли, что ответить Богу и как отвечать Ему. Они выстрадали эти слова, ни за них кровью и потом платили, а мы сегодня ещё и ворчим — могли бы поточнее выражаться!
Казалось бы, что Бог Гекубе? Что Дух Святой жене пяти мужей? Да ровно то же, что блаженному Августину, Сергию Радонежскому, Лютеру, Франциску Ассизскому. И она ищет Бога, а что нашла пятерых мужиков и ни один её не удовлетворил, так оно и правильно.
Спаситель говорит самарянке простую вещь: не надо отчаиваться. Та жажда, которая нас мучает и сжигает изнутри, — не надо её бояться, искать, как от неё избавиться. Эта жажда — как огонь, вырывающийся из ракеты при старте. Эта жажда подымает над Самарией и Иудеей, над мужчинами и женщинами, над целомудренными и нецеломудренными, подымает туда, где люди пьют Духа Божия. Взахлёб и мелкими глотками, вместе и порознь — и исчезает жажда, но на неё место приходит не сытость и послеобеденная лень, а энергия вечности.
Вот в чём наше миссионерство: передать «это» современникам и потомкам, московским таджикам и московским нацистам, гебешникам, казнокрадам, передать это евреям и англичанам, русским и украинцам, преступникам и праведникам. Передать, что не в этом мире надо искать себя, любви, счастья. Что есть мир иной, и что этот мир есть здесь и сейчас, что Дух не за углом, а рядом, всюду, где мы встречаем друг друга в Боге. Не то свободное пространство, где пусто, где нет других, а лишь я со своим куцым счастье, а то свободное пространство, которое заполнил Бог и человеческий род — и как земля «родит» родниковую, «живую» воду, так Бог «родит» единый поток человечества, из которого ни одна капля не пропадёт.
[По проповеди 26 мая 2019 года в воскресенье «о самарянке»]