«Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду,» (Мф. 22, 11).
Притча о званых и незваных — юмористическая. Она рисует перевёрнутый мир. Нормальные, деловые, ответственные люди ведут себя как дети, а лодыри, который весь день пьют кофе и играют в нарды во дворе, заполняют Большой Кремлёвский дворец, лопают чёрную икру и пьют шампанское.
Юмор чёрный как икра. Ведь именно потому, что люди — деловые, они ошибаются в иерархии ценностей. На свадьбу их зовёт не президент, не банкир, не политик, не родственник, даже не человек, а так — опиум народа. Зачем деловому человеку опиум? Только китайцам продать при случае, но тут явно не тот случай. Свадьбы королевских особ — развлечение для плебса, бездельников, паразитов.
Мир перевёрнут в душе каждого из нас. Похоже на рот. Мы им жуём, но мы им и разговариваем. Потребляем и производим. Потребляем еду, производим слова. Еда — образ амёбы, акулы, обезьяны в нас, слово — образ Отца, Сына и Духа.
Мы приходим в храм как амёбы — поесть, впитать, отдохнуть. Как на свадьбу. Мы приняли сатиру за чистую монету. Ну как же — «приидите ко Мне, вси труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы»… То есть — «а теперь — дискотека!» Оттягиваемся по полной!
Самое ужасное — то, что многие деловые люди таки приходят в церковь! Они всё взвесили, подсчитали, прониклись. Надо давать себе передых. Опиум не опиум, а религия неплохое средство релакции, и привыкания не вызывает, и на работоспособности сказывается положительнейшим образом.
Есть две страшные угрозы для Церкви: деловые люди и бездельники. Деловые превращают Церковь в помесь казармы с больницей, бездельники — в помесь пляжа с притоном. Доктор Джекил приходит в Церковь заботится о людях, мистер Хайд приходит в Церковь забыть о людях, а то и поиздеваться над людьми, что в итоге мало отличимо от отеческой опеки доктора Джекила. Результат ведь один — Бог, Сын Божий, Дух Божий никому неинтересны и скорее мешают, причём мешают именно в Божьем доме, именно в вечном Царстве Божием.
Всё перепутано в нашей душе. Когда нужно довериться Богу, отдохнуть и дать Ему устроить нашу жизнь — мы штольцы, мы деловые, мы покупаем и продаём, усыновляем, женимся, разводимся, учим религии и сажаем в тюрьму. Когда нужно поработать — по-настоящему поработать, на Бога поработать: подставить щёку, простить, помолиться — мы млеем, просим прощения, подставляем спинку.
Мы приходим в Церковь, и смотрим — хорошо ли нам так, как было хорошо послам князя Владимира в Святой Софии. Чтобы как ракушки на песке, и овевает морской бриз, и непонятно, на земле мы или уже на небе. Что ж, разумно — мазохизм дело гнилое, надо искать, где нам хорошо, кто спорит. Неразумно, найдя пляж, раздеваться догола, не посмотрев по сторонам, как неразумно и загорать в доспехах. Разумно посмотреть по сторонам и понять, нудистский ли это пляж, укрепрайон или место встречи Колумба. Бог — Колумб, Бог открывает нас, пришедших на пляж каждый со своими представлениями о жизни, но уж точно не подозревающих, что мы нуждаемся в том, чтобы нас открыли. Вот почему в церковь нужно идти в каком-то особом наряде — и не в деловом костюме, и не нагишом, а в какой Бог тебе подскажет. Лично тебе!
Мы всё удивляемся, как можно наказывать человека за то, что он не в «свадебной одежде». А удивляться надо тому, что мы делаем вид, что не понимаем необходимость переодеться. Никто не мешал! Да одежду бы дали — только заикнись, что хорошо бы переодеться. Давали ведь, люди давали. что уж о Боге говорить. Но надо попросить — и вот это одинаково трудно и для деловых, и для бездельников. Первым мешает самомнение, вторым — тоже самомнение. Гордыни хватает на всех!
Одежда Царства Божия — слова, конечно. Одежда — наше послание людям о том, кто мы, какие мы. Одежда верующего — слова о Том, в Кого веруем. Слово о Боге — величайшее дело, и никакого другого дела, достойного Бога, не совершить. Сказать о Боге, напомнить о Боге, не надеяться, что скажет учитель или священник, миссионер или богослов. Они скажут само собой, но каждый верующий должен сказать само собой и самим собою. Слово о Боге — работа и отдых в одном дыхании.
Слово Божие — наша еда, слова о Боге — наш труд. Один богослов сказал, что Отец Небесный это любовь распинающая, Сын — любовь распинающаяся, Дух Святой — любовь торжествующая. Ох, забыли мы, что распинаем всё-таки мы. Отец — любовь творящая, Сын — любовь сострадающая, Дух Святой — любовь вдохновляющая. Образ Божий в нас — способность словами творить, делами сострадать, собой вдохновлять. Это и наша работа, и наш отпуск, и наша жизнь, и наша смерть — лишь бы нам, как выразился апостол Павел, и одетыми не оказаться голыми. Мы веруем в Голого Короля — ведь мы ж и раздели Спасителя, Царя Вселенной — и ладно, Он простил, только вот теперь нам надо одеть себя и всех в одежду радости, любви и счастья.
[По проповеди 2 сентября 2018 года, в воскресенье]