«И собрались Апостолы к Иисусу и рассказали Ему все, и что сделали, и чему научили» (Мк 6:30)
Чудо умножения хлебов меньше чуда умножения смыслов чуда.
Самый первый смысл самый «царский», самый дурацкий, погубивший Иисуса. Пришёл благодетель, решил проблему голода, ура. Это куда лучше любой империи. Королева Виктория хвасталась, что над её империей никогда не заходит солнце, потому что не могла похвалиться, что в её империи никто не голодает. Да чуть отойти от её дворца — и полно было недоедающих, а то и голодающих.
Великое чудо! Великие хлеба, великие рыба, великие объедки, великие короба, великие остатки! Иисуса в цари!
Ну, истеблишмент отреагировал и принял решение Иисуса, так сказать, оптимизировать.
Есть у этого чуда и другой смысл. Оно осталось чудом, не стало нормой. Можно, стало быть, и поголодать. Кстати, в рассказе не сказано, что сами апостолы ели. Других кормили — это да, и это тоже чудо, что Иисус их включил в чудо, а не послал подальше.
Что в истории христиан было чудом? Когда епископы кушали чёрную икру на приёмах в Кремле? Когда преподобный Сергий не ел — вот было чудо. И многие голодали, но из рук тиранов не ели.
Более того, были люди, которые делились. Чудо умножения хлебов это чудо деления хлебом. Делятся немногим, и это нелегко, кажется, что отдаёшь много, слишком много. Вот когда берёшь, кажется, что мало.
Есть чудо насыщения, но есть и чудо ненасытности. Есть и наесться дело животное, наесться и захотеть чего-то большего дело человеческое, даже Божие дело. Насыщение откладывает смерть, ненасытность вводит в вечность. За пределы сытости!
В мире есть царь, этот царь беспощаден, голод названье ему. Ради этого царя совершаются жутчайшие преступления. Но есть и другой Царь, есть и другой голод — голод любви, ненасытность любви. Голод, который толкает на преступления, часто кажущийся, параноидальный — еда есть, а мы боимся, будет ли она завтра, хватит ли детям и внукам. Голод любви не толкает, он зовёт, и какое же уныние и тоска, когда мы не чувствуем этого зова, когда кажется, что всё — наелись любовью, больше нечего желать, официант, счёт. Нету такого счёта, по которому можно расплатиться за любовь! Нету официанта, а есть Сын Божий, дающий Себя в еде и в людях.
Легко перебить аппетит сладким. Покажется, что сыт, а потом будет хуже. Легко перебить и аппетит любви какой-нибудь дрянью. Но есть и чудо, когда любовь побеждает голод. Именно это произошло тогда: ведь люди забыли о голоде, слушая Иисуса. Слушая про «подставь щёку», «накорми голодного», «люби врага». Это ученики, попривыкшие к нагорным проповедям, проявили благоразумие, испугавшись, что люди очнутся. Сами, выходит, не очень слушали. Попривыкли.
Апостолы побоялись, что слушатели потребуют с них кофе и печенек, а не получив, побьют. А что бояться? Люди вообще лучше, чем утверждает страх, а тут ещё и тест: вошла проповедь в людей или нет? Чувство голода победит разум и веру? Так и не научились любить врагов — то есть, спокойно относиться к тому, что кто-то должен был нас накормить, а не накормил?
Мы собираемся на литургию не для того, чтобы на неделю наесться. Не для того, чтобы восстановить равновесие тела и духа, придти в норму. Пришли натощак, причастившись, останемся голодными, и хорошо, что так, что причащение оторвалось от воскресного застолья. Чтобы запомнили: мы пришли не за сытостью, а за Спасителем, мы пришли не за земными радостями, а за Небом, с его непредсказуемыми приключениями. Мы пришли не заполнить пустой желудок, а вступить в пустоту, которую только мы можем заполнить. Это пустота в вечности, пустота на том месте, где мы должны быть, откуда мы сбегали и продолжаем сбегать из страха разориться, заболеть, не иметь денег на лечение и еду. Вступить в пустоту Царства Христова, а уж что Бог положит нам в рюкзак — Ему виднее.