Цитата: «Исследователи Нового Завета должны отказаться от идеи, будто евреи (активно или пассивно) считали скандалом, что мессией может быть человек, которого казнили через распятие».
Написала Паула Фредриксен в книге «Павел, апостол язычников», Йель, 2017.
Фредриксен родилась в 1951 году, в 1979 окончила Принстонский университет, диссертация о толкованиях Павла блаженным Августином, преподавала в Принстоне год, в Стенфорде год, в Беркли 6 лет, в Питтсбурге 3 года, наконец — 20 лет, до пенсии, в Бостонском университет. Книги: «Грех: история концепции», 2012, Принстон. «Августин и евреи», 2010, Йель. «От Иисуса до Христа», Йель, 2000, «Иисус, иудаизм и христианский анти-иудаизм: читая Новый Завет после Холокоста», 2000.
О «скандале» написано у Павла. В послании галатам он цитирует Втор. 21, 23 о том, что проклят всякий, повешенный на дереве.
Фредкриксен совершенно правильно отмечает, что во Второзаконии не идёт речь о распятии. Человека убивали, а уже мёртвое тело подвешивали для позора. В Талмуде, между прочим, есть слова о том, что «Ешу» был побит камнями, а его тело вывешено на дереве.
Фредриксен утверждает, что нигде в литературе иудаизма нет указаний на то, что к распятым относились как к проклятым Богом.
Когда говорят об «иудейской литературе» I века, то речь не идёт о каких-то сотнях или десятках книг, среди которых скромно затерялось Евангелие. Речь идёт лишь о двух авторах: современник Иисуса Филон Александрийский и современник апостола Павла Иосиф Флавий. Флавий, описывая распятие римлянами фарисеев и других несчастных, нигде не упоминает, что распятие сделало их опозоренными, проклятыми Богом.
Можно ли сказать, однако, что Иосиф «восхищался» фарисеями или зилотами, которых распинали римляне, потому что их распинали? Нет, он восхищался их мужеством. Более того: ситуации несопоставимые. Ни фарисеи, ни зилоты не претендовали на мессианство. Соответственно, они и рассматривались в другом, вполне щадящем контексте.
Далее Фредриксен — совершенно как первые христиане — отмечает, что идея страдающего мессии в иудаизме была до Иисуса, цитирует Дан. 9, 25 и (написанную после Иисуса) 4 Ездр. 7, 28-29. Она, однако, не цитирует знаменитого текста о «страдающем рабе» — ведь он цитируется в Евангелии.
Да, в иудаизме эпохе Иисуса был широчайший спектр идей. Древние тексты толковались очень по-разному. Однако, во-первых, страдание вообще — одно, а позорная смерть на кресте именно мессии, а не какого-то преподавателя ешивы — совсем другое, во-вторых и главных, есть ещё один источник — и это текст самого Павла. Именно Павел назвал крест — «скандалом», «соблазном» в Гал. 5, 11. Именно Павел в 1 Кор. 1, 23 говорит о распятом Иисусе как о скандале с точки зрения евреев и вздоре с точки зрения греков. Но Павел для Фредриксен — не источник, не часть мозаики, а какой-то посторонний субъект. Это методологическая неаккуратность. Авторы евангелий и посланий и их произведения такие же полноправные источники по истории иудаизма I cтолетия как тексты Филона и Флавия. Не хуже и не лучше.
Если апостол Павел говорит, что распятие было для кого-то из его соотечественников скандалом, значит, так и было. Не для всех, очевидно, и это не было главным в спорах об Иисусе. Иисуса распяли не за то, что Его распяли. Тем не менее, логику тех, кто морщился при идее распятого мессии, понять нетрудно. Это нормальная общечеловеческая логика, не принимающая абсурда. Либо Спаситель, либо неудачник. Неудача — признак Божьего неблаговоления. Кого Бог избирает, не терпит неудачу. Вот так всё просто. Эта логика и по сей день вполне актуальна.
Кстати, в каком-то смысле интереснее, что крест — для греков «мориа», «глупость». Это свидетельство апостола Павла — ответ тем, кто считает, что Павел «эллинизировал» иудаизм, что христианство заимствовало у греков идею «божьего сына», умирающего и воскресающего божества. Да, греки верили в то, что в древности женщины рождали от богов. Так именно поэтому они не могли поверить, что полвека назад от Бога родила еврейка. Они были экспертами в таких вопросах. Как христиане не верят в Деда Мороза именно потому, что они верят в Бога, хотя атеистам может казаться, что верующий в одну глупость будет веровать во все глупости.
Было скандалом распятие, было. Небольшим, но ощутимым. Поэтому уже в первых проповедях об Иисусе Пётр поминал распятие — он шёл навстречу возражениям, которые предвидел, точнее, которые слышал до начала речи. Что именно в распятии смущало — другой вопрос, и ответ на него не бином Ньютона. Ни в одной религии, помимо христианства, не сложилось ничего приближающегося к почитанию мученической смерти Иисуса на кресте. Было много мучеников в иудаизме, в манихействе, в митраизме — а культа мучеников не было. Погиб мученически основатель бахаи, но культа его мучений не сложилось. В христианстве же вера в Воскресение Христово не аннулировала почитания креста. Причины этого лучше всего видны из следствия этого: крест — единственное, что не даёт христианству окончательно превратиться в «релиджн», в триумфалистскую надменную идеологию, фанатичную и замкнутую, что подпитывает душу не только сверху, но и снизу. Крест — это ступенька, вынутая из лестницы, возводящей на небо, подсекающая слишком парящих, напоминающих, что «и ты прах». Крест вновь и вновь перечёркивает все достижения и тем самым помогает достигнуть Недосягаемого.