«ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает» (Мф 8:9).
Логика сотника исходит из ощущения, что человек одно, а способности, силы человека совсем другое, и эти силы у разных людей разные. Кто-то совсем слаб и обречён быть на побегушках, вестовым. Сильнее не тот, кто поднимает камень, а тот, кто командует подымающим камень.
Теоретически, сотник мог бы написать Иисусу, приглашая Его к себе. Но он если он верит, что Иисус обладает великой силой, то должен вести себя с Ним как равный с равным, а не как с нижестоящим. Так сотник и поступает.
Только одна загвоздочка выходит: Иисус — Бог или у Бога на побегушках? «Сын Божий», «посредник», «ангел» унижает не Отца, а Сына. Пусть даже Он единственный посредник, единственный сын и т.п.
У Булгакова в «Записках покойника» Станиславский говорит: зачем на сцене самоубийство? Пусть кто-нибудь выйдет и скажет: такой-то застрелился. Пусть бы Иоанн Предтеча сказал: друзья, Бог из-за наших грехов страшно мучается, прямо до смерти мучается!
Не выйдет. Есть дела, которые можно делать заочно. Командовать на войне, к примеру. Вести в бой личным примером — очень глупо, атомная бомба результативнее.
Карантин показал, что девять десятых жизни можно жить заочно. Учиться, торговать, развлекать. Иерархия власти, она и заочно иерархия власти. Учитель диктует, ученик пишет. Покупатель выбирает, продавец присылает. Но как же этого мало для жизни! Любовь заочно не любится. Платонически только врага любить хорошо, а любимого надо любить бок о бок.
Многое можно поручить рабам, для многого можно наделать автоматов и роботов, причём особенно хорошо, если их будет не видно. Ползают нано-роботы в канализации, не высовываясь, и прекрасно. И место женщины на кухне. Ну, разве что для развлечения, клоунады пусть повар передо мной готовит, показывает чудеса владения ножом.
Хорошо у Томаса Манна в «Иосифе и его братьях» — лучше, а пожалуй и единственном достойном романе на сюжет Библии — расписаны чувства Иосифа Прекрасного, который стоит рабом в доме вельможи. Вот уж объективация! Статуя не обнимают и не кладут с собой в постель, на неё вполне достаточно бросить взгляд издалека.
Вот почему спасение не в Слове, а в Слове, ставшем Человеком и жившем с нами. Более того, вера настолько вера, насколько мы спокойно относимся к тому, что болеем, что Бог не вылечит нас словом с Неба, зато мы веруем — знаем, а иногда и прямо ощущаем — что Иисус рядом, «посреди». Святой Дух потому что Святой Дух, что Бог в Святом Духе — вот, рядом, очно.
Апостол Павел говорил, что мы были рабами. Жили, отсутствуя. Высунулись, ухватили кусок, и назад, пока нас не заметили и не дали какое-нибудь поручение. Может, мы были даже рабовладельцами — результат тот же, ведь рабовладелец не живёт вместе с рабами, изолируется от них. Опять одиночество.
В Христе Бог пришёл в нашу дыру, где мы болеем эгоизмом. Не стал исцелять, а просто пришёл. Получил, разумеется, по полной — убили. Отомстил — как не отомстить, «Мне отмщение» — воздал Воскресением. Так что мы не говорим с сотником: «Господин, что морочиться? Дай здоровье, можно ещё и денег». Мы говорим: «Господи, поморочься, пожалуйста! Здоровье ладно, деньги сам уж как-нибудь, а Ты, главное, приди, как и я приду к тому, кого люблю я и кого любишь Ты, и если это все, то к каждому приду». Ты прошёл через смерть ко мне, и я обещаю, что готов пройти через смерть с верой в воскресение, лишь бы с Тобой сейчас, с Тобой через смерть, а без Тебя и через воскресение не хочу, с Тобой же готов преодолевать бесконечность, отчуждение, темноту, соединяя людей друг с другом и с Богом.