«Ибо сам Давид сказал Духом Святым: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Мк. 12:36).
Иисус цитирует 109 псалом. Безумно древний гимн, написанный, конечно, вовсе не Давидом. Это как с описанием смерти Моисея, которое на голубом глазу считалось написанным Моисеем. Кто-то в древности, не очень безумной хронологически, но вполне безумной интеллектуально, отнёс 109 псалом к тем, которые написал Давид. Логика была понятна: это гимн в честь царя. Не любовное сочинение, не храмовое песнопение. Значит, автор Давид.
На самом деле, гимн написан кем-то из придворных поэтов. Он производит впечатление безумно древнего ещё и по своей безумной жестокости. Бог в «день гнева» судит вселенную («народы») — ну, допустим, но как? «Наполнит землю трупами». Брр!
Сегодня Страшный суд ассоциируется, напротив, с воскрешением мёртвых — правда, большинство, если верить текстам, отправится затем на вечные муки в ад, но зачем же верить текстам, надо сердцу верить и Богу. А тут прямо в лоб: наполнит землю трупами. К удовольствию праведников.
Есть в этой строчке ещё одна странность. «Враг — подножие ног твоих». Конечно, приятно, если вот я сижу и ко мне приводят — ну, личных врагов у меня нет, но, предположим, Владимира Владимировича. И вот как это чисто технически — подножие ног? Он человек компактный, но всё же, если ляжет, сантиметров 20. Я ставлю на него ноги (чисто теоретически) — это же страшно неудобно! Сохранились изображения царей, попирающих врагов, но там царь стоит, а не сидит. Единственное исключение — медаль в честь королевы Марии Стюарт, где она с высоты трона попирает голландских протестантов, но там скульптор чистый маньерист, всё в таком вихре, что ни о каком натурализме речи нет.
Впрочем, есть одно исключение — и очень древнее. Это фреска в одной из гробницы долины Фив. Гробница принадлежала Кен Амуну, одному из придворных Аменхотепа II (последняя четверть XV века до р.Х.), управлявшему портом Перу-Нефер и плантацией под Мемфисом. Для самого Кен Амуна было, видимо, много важнее его родство с фараоном: мать Кен Амуна Амен Эмопет была кормилицей будущего владыки. Он и приказал изобразить в своей гробнице маму с фараоном на коленях. Фараон вполне взрослый, его детский статус обозначен только тем, что над головой парит не сокол, а гусь.
Аменхотеп, поскольку он сидит на коленях у женщины, оказывается как раз в таком положении, что ему хорошо бы скамеечку — и скамеечка изображена. Она резная: это рабы со связанными за спиной руками, верхний ряд — пятеро темнокожих безбородых, нижний — четверо белокожих с бородами. Враги западные (Судан, нубийцы) и враги восточные.
Таких скамеек не сохранилось, но зато сохранилась скамеечка Тутанхамона, правившего всего через 100 лет после Аменхотепа II, и на этой скамеечке ровно те же девять фигур, только тут они через одного чередуются. Понятно, что художников завораживало чередование белого и чёрного, только чередовали по разному, у одного мастера вышло два ряда, а который попозже вышло вроде клавиш рояля.
Подножие Тутанхамона было практично, потому что трон Тутанхамона имел удлинённые ножки, он был рассчитан на использование именно со скамеечкой. Вот и разгадка.
У Тутанхамона не только на подножии были изображены поверженные (со связанными сзади руками) враги. У него и стельки сандалий были с изображением связанных врагов — опять же, один белый, другой чёрный. У него и тросточка была с изображением этих врагов! То есть, он сидел, попирая врагов сандалиями, в сандалиях он попирал врагов ступнями, а ладонью он держал врагов за горло-посох.
Это ж надо так бояться врагов! А ведь фараон… Чем выше сидишь, чем большим количеством людей повелеваешь, тем больше врагов.
Так что, Страшный Суд — страшный? Землю трупами наполнять будем? Не сами — Бог за нас постарается, как беспилотник? Мы говорим — Он наполняет?
Марк — писатель не простой. Он вообще-то редко даёт цитаты из Писания, но если уж даёт… Эту фразу из псалма он повторит второй раз, вложит её в уста Иисуса на суде — на самом страшном суде, на суде над самим Иисусом. Иисус признает Себя Христом и добавит: «Вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы» (14:62). И дальше — обрывает сказанное в псалме. Не говорит про «врагов» и «подножие».
Вот — революция. Юридическая, судебная, в общем — революция справедливости. Несправедливо наполнять землю трупами. Даже один казнённый — не торжество правосудия, а дикость и преступление. Вот что страшного в Страшном суде: Бог мстит не по-нашему. Не производит селекцию, как в Освенциме этих сюда, этих туда. Он как-то иначе всё это будет делать и уже делает, если присмотреться, прислушаться и, главное, присоединиться к Нему. Потому что мы судим от страха, а Бог — от бесстрашия.