Господь мой и Бог, любовь моя! Если Ты до сих пор помнишь мои грехи и поэтому не делаешь того, о чём я прошу, покажи в них, Боже мой, Твою волю, ведь этого я хочу больше всего, яви Твою доброту и прощение, и узнают Тебя через них. Если же Ты ожидаешь от меня дел покаяния, чтобы в ответ на них исполнить мою молитву, дай их мне и подай, и наказания, которые Ты хочешь наложить на меня, я приму. А если Ты не ждёшь от меня такого, то чего Ты ждёшь, Ты же добрее всех, Господи? Почему Ты тянешь? В конце концов, я же прошу Тебя о благодати и прощении через Твоего Сына, так возьми Его, возлюбленного моего, ведь Ты Его любишь, и верни мне Его, ведь Ты любишь Его не меньше меня.
Кто может освободиться от низких и грязных привычек, если Ты, Боже мой, не подымешь его к Себе чистотой любви?
Как поднимется к Тебе человек, рождённый и воспитанный в скотстве, если Ты, Господи, не подымешь его рукою, которая его сотворила?
Боже мой, Ты не отберёшь у меня то, что дал мне с Твоим единственным Сыном Иисусом Христом, в котором Ты дал мне всё, чего я хочу. Поэтому я с радостью надеюсь, что Ты придёшь поскорее.
Зачем оттягивать встречу, если можешь твёрдо любить Бога всем сердцем?
Моё всё небо и моя вся земля, мои все люди, все праведники мои и мои все грешники, все ангелы мои, и Матерь Божия и всё моё, и мой Бог — мой и для меня, потому что Христос мой и всё для меня. Чего ещё тебе нужно, чего ищешь, душа моя? Твоё всё это, и всё ради тебя. Не соглашайся ни на что меньшее, не отвлекайся на мелкие подарки, падающие со стола твоего Отца.
Выйди из себя и прославься твоей славою, скройся в ней и торжествуй, и исполнятся все желания твоего сердца.
На испанском её называют «молитва любящего сердца», но я не уверен, что это авторское. Я бы назвал по главному, что в ней привлекает внимание — «молитва обладающего всем».
В переводе я исходил из того, что слово «дела» обозначает дела покаяния, разнообразные епитимьи (умерщвление плоти, милостыня и т.п.).
Слово «cornadillo» не было опознано ни одним машинным переводчиком. Но оно и не тривиальное — это уменьшительное от «корнадо», которое, в свою очередь, происходит от «каро», а то от латинского «карус» — «любимый». Корнадо — это человек, которого любят родные и друзья, то есть, не «возлюбленный», а, скорее, «любимчик». И это — Иисус. Но я перевел все-таки «возлюбленный». Русская культура намного сдержаннее в речах о любви, даже ироничнее. Что и понятно — это культура несвободных людей, которые во всём видят угрозу себе.
Мизерикордия — милосердие — я переводил как «прощение». Во избежание архаизации.
Я не уверен, что имеется в виду под «este bien» — речь идет о прощении и благодати, с которых начинается фраза, или о Христе?
В самом красивом месте молитвы — про «всё моё» я позволил себе вставить «всё» там, где в испанском оригинале артикли los и las — прежде всего, для сохранения ритма и экспрессии.
Потом, я не очень уверен в подчинениях. Например, Cristo es mío y todo para mí — Христос мой и всё моё или Христос мой и Христос — всё для меня?
Я не смог найти перевод слова «meajas», но я нашел, что это мелкая монета — в перечне идет так: «these small coins — the pepiones, meajas, dineros». Ну, я перевел по контексте «мелкие подарки». В переводе на английский поставлено crumbs мелкие крошки, очевидная аллюзия на евангельское «и собаки едят крошки, которые им бросают дети». Но аллюзия к собаке мне кажется абсолютно неуместной — тут ведь Хуан заявляет себя по-державински вполне царем и богом.
В последней фразе «gloríate en tu gloria» — в английском переводе «exult in your Glory», что вообще уничтожает словесную вязь — и тут мне ужасно хочется дать подробнее, раскрыть то, что было аллюзией для Хуана, а современному человеку непонятно: «войди в славу, которой ты сияешь, и прославься». Речь о том, мне кажется, что человек сияет, но сам не видит сияние, которым сияет, и человек должен выйти из себя, отречься от себя, чтобы наконец-то засиять тем сиянием, которым он сиял бы, если бы не зацикленность на необходимости сиять. Не ищи своей славы, выйди из себя и ты окажешься в своей славе и прославишься ею.
Vida y Obras de San Juan de la Crus. Madrid, 1950. P. 1281.
¡Señor Dios, amado mío! Si todavía te acuerdas de mis pecados para no hacer lo que te ando pidiendo, haz en ellos, Dios mío, tu voluntad, que es lo que yo más quiero, y ejercita tu bondad y misericordia y serás conocido en ellos. Y si es que esperas a mis obras para por ese medio concederme mi ruego, dámelas tú y óbramelas, y las penas que tú quisieras aceptar, y hágase. Y si a las obras mías no esperas, ¿qué esperas, clementísimo Señor mío? ¿Por qué te tardas? Porque si, en fin, ha de ser gracia y misericordia la que en tu Hijo te pido, toma mi cornadillo, pues le quieres, y dame este bien, pues que tú también lo quieres.
¿Quién se podrá librar de los modos y términos bajos si no le levantas tú a ti en pureza de amor, Dios mío?
¿Cómo se levantará a ti el hombre, engendrado y criado en bajezas, si no le levantas tú, Señor, con la mano que le hiciste?
No me quitarás, Dios mío, lo que una vez me diste en tu único Hijo Jesucristo, en que me diste todo lo que quiero. Por eso me holgaré que no te tardarás si yo espero.
¿Con qué dilaciones esperas, pues desde luego puedes amar a Dios en tu corazón?
Míos son los cielos y mía es la tierra; mías son las gentes, los justos son míos y míos los pecadores; los ángeles son míos, y la Madre de Dios y todas las cosas son mías; y el mismo Dios es mío y para mí, porque Cristo es mío y todo para mí. Pues ¿qué pides y buscas, alma mía? Tuyo es todo esto, y todo es para ti. No te pongas en menos ni repares en meajas que se caen de la mesa de tu Padre.
Sal fuera y gloríate en tu gloria, escóndete en ella y goza, y alcanzarás las peticiones de tu corazón.