Шестая глава послания римлянам отделена от пятой не очень удачно. Надо было бы последние две фразы 5 главы присоединить к шестой. Потому что риторический вопрос, вопрос воображаемого собеседника: «Что ж, если любишь, то нужно грешить?» — отвечает на заявление Павла «Когда умножился грех, стала преизобиловать благодать».
Сказано скорее красиво, чем понятно. Впрочем, тут математической ясности быть не может, потому что речь не о математике, не о том умножении, которое таблица. Речь о психологии.
Грех умножить на грех будет мегагрех, а не благодать. Умножение греха так же соотносится с изобилием благодати как потоп с ковчегом. Закон не помог избавиться от греха, закон возвёл грех в куб. Появилось наказание — это ещё полбеды (но это именно беда, ведь наказание стало восприниматься как плата за грех, а значит, если убью и отсижу, то я чист). Настоящая беда — появился судья. Появилась внешняя совесть. Экзонравственность. Без закона было плохо, с законом стало ещё и подло. К греху преступления прибавились грех осуждения, грех палачества, да и адвокат, увы, далеко не всегда безгрешен, даже по определению не безгрешен.
То, что должно спасти человечество, то сперва его губит. В этом смысле закон — вовсе не божественного происхождения. Бог — так, попрыскал закон святой водичкой, но не более того. Потому что знал, что и людям, и Ему, Богу, придётся умирать из-за этих скрижалей. Жутко, но другого пути нет. Вернуться в амёбообразное состояние не выход.
Между тем, быть амёбой — вполне себе идеал многих людей. Именно об этом возглас: «Если любовь побеждает грех, так давайте грешить! Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — в рай не попадёшь!»
Конечно, люди, которые так говорят, не собираются грешить. Они собираются снять с грехов ярлык «Осторожно, грех». Для чистого всё чисто! Любовь грешить не может! Любовь безошибочна, безгрешна!
Простейшая иллюстрация. Если любовь, то давайте отменим брак. Брак это ведь социальный институт? В старину говорили не «пожениться», а «подзакониться»? Ну вот долой подзаконивание любви! Как у Маяковского — «довольно жить законом, данным Адамом и Евой»…
Любовь безошибочна, поэтому нельзя изменить любимому человеку. Для такого настроения переспать с другой женщиной не означает измены. Вариантов несколько.
Во-первых, любовь безошибочна, поэтому, если я переспал с другой женщиной, то я люблю её, она моя вечная любовь, а предыдущая история просто некоторая — нет, не ошибка, а проба, скажем деликатно, пера. Недоразумение.
Во-вторых, любовь безошибочна, поэтому, если я переспал с другой женщиной, то это не любовь, а чистая физиология, рекреативная функция, средство укрепить отношения с единственно любимой женщиной.
В-третьих, это вообще полиамория. И та любимая женщина, и эта любимая женщина. Так что отныне будет большая дружна полиаморная семья. Ну и мужчину, конечно, ещё одного заведём или двух. Ах да — во Христе нет ни мужчин, ни женщин? Отлично, тогда вообще я с утра буду андрогин, в обед мужчина, на полдник трансгендер, вечером женщина, ночью агендер. То есть, буду спать как убитый. Положил Бог камушком, поднимет калачиком. «Камешек» — тоже вполне гендер. Сотрём границу между сексологией и геологией! И хлебопечением.
Засада в том, что это абсолютно не теория и не что-то сильно новомодное. Такие закидоны были всегда, просто в наши дни о них стало возможно проповедовать вслух. За них перестали побивать камнями — слава Богу! Осталось выяснить, что означает призыв «иди и больше не греши» — призыв не заниматься сексом или призыв не считать грехом занятия сексом с кем угодно и когда угодно.
Любовь спасает, любовь освобождает… Что же, после свадебного торта не нужно чистить зубы?
Павел в некоторой растерянности. До сих пор он все подбирал метафоры для Бога — то Бог схож с Авраамом, то с Адамом. Вроде бы подобрал, ан теперь надо искать метафоры для человека. Как бы объяснить, что любовь — не вседозволенность?
Павел находит метафору. Ты любишь? Поздравляю, ты труп!
Труп, конечно, для всех, кроме любимого человека. Или Богочеловека. Павлу неинтересно определять Христа, ему интересно определить христианина. Ты труп и раб. Предмет. Соответственно, ты не можешь грешить, как не может поехать автомобиль без шофёра. Или ты считаешь себя шофёром? Ну, мужик, никто тебя за язык не тянул, давай поговорим тогда, чего ты прикидываешься верующим в Бога, если ты считаешь Богом себя. Шофёр не Бог? Шофёр — да, не Бог. Но Бог — это шофёр. Водитель. Водитель катафалка, в котором ты труп. Не согласен? Ну, давай не катафалк, давай свадебная машина.
Меняем концепцию, как говорится. Ты не труп в длинной чёрной машине, ты жених или невеста в белом длинном автомобиле. Но, извини, и в этом случае правила дорожного движения придётся соблюдать. Даже особенно в этом случае. Потому что любовь безошибочна, а если ошибается и заявляет, что оживлённость дорожного движения измеряется количеством трупов на дорогах, то это любовь даже не морганатическая, а моргяная, моргная, морговянная. Танк, а не любовь, прёт не глядя, куда вздумает, на гусеницы нервы окружающих мотает и считает себя поэтому душой компании. В общем, дурно пахнущий морг на колёсах, а нужно — пряное воскресение в сердце.
К вранью, алчности, зависти, хамству, культу личности и прочим маленьким радостям жизни под законом это, разумеется, тоже относится. Чем больше воды налить в вино, тем хуже будет вино. Чем больше лжи, алчности, агрессии («самообороны») и всего прочего в жизни — тем меньше это жизнь, тем больше это смерть. Потому что любовь не потоп, а поток. С берегами и всем, что к ним прилагается.