Читая евангельскую притчу о старшем брате, мы думаем, что братья — очень разные… Но если вдуматься — это один и тот же человек. Человек, которому чего-то очень хочется. Один решается сказать об этом вслух, другой молчит и злится.
В одном эксперименте школьникам предлагалось решить задачу: «Вот задание, которое нужно решить. А за решение — полагается зефир. Как вы хотите: сначала получить зефир, а потом решить задачу? Или наоборот — сначала решить задачу, а уже потом — получить зефир?»
Эксперимент этот — не о том, как решать задачи. Он — о разных типах личности… Конечно, в каждом из нас есть понемногу и от человека, который без аванса не работает, и от человека, который ни за что не примет аванс, потому что это его собьёт и он не будет работать. Есть люди, которым лучше сначала получить вознаграждение, а есть те, кто лучше справляется с заданием, если у них впереди — «морковка». «Сделал дело — гуляй смело!»
Правда, жизнь — не решение задач, да и живём мы не ради зефира.
А для чего? Ради того, как совершенно верно сказал старший, злобный сын, чтобы веселиться с людьми, которые нам дороги, которым мы дороги, чтоб веселиться с друзьями…
Если старшему сыну нужен был упитанный телец — так только для того, чтобы друзей позвать побольше и накормить друзей получше. Ничего эгоистического, личного.
По всей видимости, оба сына просили у отца чего-то: и старший, и младший. Ведь старший просто так бы не пожаловался. Наверное, он когда-то просил козлёнка… И не получил! Младший, глядя на это, скорее всего, подумал: «А что козлёнка просить? А попрошу-ка я половину имения!» И получил!
Но отец-то хотел — чего?
Чего хочет отец?
Король Лир… Чего он хотел от своих детей?
Он не хотел даже верности. Он хотел просто нормальных, дружеских, человеческих отношений.
И только одна оказалась на это способна.
Заговорить не как дочь с отцом — а как друг с другом.
О чем мечтает любой учитель?
Чтобы ученик был ему другом. И чтобы он был другом ученику. Это редко исполняемая мечта…
О чем мечтает каждый родитель?
Чтобы дети — из детей — стали друзьями.
Такое бывает не часто. Но всё-таки — бывает.
Многие люди умеют и со своими детьми, и с внуками, и с внучками быть на равных. Но большинство даже с ровесниками и с теми, кто старше, обращаются либо «снизу», словно инфантильные личности, либо «сверху», начальствуют.
Так и с Богом. Бог, Отец, ищет нас. Ищет и окликает. Мы отвечаем, и отвечаем не как дети, а как боги. Свысока, наставительно. С позиции силы, Мы знаем, как Бог должен был поступить: как если бы Бог был мной.
В результате мы одни, без Бога, как король Лир без королевства? Потому что мы уходим, чтобы поруководить… Муж — женою, жена — мужем, детьми…
И когда мы слышим голос Божий, у нас один рефлекс.
Какой? Жонглёр перед иконой — жонглирует, гласит средневековая легенда. Из лучших чувств предлагает всё, что умеет. А мы пред Богом руководим. Только это и умеем. Ну, конечно, мы притворяемся, что руководим, чтобы почтить Бога как командира: «Давайте зарежем Ему — быка. А лучше — сто быков!»
Бог начинает к нам Своё откровение, и продолжает: разнообразно, как мы знаем — и так, и сяк…
А заканчивается оно тем, что Он приходит к нам как Сын Человеческий. Что означает это выражение? Первоначально — означает «человек», просто человек.
Только не все люди одинаковы. Сын Человеческий — сын не того человечества, которое бесчеловечно, которое командует, учит метко стрелять, учит наказывать, учит не прощать. Он не те бессердечные принцессы, которые отреклись от Лира.
Вот почему «Сын Человеческий» стало означать Сына Божьего — в мир пришёл Оригинал нашего образа и подобия. Божественность, которой мы созданы быть отражением, образом, а предпочли быть безобразниками.
Мы только и делаем, что учим людей милосердия, людей мира, людей любви — как надо жить… Мы учим их — не давать спуску!
Нам не нужен такой Спаситель, Который будет выгонять торговцев из Храма, нам нужен такой, Который весь бизнес загонит в Храм.
Нам нужен Спаситель поспасительнее! Покомандирственнее!
А Он говорит нам: «Я назвал вас друзьями, я хочу быть вам другом. Во Мне — Бог открывает вам Свою дружбу. Это — больше, чем вы хотите, и это — лучше, и веселее. Потому что Там — с Отцом — за Моим столом — вы встретите всех, кого любите. И даже тех, кого ненавидели, и окажется, что ненависть была напрасна… И что за столом Божьим — все радуются и веселятся…»
Вспомним только, что зарезали не козлёнка, зарезали — не быка, а зарезали — Сына Божия, Сына Человеческого. Незадача!
Жизнь — не только решение задач. Жизнь — вечность. Жизнь — любовь. Жизнь — общение с Отцом Небесным. Жизнь — общение с друзьями.
Мы проходим через страдание Божие, мы проходим через жертву Божию, и после этого мы уже понимаем: Бог дал нам не половину, Он дал нам — больше. Не половину быка или козлёнка. Он дал нам — Себя. Поэтому Он — не земной отец, а Отец Небесный. Ждал-ждал… И в первое же мгновение, когда увидел, что мы сможем откликнуться — дал: вернулся к тем, от кого не уходил, а кто — убежал.
Кто из нас был в раю? Кто отвернулся от Бога?
Вроде бы — никто. Но мы и есть старшие дети, которые не уходили и не убегали, а проели плешь младшим, что вы — не такие, как надо. Проели и продолжаем проедать…
Только во Христе — все эти зефиры, морковки, бычки — все это отодвигается (на столе пригодится) — и мы объединяемся вокруг дружбы через Бога…
Если вынуть Его из нашей жизни, что остаётся? Тогда мы возвращаемся в ту задачку, где «награда… решение…»
Не надо… Надо вдвинуть Его еще глубже. Принять. Чтобы преодолеть, как сказал апостол Павел, «дух блудливый» (1 Кор 6:18), который всё посматривает на сторону…
А что смотреть на сторону? Бог — наша сторона!
Нет таких друзей, которые могли бы Его заменить, зато Бог — тот недостающий ингредиент, тот первый ингредиент, Который делает и дружбу, и творчество, и любовь, и саму нашу личность — действительно вечной, неразрушаемой, и нужной, и весёлой для других людей и для Бога.