Теоретически для католиков все рассуждения кремлёвских клерикалов о «каноничности» — вздор. Есть апостольское преемство — технически — значит, благодать есть. Кто признал, не признал, неважно. Считают епископом, священником, вот и все дела.
Практически всё прямо наоборот. Среди русских православных пока довольно много нормальных людей, которым либо всё равно, кем и как рукоположены «негосударственные» православные, либо они вообще не желают в этом разбираться, либо они разобрались и одобряют, либо они решили, что даже если какие-то нарушения есть, Дух Святой всё восполняет. Более того, часто к «негосударственникам» относятся — если государство не смотрит — с большим почтением. Поэтому всегда идеализировали и уважали старообрядцев.
С католиками на практике иначе. Существует многовековая неписаная традиция Ватикана: важнее всего отношения с теми структурами, у которых власть. Власть опирается на принуждение, а принуждение всегда реализуется через армию, силовиков, полицию, государство, в крайнем случае, на деньги, если это большие деньги, способные купить всё вышеперечисленное. Поэтому на деле Ватикан выбирает партнёров не по принципу каноничности/неканоничности, а по принципу влияния и богатства.
В этом смысле Ватикан рассуждает точь-в-точь как Сталин, который презрительно спрашивал, «сколько у Ватикана дивизий». На что ему наверняка давали чёткий ответ: итальянских дивизий, готовых оборонять Ватикан — столько-то, немецких, польских, французских дивизий, где есть капелланы-католики — столько-то, так что можно ждать такого-то вооружённого сопротивления, атакуя собор св. Петра.
Поэтому Ватикан, считая грубо неканоничной легальную католическую церковь Китая, которая не подчиняется прямо Папе, всё-таки ориентируется на неё, а не на подпольную, катакомбную католическую Церковь в Китае. В католические семинарии США принимают прежде всего «легальных» католиков-китайцев, по рекомендациям «неканоничных» епископов. В сентябре 2019 года Папа вообще подписал с Китаем соглашение, которое стало своего рода Каноссой Ватикана и которое один римо-католический епископ-китаец, не выдержав, назвал прямо «предательством».
Но если у коммунистов кончатся деньги... В мире не один десяток римо-католических церквей — небольших — в разное время отколовшихся от Рима и продолжающих вполне быть римо-католическими, только Папу не слушают. Но у них денег нет, и к ним стоят задом, как же — непослушники. А к непослушникам-коммунистам передом, потому что с деньгами. Коммунистов же без денег не замечают в упор, хотя как раз такие коммунисты часто вполне воплощают некоторые христианские идеалы.
Поэтому Ватикан по сей день, делая небольшие знаки доброй воли в адрес украинцев, всё-таки реально — на стороне России. Потому что Россия богаче, многочисленнее, у неё больше дивизий, у неё атомная бомба. Россия может завоевать Польши или даже Италию, а Украина не может. Но не только из страха Ватикан на стороне Кремля, а потому что Кремль Ватикану социально близок — жирная, толстая, богатая власть. А Украина — дотационный регион. Ватикан очень умеет и любит считать деньги.
Поэтому Ватикан в ХХ веке не оказал должного — и вполне возможного — сопротивления Гитлеру, Сталину, Мао. Самое большее, Ватикан фрондировал, лавировал, говоря, что лучше Гитлер, чем Сталин. В этом смысле Ватикан сделал даже меньше западных демократий, которые до войны были очень и очень трусоваты, да и после больше щёки надували, чем реально боролись с тоталитаризмом. Потому что и сами были и остаются поражены бациллой несвободы, как и Ватикан.
Конечно мистическое единство Церкви — факт, и на этом факте должен быть и единство организационное. Но организационное единство не может основываться на силе, только на человечности и Духе. Только так хочется спрямить длинный путь — и насилие кажется таким выгодным способом ускорить единство.
Ватикану ближе Москва и Пекин, чем Париж и Киев, ещё по одной причине. Украина, хоть и немного, а свободнее России. Для ворона — для главы жёсткой административной структуры — главное управляемость.
Обычно управляемость маскируют словом «ответственность». Могут ещё добавить «лояльность», «послушание». Только вот управляемость — свойство предмета, автомобиля. Автомобиль не бывает «лояльным» и не берёт благословения на послушания. Он управляем — и всё. Тут обнаруживается, что успехи тоталитаризма основаны были не только на терроризации подданных, но и на использовании всего того бесчеловечного, что было в истории человечества ранее. Тоталитаризм возводит в абсолют все дурные свойства и церкви, и научного сообщества, и семьи, и государства.
Ватикану, увы, легче контактировать с диктаторами, чем со свободными людьми. Диктатор сидит, как Папа, на своём месте десятилетиями, не нужно каждые четыре года заново знакомиться. Диктатор один, а под каждым демократическим президентом миллионы людей, и все разные, всех надо убеждать периодически в своей правоте. Никакой управляемости!
Понятно, что и Ватикан тут — лишь следствие болезни, да и уж не самая это нынче страшная диктатура. Яд высох, да и зубов немного осталось. А сама болезнь посреди нас — и надо чутко вслушиваться, когда искусство вести диалог вырождается в искусство управлять и быть управляемым, наслаждаясь маленькими радостями рабовладениями.
Конечно, всё это относится не только к Ватикану, но и к Англиканской или Епископальной Церкви, ко многим протестантским течениям, не говоря уже о Московской Патриархии или нехристианских религиях. Только с тех и спрос невелик. А кому много дано от Бога, тому следует поменьше просить от силы мира сего.