Если взять «сегодня» — условное «Сегодня», начавшееся 1 января 2001 года под радостные крики о «двухтысячелетнем юбилее христианства», о появлении невиданно гениальных и свободных «миллениалов», — то каково оно, это 19-летнее «сегодня»?
Начало XXI века, как и начало (и середина, и конец) любого предшествующего столетия наполнено человекоубийством, войнами, несправедливостью, аморальностью двойных стандартов. Эта аморальность тем омерзительнее, что стандарты «для себя» всё выше и выше.
Аморально уже то, что утверждают, будто Сегодня менее кровопролитно. Считают ведь в процентах. В Первой мировой войне, действительно, погибло больше людей, чем в войнах, которые можно объединить в одну большую Войну Одиннадцатого Сентября. 11 сентября 2001 года стало предлогом для войны. Гибель 2 996 человек в Нью-Йорке стала поводом для убийства миллионов человек в Азии, от Сирии и Ирака до Афганистана.
Сегодня миллионам жителям Йемена грозит гибель не только от бомб, но и от голода из-за войны, которую ведёт там Саудовская Аравия. При этом «политика» такова, что Запад оказывается на стороне Саудовской Аравии, поддерживая её вооружением. Сарказм истории в том, что Одиннадцатое Сентября было делом рук прежде всего саудитов. Однако, «геополитические интересы» важнее.
Где здесь «христианская цивилизация»? Нигде. Нет здесь никакой и «исламской цивилизации», нет и «столкновения». Есть милитаризм, цинизм, властолюбие, страх за свою безопасность — страх и мстительность «первого мира», Запада, «демократического авангарда человечества». Действительно авангарда. Действительно демократического. Ложь и демагогия диктатур — прежде всего, России и Китая — о Западе не отменяют того печального факта, что Запад не таков, каким хочет казаться.
Проблема не в том, что сохраняются многие черты империализма, пусть и не составляющие империализма как системы, доминировавшей веков ранее. Процветание Запада обеспечивается не в вакууме честной конкуренции с одинаковыми правилами для всей планеты.
Проблема в том, что положение ухудшилось в сравнении с предыдущим временным отрезком. Символичным может быть празднование полувекового юбилея фестиваля в Вудстоке: в 1969 году полумиллионное собрание молодёжи было крепко связано с протестом против войны во Вьетнаме, в 2019 антивоенное движение в США было практически незаметным.
После Второй Мировой войны было стремление к миру во всём мире, и оно исчезло. Возобладали эгоистические стремления разнообразных групп. Внешне всё очень благородно: громко говорят об опасности глобального потепления, но это проблема реальная, однако, для миллионов погибающих в Йемене немножко абстрактная. Ищут восстановления исторической справедливости для потомков рабов и других групп, подвергавшихся дискриминации, но одновременно не интересуются нынешними бедами и несчастьями за границами своей страны.
Символом такого эгоизма стала неспособность — и нежелание — Запада дать отпор российскому милитаризму. Между тем, «Сегодня» стало расцветом путинизма, этой новой формы ленинизма, окончательно разложившегося, сбросившего маску заботы о счастье людей и показавшего своё реальное лицо — лицо бандитов, воров, мошенников во главе огромного государства и с атомным оружием. Путинизм начался с неслыханного: 8 сентября 1999 года власть взорвала несколько сотен собственных подданных, спавших в своих домах в Москве, Буйнакске, Волгодонске чтобы иметь предлог объявить новое мощное наступление на Чечню. Этот новый виток бойни, длившейся с 1994 года, стал в глазах народа оправданием нового диктатора, Владимира Путина, назначенного диктатором предыдущим. Последовало вторжение в Грузию в 2008 году, в Украине в 2014 году.
В последнем случае Запад не только морально, но и юридически нёс ответственность: в 1994 году США и Британия подписали Будапештский договор, по которому ядерное оружие Украины вывозились в Россию. Они гарантировали целостность границ Украины. Только вот гарантии сводились к тому, что совет безопасности ООН будет помогать возможной жертве агрессии — агрессором же оказалась Россия, обладающая правом вето в том самом «совете безопасности».
Где в нашем «Сегодня» путь христианства? А его не существует, как и никогда не существовало — «христианства». Евангелие ничего о «христианстве» не говорит, Евангелие — о Христе, о верующих в Него и о живущих по заповедям Христа. Это разные люди — верующие в Бога и живущие по воле Божией.
Слабым утешением может быть то, что атеизм и гуманизм в начале XXI века проявили такую же импотенцию как и христианство, и любые другие религии. И уровень атеизма снизился с Рассела до Докинза, и уровень гуманизма с Сахарова до никому неизвестных персонажей. Наука — вернее, учёные, ибо наука так же вторична по отношению к учёным, как вера по отношению к верующим — отчётливо сдала позиции, которые занимала и в XIX-м, и в ХХ-м веках, когда учёные громко протестовали против жестокости, агрессии, лжи, насилия.
Откат и в том, что в начале XXI века практически умерло экуменическое движение, выродилось, стушевалось перед людоедской пародией на единство — «русским миром» в шкуре, содранной с православия, а внутри автоматчики. В религиозной сфере пошёл тот же откат от стремления к единству к партикулярности, обособлению, что и в сфере политической. Даже осудить российский империализм в религиозной упаковке — и на это религиозные лидеры оказались неспособны. Интересы крупных корпораций, администрирования оказались выше риска правды. Но виноваты не лидеры, а паства — она выбрала равнодушие.
Вся эта гнусь и этическая рецессия происходят на фоне огромной информационной революции. Первые 20 лет XXI века стали начало эпохи интернета, зачатого в предыдущее десятилетие. Эта информационная революция началась не сегодня, она началась тысячи лет назад с изобретения письменности, она продолжилась благодаря открытию науки и научным открытиям Модерна, но интернет вовлёк в эту революцию всё население планеты. Тем не менее, эффект оказался близким к нулю. Количество информации и контактов не переросло в качество.
Ничего удивительного, разумеется, — и изобретение книгопечатания, и появление газет, радио, телевидения сами по себе ничего не меняли. Технические предложения лишь отвечают на спрос. Вот спрос на коммуникацию вырос, но незначительно, и вырос спрос не на всякую коммуникацию, а на коммуникацию, которая бы развивалась по привычным моделям — моделям, глубоко противоречащим новым коммуникационным средствам, основанным на эгоизме личном и групповом.
Вот здесь и та болевая точка, которая по-прежнему, как и 2 тысячи, и 200 тысяч лет назад нуждается в исцелении, нуждается в вере, нуждается в людях, которые веруют, что мир не исчерпывается «сегодня», что человек бесконечен и человечность должна быть бесконечна, и что это возможно не благодаря технике, а благодаря Духу и Его путям.
Налицо рецессия — «откат», «отступление». А почему вдруг откат? Так всё хорошо выглядело в 1960-е годы (на Западе)?
А почему кризис в экономике? Потому что не угадали спрос. Выпустили товар, а он не продаётся.
В порыве к свободе, равенству и братству не только в ХХ веке, но и в предыдущие, было слишком много «авансов», «забросов вперёд». Предлагали товар, для которого не только другие не созрели, но и сам продавец не очень-то им пользовался. Да и средств у покупателей не было. И вот изготовили роскошный автомобиль, а он стоит в гараже, потому что дорог под него нет.
Это не означает, что нужно ходить пешком, это означает, что нельзя танцевать балет на болоте, нельзя быть богатым в мире бедняков, нельзя быть свободным в мире социальной несправедливости и двойных стандартов. Это не причина для отчаяния и бегства в цинизм-эгоизм либо в наивный идиотизм, это причина для засучивания рукавов.