«Апокалипсис — месть за распятие», — написал историк ленинизма Юрий Слёзкин.
Апокалипсис начинается с «видения 7 церквей»:
«Се, грядет с облаками,
и узрит Его всякое око
и те, которые пронзили Его».
Палачи увидят Иисуса и — что? А ничего.
«И возрыдают пред Ним
все племена земные».
Все люди обрыдаются. Учитывая параллелизм, это означает, что «те, которые пронзили Его» — это и «всякое око». Все люди «пронзили Его».
Следуют угрозы — но не в адрес палачей, а в адрес верных, верующих, в адрес христиан: семи церквам Малой Азии обличения и предупреждения. Либо отвергнуть за некоторые недостатки, либо дать вечную жизнь.
Более того, Иисус объясняет: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю».
Это угроза смертью ради дарования вечной жизни.
Второе — «видение 7 печатей». Тут и знаменитые 4 всадника. Один — голод, один — смерть, один — война. Что же делает «война»? «Сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч». Это символ войны, как у всадника-голода в руках весы. Это не призыв убивать, а заявление о том, что Бог перестанет защищать мир от войны и голода. Но сама война, сам голод — это дело не Бога, не верующих в Бога, а неверующих.
Все люди пугаются смерти, но не сказано, что эти люди будут убиты. Ангел говорит: «Не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего». Праведники «из всех племен» оказываются перед Христом. Что с другими? Не говорится. Просто вот так — не говорится. Но праведники — перед Христом и поют, а не с мечами в руках убивают грешников.
Третье — «видение семи труб». Опять угрозы и гибель большого количества людей. «Большое» — это 7000. Понятно, что это просто семёрка плюс «очень много». Символ полноты. Два пророка проповедуют 1200 дней, гибнут и воскресают. Наступает царство — не на тысячу лет, а просто вечное царство Христа.
Четвёртое — «видение семи голов дракона». Тут гибнет лишь семиглавый дракон и ещё один мутант из моря, который мучает святых. Следует прямой запрет на вооружённое сопротивление — не нужно, потому что «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых». Терпите — кто вас убивает, будет убит, но не вами.
Пятое — «видение семи ангелов». Ещё один призыв праведникам «терпеть», а гнев Божий сравнивается с давлением сока из винограда. Кто поклоняется зверю, будет «мучим в огне» вечно. Прекрасно, но что такое «поклонение» — не сказано. Хотя догадаться легко: поклоняется зверю тот, кто зверствует. Не будьте скотинами, не давите людей — и Бог не будет давить вас как виноград.
Шестое — «видение семи чаш». Из чаш льются всякие наказания на людей. Из одной, к примеру, кровь — и пояснение: кто пил кровь других, будет пить кровь вовеки. Очень поэтично. Совершенно нестрашно и, вообще-то, бесполезно, потому что не бывало ещё кровопивца, который бы не считал себя благодетелем человечества.
Седьмое — «видение семи царей». Это обличение, говоря современным языком и в алфавитном порядке: державничества, деспотизма, империализма, тоталитаризма, этатизма, державничества и великодержавного шовинизма. Не думайте, что христианство аполитично! Всем этим нехорошим излишества будет решительный и мучительный конец.
Затем описание Страшного Суда: «И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное».
А кто не записан в книге жизни? Кто не кормил голодных и не поил страждуших, а только молился «Господи, господи». Это же к ним — то есть, к нам, к верующим обращено. Атеисты могут не беспокоиться, исправно переводящие по сто рублей на лечение больных детей могут спать спокойно, им будет отрезано вечной жизни на те самые сто рублей.
Следует финал: описание небесного Иерусалима, речь Христа.
Юрий Слёзкин называет это «мстительная фантазия обездоленных». Это парафраз Маркса: «Религия — сердце бессердечного мира».
Ни малейшего призыва брать оружие и убивать — только многократно повторенный призыв к терпению и вере в то, что, будучи убиты и тем драконом, и этим зверюгой, и ещё вот таким вот чудищем, мы всё равно воскреснем к вечной жизни, а они — к вечным мучениям.
Не гуманно? Хочется и Гитлера в рай пустить, и Ленина? Что ж, Бог милостив. Если очень и от сердца попросим — может, и впустит. Но тут как в очереди — можно из сострадания разрешить кому-то пройти вне очереди, но только с условием, что и перед собой. Или даже вместо себя. Вы к этому готовы? Поздравляем, значит, Христос к вам уже пришёл!
«Апокалиптический милленаризм — это вера в то, что мир несправедливости и угнетения кончится в результате катастрофического насилия при жизни нынешнего (или, самое позднее, следующего) поколения, — писал Слёзкин. — Некоторые такие движения называют религиозными, некоторые не называют — это зависит от того, какое определение религии вы используете. Но для меня это не имеет значения».
Говорится в Апокалипсисе о времени — при жизни нынешнего поколения или нет? Нет, не говорится. Любой срок, вычитанный толкователем, это плод фантазии толкователя.
Важнее, впрочем, другое: даже самые безумные толкователи не могут вычитать и не вычитывали из Апокалипсиса призыва брать в руки оружие. Нет там такого.
Вот у Ленина призывы изготавливать бомбы и переходить в наступление — есть. Поэтому большевизм не имеет к Апокалипсису и христианству ни малейшего отношения, и вполне может (и должен) быть описываем исключительно в терминах уголовного кодекса.
Риторика насилия в Откровении — результат того, что Бог открывает себя жестоким, мстительно настроенным людям, и говорит с ними на их языке, в их понятиях. Агрессивность в Библии — эхо агрессивности человеческой, а не Божией. Бог же эту агрессивность купирует, и очень основательно, обещая, что разберётся со злом лично, а от верующих просит одного, повторим эту ключевую заповедь Апокалипсиса:
«Кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых».
Слёзкин, завершая нашу беседу, советовал студентам Вышки читать Апокалипсис. Присоединяюсь - и вот текст, подготовленный мною так, чтобы удобнее читалось, прежде всего - без цифирок, который превращают Библию в помесь таблицы Менделеева и шифровки Штирлица.