Мария Михайловна Гунаронуло погибла во время революции. Известие о ней сохранилось только в воспоминаниях князя Жевахова. Жевахов познакомился с Гунаронуло, когда был чиновником на Украине. Она жила в Киеве, жила в приходе Георгиевской церкви, настоятель храма Александр Корсаковский был её духовником и поддерживал её желание стать монахиней. Когда же постриг совершился, Маргариту послали в довольно необычное место: монастырь в подмосковном Домодедово, где в собственном имении основала монастырь графиня Мария Орлова-Давыдова, ставшая игуменьей Магдалиной.
Здесь Жевахов навести свою знакомую и пришёл в ужас от того, что к той относились как к «рядовой» монахине. Может быть, сыграло роль самолюбие Жевахова — игуменья не пригласила его присоединиться к ней в питии чаю с ватрушками, прислала за ним на станцию не свой экипаж, а грязноватый для князя рыдван.
В сентябре 1916 года Жевахов стал заместителем обер-прокурора Синода и сразу же стал предлагать Гунаронуло на должность игуменьи. Архиереи, однако, воспротивились, и прежде всего митр. Киевский Владимир. Лишь после нескольких попыток Жевахов добился назначения её настоятельницей Ильинского монастыря в Мензелинске Уфимской губернии (теперь Йошкар-Олинская епархия). Лучше бы ей было оставаться простой монахиней!
В апреле 1917 года Ухтомский получил от Гунаронуло письмо, из которого сделал вывод, что «революционная волна докатилась уже и до её монастыря». Были это нелады между насельницами или давление извне, непонятно. Обитель была основана в 1860 году двумя состоятельными купчихами, которые стали и первыми местными настоятельницами. Тут было около трёхсот монахинь, сиротский приют, огромное хозяйство. Отношения с игуменьей, присланной по прихоти обер-прокурора из далёкого Киева, умевшей, судя по отзывам Жевахова, писать очень возвышенные письма, но не имевшей, очевидно, опыта управления таким огромным сообществом, могли оказаться конфликтными.
Жевахов, основываясь на чьих-то сведениях, писал, что в августе 1917 года большевики ворвались в монастырь, потребовали открыть храм, чтобы его осквернить, а когда игуменья отказалась их пустить, пообещали прийти на следующий день и её убить. Так они и поступили.
Рассказ этот вызывает недоумение прежде всего тем, что в августе 1917 года большевики, тем более в такой отдалённой местности, вовсе не были столь наглы и всесильны. Почему большевики не могли силой отобрать ключи, просто взломать двери собора? Зачем было ждать ночь? Что имелось в виду под «осквернением»? Выполнили ли они это своё намерение и в каком виде?
Жевахов — не самый надёжный мемуарист. Монастырь закрыли лишь в 1921 году. Жевахов очень определённо называет дату гибели матери Маргариты, но канонизировавший её в 2000 г. собор почему-то поставил датой её гибели 1918 год. Это, безусловно, намного логичнее, но прямо противоречит единственному известному источнику. Память с собором новомучеников (первое воскресенье после 25 января н.с.). Однако, в материалах иг. Дамаскина Орловского её память указана 9/22 августа (и время кончины — 1918 год), без объяснения того, откуда взялась эта дата. Несомненно, что Гунаронуло умерла во время гражданской войны, но она могла умереть и естественной смертью.