Борис Развеев, который предал отца Александра Меня в 1986 году, выступив с обличениями его в «Труде», не был агентом КГБ. Он даже был в ссылке ещё некоторое время после предательства. Однако, гебешники присвоили ему кличку — и кличка эта была «Иуда». А ведь Развеев вовсе не был иудой — он предал, в сущности, под пыткой. Вот те, кто его запытал до предательства и кто прозвал его иудой — вот настоящие иуды, предатели человечности, предатели правды.
Почему Иуда предал — не вопрос. Вопрос, почему мы все ещё не попредавали друг дружку. Именно поэтому происхождение человека от обезьяны вопрос, а вот если бы человек не произошёл от обезьяны, никакого бы вопроса никто бы и не задавал. Обезьяна — это человек, не задающий вопросов.
Самые жалкие, самые простительные иуды — это люди легкомысленные. «Нынче здесь, завтра там». Не социопаты, а так... хлестаковы. Врождённая легкомысленность или благоприобретённая? Это плохо поставленный вопрос. Опасная или безобидная — вот настоящий вопрос.
Александр Казем-Бек. 1902-1977. В 2010 году француженка Мирей Массип, в юности лично знавшая Казем-Бека, выпускает о нём монографию в шестьсот страниц под названием «Истина — дочь времени». Это Цицерон. Мол, история нас рассудит:
«Был ли Александр Казем-Бек агентом (или, называя вещи своими именами, шпионом) НКВД или КГБ в Европе и в Америке, во имя спасения Святой Руси? — Безусловно, нет. Был ли он, по циничному выражению Ленина и многих русских эмигрантов, «полезным дураком»? — Конечно. Агентом влияния Всемирного совета церквей и Ватикана в Московской патриархии? — Конечно» (С. 663, чуть-чуть не хватило до 666).
Русские рецензенты отозвались дружным хохотом, и правильно сделали. В 1923 году Казем-Бек в Мюнхене создаёт партию русских нацистов — с двуглавым орлом и свастикой, на фотографии он крайний справа, около меча. Лозунг партии «младороссов» — «Царь и Советы». Это в точности идеология, которая с начала 1930-х годов зрела в советской России: постепенное возвращение к самодержавию с включением в него важнейших элементов ленинизма, то есть, идеологический консерватизм с сохранением номенклатурократии, власти, неограниченной законом, базирующейся на отрицании закона, частной собственности и государства. Только кланы. При Путине эта идеология расцвела пышным цветом, а её символом стало возвращение в лоно РПЦ МП «белоэмигрантской» Церкви. Началось всё именно с «младороссов».
Младороссы приветствовали друг друга нацистским вскидыванием руки и словами «Здрав, глава».
Во время войны успел эмигрировать в США, где обернулся юристом: он защищал права РПЦ МП на владение Никольским собором в Нью-Йорке. И защитил. Помогал епископу Борису Вику (агент «Спокойный» в отчётах Лубянки 1846 года), который был послан в США от Московской патриархии. Призывал эмигрантов возвращаться в советскую Россию, сам подал заявление о возвращении в 1954 году, вернулся в 1956 году.
Ужас в том, что отец и сестра Казем-Бека, поддавшись его уговорам, приехали в сталинскую Россию в 1947 году, были отправлены в ссылку в Казахстан, где отец (выживший в нацистском концлагере) и умер от голода в 1952.
Один из рецензентов назвал книгу «портретом негодяя», акцентировав интимные моменты. Казем-Бек не просто бросил в США жену (и детей, и внуков). Он в России женился второй раз, более того — венчался!
Первая жена написала патриарху Алексию Симанскому, тот ответил гениально: «Относительно Казем-Бека ничего вам сказать не могу, так как не знаю интимных сторон его жизни. Я его очень люблю. Он прекрасный, воспитанный человек, и я его часто вижу. Он очень нам помогает при сношениях с разными иностранными делегациями».
Симанский, однако, предупредил митрополита Мануила Лемешевского, который однажды наткнулся на Казем-Бека у патриарха: «Будьте с ним осторожнее. Это очень опасный человек».
«Негодяем» назвала Казем-Бека родная сестра, когда тот заявил первой жене, что писал ей о втором браке. Нет, не писал.
Казем-Бека можно считать бедолагой. Позор из-за отца, позор из-за жена, родная сестра справедливо обругала негодяем, Илья Эренбург обругал — и где? в «Правде»! Это в 1956 году, едва вернувшись, Казем-Бек опубликовал в «Правде» огромный фельетон, бичевавший бездуховный Запад, но Эренбургу разрешили возразить.
Точнее всех, однако, Казем-Бека охарактеризовал Анатолий Краснов-Левитин в самиздатском фельетоне 1967 года.
Казем-Бек, выполняя очередное задание партии и правительства, печатно обличал священников Глеба Якунина и Николая Эшлимана, посмевших сказать о гонениях на рядовых верующих в советской России. Нету никаких гонений! Анатолий Эммануилович метко назвал его «барственным авантюристом». Не самый тяжёлый приговор, зато психологически точный.
Конечно, Кречинский — лишь авантюрист. Легкомысленный? Ну, легкомысленные не выживают, а он выжил, и многих пережил. Легкомысленный — но прожил жизнь в достатке, всегда вовремя меняя взгляды. Легкомысленный — но, подобно Горькому, когда на Западе не смог более зарабатывать, нашёл новый заработок. В России ему дали квартиру в доме для военных на Фрунзенской набережной, 31. Оформили переводчиком в ОВЦС, зарплату положили в 500 рублей — вполне как директору института. В основном Казем-Бек работал на митрополита Никодима Ротова. Одна беда: Ротов не вылезал из-за границы, а Казем-Бека туда не пускали. Только совсем уже одряхлевшему позволили один раз выехать в Европу, попрощаться с внуками.
Был ли Казем-Бек агентов Ватикана? Конечно, нет! Агентом КГБ — да, был. В «агенты Ватикана» его можно записать, только руководствуясь какой-то безумной, шизоидной католикофобией. Но именно такая ненависть к католикам была и остаётся родовой чертой многих русских эмигрантов, иногда даже антисемитизма нет, а католикофобия есть. Он был агентом влиянием Московской Патриархии в Ватикане — когда там бывал — это да, было, в Ватикане любят аристократов. Был ли он идиотом? Ни в малейшей степени. Был ли он полезным чекистам и их России? Пожалуй, да, и его капля яду есть в том, что Россия до сих пор остаётся диктатурой, теперь уже чисто гебешной.
Истина — не дитя времени. Истина вообще не дитя. Истина не рождается, истина рожает — рожает разум, рожает человечность, рожает справедливость. Правду рожает. И правда о Казем-Беке это довольно грустная правда об одной из самых распространённых разновидностей предательства, предательства ради комфортной жизни, и об одном из самых распространённых оправданий предательства — любви. Мирей Массип, познакомившись с Казем-Беком в Коннектикуте в 1950-м году, когда тому было 48 лет, навсегда была покорена, как она и написала, «приятным мужским пожатием, память о котором жива через много лет». Рукопожатия иуд уступают по силе воздействия лишь поцелуям иуд — но надо уметь устоять и против рукопожатий, и против поцелуев.