«По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его» (Мк 16:1).
«Помазать Его» — это «метонимия», перенос свойств с главного объекта на второстепенный. «Вскричала лысина» — «вскричал лысый человек». Не Иисус был в гробнице, а труп. Какие бы ни были взаимоотношения души и плоти, духа и тело, труп — всего лишь. Не Петра Великого зрим во гробе, а так… Отличное русское словцо: «останки». Что осталось за вычетом.
Работники морга не будут иметь дело со мною, лишь с тем — «тем», а не «кем» — что останется за вычетом. Труп не отвечает. Можно верить или не верить в отдельное существование души, но что труп это не тот, кто был жив, не предмет веры. Это просто факт.
Конечно, бывает инерция: вот только что человек умер, так ещё кажется, что это он сам лежит. Как раз три дня — достаточный срок, чтобы эта инерция прошла. Да и «помазывать» это именно такое действие, которое совершают люди, убеждённые, что от человека остались лишь останки. Живому не нужна гробовщическая косметология.
Мироносицы могли бы остаться дома, сказав: «Иисус в душе! В гробнице ничтожная оболочка».
Кто не ходит в церковь, отвергает «внешние формы», заявляя «Бог в душе»? Люди, которые освободившееся от внешних форм время посвятили уходу за больными, освобождению порабощённых и прочим великим делам? Да нет, они на молитву не пошли, а просто ещё три часа убили на социальные сети. Не на путешествие вглубь своей души, а на поверхностный контакт с теми, кто бежит от своей души в псевдо-жизнь.
Рассказу о Фоме за литургией предшествует рассказ о появлении «слуг» — «диаконов». Была Пятидесятница, такое великое дело, куча обращённых, вдохновение-мохновение, аллилуйя. В душе всё отлично. А как сели за стол поесть, так лучшие куски богачам, уважаемым людям. Оказывается, между «в душе» и «в жизни» пропасть! Вот эту пропасть и не преодолеть без других — хотя бы без дьяконов, таких дежурных на случай, которые объективны и будут раздавать еду поровну.
Вся суть грехопадения в том, что висит яблоко — подпихни любимому человечку. А Бог? Ну а что «Бог»! Бог в душе, а пить-есть надо
Бог не в душе. Бог в Боге, Бог в действительности, в реальности, в раю, — всюду, где нас нет или где мы лишь бочком. Это мы «в душе», а не в жизни.
Бог не в душе, Бог всюду, где совершается чудо встречи людей между собою. Где создаётся правда дружбы и истина любви. Где высекает искра доверия и надежды. Поэтому Пятидесятница пятидесятницей, благодать благодатью, а дежурного по апрелю, дежурного по Пасхе всё равно нужно выбирать, и на каждый месяц, на каждый разрыв — свои дьяконы, свои дежурные.
Мироносицы идут — они дежурные по смерти. В патриархальном обществе чёрную работу делают женщины. Но они становятся дежурными воскресения, потому что нельзя встретить Бога, не выйдя из себя. Мироносицы в полночь вышли на тёмную улицу, пошли — и было очень страшно, Иерусалим город-то святой, а горожане святостью никогда там не отличались. Вышли из тёплой постели, из безопасности. Пошли в холод и мрак. Торопились не потому, что «так положено», а потому что тосковали по Любившему их. И выход всегда не там, где мы любим и ждём, а где нас ждут любящие нас, где не наше припрятанное поглубже царство духовности и человечности, а где открытое днём и ночью для нас и всех Царство Божие.
По проповеди в воскресенье жён-мироносиц 3 мая 2020 года.