Мысли не ходят в одиночку. Они — столь же коллективное, сборное существо, как экипаж корабля или пулеметная лента. Мы говорим: «Пришла в голову мысль», а на самом деле одна мысль поставила в глубине головы раскладушку (например: «Зачем только жена купила эту кофточку?»), вторая вешает пальто на извилину («Веру я вижу в одной кофточке уже два года»), третья только раскланивается («И тем не менее Вера выглядит куда моложе моей супруги»), а четвертая стучится в дверь («Да так ли страшен развод?»). Все эти мысли стоят на лестнице, дыша в затылок друг другу, и стоит открыть дверь, как они устремляются внутрь.
Строго говоря, катастрофы в этом нет. Разумное сушество всегда вспомнит, что Вера два года носит не одну кофточку, как жена, а два десятка, что она выглядит моложе не из-за кофточки, а из-за паспорта, который получила на пятнадцать лет позже вашей жены, что развод плох не потому, что страшен, а потому, что грешен. И, наконец, любовь к кофточкам заложена в женщине столь изначально, что, видимо, получена с мужниным ребром.
…Кстати, а зачем вы два года приглядываетесь к Вере?..
В сатане нет ничего античного, кроме ахиллесовой пятки. Его слабое место — неумение вовремя остановиться в искусительстве. Греховные мысли посещают нас обоймами, и это резко отличает их от мыслей праведных, которые приходят с регулярностью — в лучшем случае — еженедельной газеты. Поэтому едва в нас забьет фонтан размышлений, можно быть уверенным, что источник его нечист.
Так, если следователь видит в трупе одно пулевое отверстие, он может заподозрить самоубийство, если двадцать — вряд ли. Мысль свежая и благородная пронзит душу, и долго мы не можем опомниться, тем более — принять в себя её подругу, мысль ещё светлее. Но обойма, начинающаяся с безразлично-скучных пустышек, столь быстро кончается злобными взбрыкиваниями — помыслами, домыслами, замыслами, — что мы обязаны сообразить, с кем имеем дело.
Стоит только помнить, что сатана — отец не только лжи, но и хитрости. Раз вы научились распознавать его в одной шкуре, он натянет другую и сунет вам мысль о разводе через месяц после размышлений о кофточке.
Апостол Павел, наконец, говорил, что сатана может являться и в виде ангела светлого; в патериках рассказывается даже, как князь тьмы являлся под видом Царя Славы. Этого, думаю, ни автор, ни читатель могут не ожидать — под видом ангела сатана является только тем, кто привык видеть ангелов. В любом случае, стоит научиться распознавать искушения не только по тому, как ходят эти компании из семи злейших бесов, но и по тому, что они говорят. Ведь именно так преподобные отцы и отличали ангелов от не-ангелов. Вражий голос никогда не назовёт вашу лучшую половину — лучшей, не оговорив, что кофточку ей лучше было бы не покупать. Вы должны быть готовы выступить в защиту кофточек, тем более что это вовсе не требует кровопролития. Просто пойди и купи кипу кофточек.
Есть такая скороговорка: «Купи кипу пик». Выговорить ее быстро очень просто, надо только по другому разбить звуки и говорить «купики-пупик». Так и с покупкой кипы кофточек, и вообще со всем хорошим: произносим одно, совершаем совсем другое, что выговорить по-хорошему неловко. Что для женщины кофточка, то для мужчины не то что пика, а копье, которым ведется сражение с силами тьмы, более святое, чем любой крестовый поход. Награда будет более королевской, чем Орден Подвязки.