Во Франции вышла книга Галины Аккерман «Le Régiment Immortel: La guerre sacrée de Poutine», Premier Parallèle: 2019, 288 страниц. 68 тысяч слов.
Хотя название переводится как «Бессмертный полк: священная война Путина», книга посвящена намного более широкой теме — российскому милитаризму в целом.
Аккерман создала в высшей степени реалистическую, фундированную и чрезвычайно актуальную для западного читателя панораму истории России не как несчастной страдалице от монголов, татар, поляков, французов, немцев, американцев, а как последовательно агрессивной военной державы.
Книга написана легко, увлекательно, с расчётом на специфику французской аудитории, с личными воспоминаниями о поездках в Россию и в Украину. Украине посвящена отдельная глава, поскольку акция «Бессмертный полк» в полную пропагандистскую мощь была развёрнута как часть агитационной кампании против «фашистской» Украины, и дан очень уравновешенный анализ отношения к украинским борцам за свободу родины во время Второй мировой войны.
Книга носит не исследовательский, а просветительский характер, этим и хороша (и вполне продолжает традицию Бердяева с его «Истоки и смысл русского коммунизма», которая сегодня была бы «Истоки и смысл русского милитаризма»).
Аккерман справедливо отмечает, что ношение портретов погибших практиковалось уже с конца 1960-х годов, и в этом смысле «удачей» можно считать лишь название акции — «Бессмертный полк». Впрочем, настоящая «удача» — что на акцию обратил внимание Путин. Без санкции Кремля, без его поощрения, акция бы, конечно, заглохла, как заглох спин-офф «Бессмертный барак».
В поисках прямой идейной основы акции Аккерман даёт лишь лишь цитату из Шмитта, подчёркивая его нацизм. Для французского читателя этого вполне достаточно. Но прямого влияния Шмитт, конечно, на «Бессмертный полк» не оказал.
Книга Аккерман поднимает ещё одну важную проблемы: искренность милитаристских акций. В книге современный русский милитаризм разбирается на текстах Путина (мюнхенская речь), Дугина и Проханова. Однако, Дугин и Проханов безусловные маргиналы, полезные «подставы» для отвлечения внимания. За «Бессмертным полком» прячутся тысячи, даже десятки тысяч штатных государственных пропагандистов и агитаторов в военной форме и без. Отчасти Аккерман касается этого механизмы, рассказывая о «патриотическом воспитании». Однако, существует ещё и не очень бросающаяся в глаза, но очень эффективно работающая с военными и работниками военно-промышленного комплекса махина пропаганды. Она, а вовсе не изысканные, но никем не читаемые Проханов и Дугин, помогает милитаризму расцветать.
Насколько искренни Путин, Медведев и все прочие лидеры современного российского национал-милитаризма? Аккерман, кажется, склонна принимать их речи за чистую монету. Тем не менее, в этих речах — особенно у Путина — постоянно возникают нарочитые глумления, циничные выпады, призванные демонстрировать презрение к провозглашаемым идеалам и оставить один идеал — грубую силу, наглость, бесчеловечность. Дореволюционное самодержавие цинично не было. Ленин не был циничен, хотя в свои тексты он нимало не верил и писал всегда то, что было нужно для завоевания и укрепления власти. Даже Сталин не был циничен — он был безыдеен, он был уголовник по психологии, но уголовникам более свойственен не цинизм, а сентиментализм (в перерывах межу преступлениями). Цинизм как составная часть милитаризма возник и расцвет как раз в III Cовке 1964-1990 годов. Этому цинизму верхов соответствует наивность низов — наивность далеко не наивная, наивность, аккуратно выпестованная в себе как способ выживания. Это сочетание цинизма и наивности — один из элементов общей структуры российской деспотизма — патронато-клиентелльной, садо-мазохистской.